Украденное дитя (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 56

Эш всхлипнул.

— Я понимаю, — добавил король, и деревья, скрипя, склонились в унисон его голосу. — И я позволю тебе вернуться в мир людей.

Эш рывком сел. Прищурился недоверчиво.

— Что ты попросишь взамен?

Король, запрокинув голову, посмотрел на ночное небо. Звёзды, словно того и дожидались, затанцевали, меняя сложные узоры, как в калейдоскопе.

— Много веков прошло, — сказал король, — но я ещё помню, что такое любовь женщины… Она мимолётна, Эш. Она как дыхание. Сегодня оно есть, потом — нет. Но тебя ещё любит твой… побратим. К нему ты и без моей помощи скоро сможешь приходить время от времени — ты даже забрать сюда его сможешь…

— Как слугу?!

— Как пожелаешь. Но моя дочь — человек. Ты любишь её, но любит ли тебя она?

Эш отвернулся.

— Она тоскует по тебе, но любовь это или вина? — продолжал король, и лес задумчиво шелестел на ветру. — Она моя дочь, и я хочу знать, что она счастлива. Поэтому я позволю тебе вернуться к ней — на месяц, человеческий месяц, не больше. Потом же ты вернёшься сюда, к своему народу.

Эш попытался что-то сказать, но король покачал головой и продолжил:

— Я позволю тебе остаться с ней и жить как раньше, король Огня, но только если ты исполнишь наложенный мной гейс.

Эш вздрогнул — гейс, условие, которое нельзя нарушить, никогда, ни за что, любое условие, часто глупое. Пообещаешь никогда не пить воду — и умрёшь от жажды. Пообещаешь танцевать по ночам — и погибнешь от истощения. Фейри любили такие шутки.

Лесной король журчаще продолжал:

— Ты явишься Фриде в ином обличье, ты будешь вести себя иначе и, если спустя месяц она всё равно узнает тебя, без подсказок, сама, ты сможешь вернуть себе жизнь в мире людей и остаться с ней. Если же нет…

— То не так-то она меня и любит, — пробормотал Эш. — Я понял тебя. Что ж… Первого её мужа ты убил, второго зачаровал. Что с третьим сделаешь? Или его не будет?

Лесной король тонко улыбнулся.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — вместе с надеждой Эшу возвращался и его дурной нрав. — Давай, накладывай свой гейс.

— Есть ещё одно, что ты должен знать, — король потянулся, но не коснулся короны у Эша на голове. — Ты живёшь теперь, только пока она на тебе. А она на тебе…

— Пока меня не убьют, я в курсе.

— Да. И до тех пор, пока ты исполняешь условие Испытания. Сострадание было твоим Испытанием. — Король улыбнулся. — Твой отец должен был отказаться от любви, но тебе повезло больше.

Эш не назвал бы это везением.

— То есть, я теперь всех жалеть должен?

Ответом ему стала тонкая улыбка Лесного короля.

— Вот… демоны!.. Так, погоди-ка, король. А кем меня твой гейс сделает? Я слышал эту балладу… Уж не змеёй ли?

Улыбка Лесного короля стала шире. И, когда он потянулся к Эшу, тот закрыл глаза и не отпрянул, хоть и боялся до дрожи. Даже если станет змеёй — он как-нибудь справится.

…А, очутившись в мире людей, Эш понял, как ошибался. Уж лучше бы он стал змеёй.

Дождливым сумрачным утром из тумана на пороге столичного особняка Виндзоров появился полукровка. Был он измождён, грязен и одет в лохмотья. Шатаясь, он поднялся на крыльцо и постучал дверным молоточком. Руки его дрожали.

Открывший лакей поморщился и попытался захлопнуть дверь, но полукровка с неожиданной силой её удержал.

Тогда лакей спросил:

— Чего тебе?

— Я слышал, леди Фрида помогает таким, как я, — хрипло ответил полукровка. — Мне очень нужна помощь.

Лакей с презрительной усмешкой оглядел оборванца и, будь его воля, дальше порога он не прошёл бы. Но леди Фрида действительно выразилась ясно: всех нуждающихся в её помощи, она желает хотя бы выслушать.

— Что ж, — лакей отодвинулся, освобождая вход. — Заходи.

Было это спустя два месяца после того, как похищенные дети вернулись. Время в Волшебной стране течёт иначе.

Не поднимая головы, полукровка перешагнул порог.

— О где ты был, мой старый друг,

Семь долгих, долгих лет?

— Я вновь с тобой, моя любовь,

И помню твой обет.

«Демон-любовник», английская народная баллада,

Перевод С. Я. Маршака

Фрида читала. С газетой, где на передовице красовалась новость: «На воскресном балу император объявит о своей помолвке», герцогиня уже ознакомилась. Его Величество честно выдержал срок глубокого траура — три месяца. Но больше ждать, очевидно, не хотел.

Читать, что думают о скорой свадьбе императора журналисты, эксперты и простые обыватели — весь утренний выпуск «Ведомостей» был посвящён только этой новости — Фрида не желала. Тогда ей на глаза попались фейрийские сказки.

Руки эти два месяца не доходили дочитать о злоключениях принца-фейри: Фрида постоянно ездила то к матери, то во дворец к графу Цевету. С последним отношения теперь были откровенно натянутыми, но работать приходилось тем не менее вместе. Иногда напоминал о себе император — но редко, он вёл сейчас сложные переговоры с Конфедерацией о пересмотре последнего мирного договора, и работы у Его Величества было невпроворот. Фрида, которая и сама постоянно вела весьма сложные переговоры с Тайной полицией и ещё с некоторыми министерствами, не понимавшими, почему колдунам и ведьмам теперь можно свободно разгуливать по столице и разъезжать по стране, очень Его Величеству сочувствовала. Успеху её переговоров совсем не способствовали постоянные всплески магии — несчастные случаи в семьях аристократов. Детей больше не трогали, зато юные наследники и наследницы частенько внезапно заболевали помутнением рассудка.

В Фриду дважды стреляли — на прогулке в парке и у самых ворот дворца. В газетах это не появлялось, но по столице пошёл слух, что она или сама ведьма, или зачарованная. Почему же ещё она помогает колдунам? А от колдунов простые горожане, как они считали, страдали очень: не дали вовремя зарплату, ни с того ни с сего возник пожар, заболела маленькая дочка — точно магия виновата, кто же ещё?

В общем, жить было весело и интересно.

Фрида бездумно листала книгу, мысленно находясь далеко и от этой гостиной, и от сказок. С выходных она неважно себя чувствовала, и врач запретил ей выезжать. От недомогания не помогли ни микстуры, ни порошки, а сидеть дома Фриде надоело до смерти.

На иллюстрацию старухи-ведьмы Фрида смотрела долго — мысленно взвешивала все «за» и «против» поездки во дворец. Чувствует она себя пока плохо — очень кружится голова, сильная слабость. Но ещё день в этих стенах, и она сойдёт с ума и без всяких фейри (или полукровок, как считал граф Цевет, не веривший, что фейри могут пробраться в святое святых столицы — Верхний город аристократов).

Тем временем, принц-фейри прошёл Испытание (не с первого раза, но всё же) и с победой вернулся к своей возлюбленной. А та его не узнала…

«О, это я уже читала», — подумала Фрида, отвлекаясь от книги. Такой сюжет появлялся не в одной фейрийской сказке… Внизу тем временем зазвенел звонок, потом стукнула, закрываясь входная дверь. «Если это снова Цевет, видят боги, я его лично придушу», — подумала Фрида. Граф некоторое время назад взял привычку проверять, как там милая герцогиня. Во время таких проверок из архива полукровок у Фриды исчезали некоторые папки. С концами.

— Ваше лекарство, миледи, — в спальню заглянула горничная с подносом.

— Поставьте на стол, — с тоскливым вздохом сказал Фрида. Зачем лекарства если они всё равно не помогают? — Элиза, а кто там пришёл?

— Не знаю, миледи, — горничная поставила поднос на стол. — Я схожу посмотрю?

— Сходите.

Горничная вернулась быстро.

— Там… миледи, некий господин… Говорит, ему нужна ваша помощь.

Полукровка, поняла Фрида. Этот «некий господин» был не единственным за прошлые месяцы, кто пришёл к герцогине просить помощь. Чаще всего просили о переезде — от излишне суеверных соседей. Ещё чаще — деньги… Мелочь — Фрида помогала всегда.