Темное пламя. Дети Проклятия (СИ) - Зима Ольга - Страница 171

Джаред отвечает сонно:

— Неуже-е-ели? Ай-ай-ай.

— Это какая-то шутка? Ты ее грел для меня, советник? Или охлаждал? — обретает дар речи застывший в паре шагов от постели Финтан. — С Лили тебе все сошло с рук, но теперь — теперь ты покойник!

— Моя принцесса, — цедит Джаред, явно обращаясь к балдахину. — Твой супруг преступил порог моего дома без разрешения. Он в моей власти. Хочешь, я откушу ему что-нибудь ненужное?

Показывает острые волчьи клыки в зевке. Финтан отшатывается, теряя часть напора. Гвенн молчит, натягивая серый плащ советника по самые глаза. Но что, кроме плаща, на ней ничего нет, ее супруг видит и так. И, не сомневаясь в жене, рисует картины страсти, раз произносит голосом, заплетающимся от ненависти:

— Что это? Гвенн — моя жена! Моя! Тебя пристрелят свои же!

— Это вряд ли, — прохладно отвечает Джаред.

— И что же им помешает? Что помешает мне крикнуть стражу и убить тебя?

— Время.

— Одной ночи вполне хватит!

— Но не ночи Лугнасада, принц Леса, — еще более холодно отвечает Джаред.

— Что?! С каких это пор людской праздник стал каноном для ши, Советник? — спрашивает Финтан, но не трогается с места: колкий лед в голосе и в глазах Джареда заморозит кого угодно.

— Он был им всегда. Не поленись, расспроси отца. Он сам пользовался его преимуществами. Когда был не лордом, а просто Фордгаллом. И уж точно, Лугнасад стал таким с тех самых пор…

Джаред вновь зевает, показывая, как утомился за ночь. Закидывает руки за голову и вытягивая длинные ноги. Сапоги его, как успевает заметить Финтан, валяются где-то около сандалий Гвенн, даже оружие разбросано. Всегда наглухо застегнутая рубашка обнажает грудь Джареда и дает лучам утреннего солнца блеснуть на таинственной, как и сам советник, подвеске, мешая Финтану собрать мысли для достойного ответа.

— …с тех самых пор, как ши украли Этайн, — опять сообщает Джаред завитушкам балдахина. — Или с тех пор, как Дей — король Благого двора. Решать вам, принц Леса.

Финтан вне себя от злости. Его обманули, оскорбили… не переступив Слово. А вот он порог чужого дома переступи-и-ил! Жаль, что Джаред его не вышвырнет показательно.

— Гвенн, ты спала здесь по доброй воле? — вкрадчиво спрашивает Финтан.

О, хитрый лис! Принуждение недопустимо. На время праздника жене можно уйти к любовнику, но нельзя прятаться у друзей или родни, как нельзя, невозможно Гвенн пожаловаться на мужа. Да, ведь браки ши заключают по любви… Нет, галаты тоже были безумны! Хотя… не будь этой традиции, Джареда не спас бы ни Дей, ни сам Мидир.

— Ответь ему, моя принцесса, — повернув голову к Гвенн, шепчет Джаред. Настолько чувственно, что щеки волчицы розовеют, а ресницы трепещут. — По доброй ли воле ты провела ночь Лугнасада в этой постели?

Гвенн заворожена игрой слов, опытностью советника, который только что прошел над пропастью и провел ее за собой. Семь дней! Она смотрит на него взглядом, в котором лишь слепой не увидел бы восхищение — а Финтан не слепой.

— Да… Да, Джаред!

— Гвенн! — видно, вспомнив наставления отца и притушив злость, мягко говорит Финтан. — Последнее время всем нам далось нелегко, мы отдалились друг от друга, и я во многом виню себя. Но Гвенн! Ты приняла мое кольцо. Я не ставил в упрек, что с Алиенной ты меня обманула — как и Дея, нашего короля. Я не спрашивал, почему ты стала моей женой.

Насколько я слышал, только это и не ставил в упрек. Берег на черный день, не иначе.

Гвенн прислушивается, хоть и смотрит будто сквозь мужа. Джаред отрешенно молчит. Финтан воодушевлен, знает: он умеет убеждать. А обвиняет так просто мастерски.

— Ты хоть представляешь, как опозоришь наш брак, проведя неделю с другим? Как унизишь меня лично?! Вспомни, как нам было хорошо вместе. Уходи со мной прямо сейчас! И я обещаю, что забуду про это… вересковое недоразумение.

Он врет, Гвенн!

Пальцы Джареда ложатся на запястье волчицы и еле заметно сжимают его, только поддерживая — не настаивая. Гладят кожу и отпускают руку, предоставив Гвенн решать самой.

Финтан замолкает, будто решаясь на что-то. В глазах полыхает желто-зеленое пламя.

— Джаред! Разве ты не можешь дать нам поговорить с Гвенн как мужу с женой? Ты ведь должен стоять на страже порядка, а не нарушать его!

— Финтан, — отвечает советник в том же тоне: опуская все звания, самую малость с угрозой. — Разве ты не мог поговорить с Гвенн как муж с женой за все время вашего супружества? В эту неделю я ее супруг, и мои уши услышат все, что ты скажешь — ей или о ней. Я ничего не нарушил. Пока!

Джаред поднимает взгляд на Финтана, и теперь угроза ощущается зримо. Финтан улыбается приятственно, как лучшему другу, признавая его правоту. Затем прижимает руки к груди, а потом широко разводит их с легким поклоном.

— Хорошо. Хорошо!.. Гвенн, я ведь люблю тебя. Как ты не видишь этого? Разве я не делал все, что ты хотела? Хотела восхищения — и я восхищался. Хотела нежности — я был нежен. Хотела вины — и я виноватил тебя. Хотела быть униженной — и я унижал. Разве не выполнял все твои желания?! Хочешь любви? Я буду любить тебя. Но не проси свободы. Пойдем со мной!

Финтан протягивает ладонь и улыбается еще более открыто, готовый простить и принять запутавшуюся, но любимую женщину. Гвенн, все еще не в силах говорить, отчаянно качает головой.

Интересно, все лесные так оригинально понимают любовь? Может, поэтому жена лорда Фордгалла живет в лесной глуши, подальше от мужа, лет триста!

— Мне интересна Гвенн, — нехотя отвечает за нее Джаред. — И я знаю, почему терпит всё это она. Но ты, Финтан, — ты мне не интересен. А то бы я покопался, отчего ты так любишь чужое унижение и чужую боль. Плохо для ши, а для будущего короля — особенно.

— Да что ты понимаешь?! — задыхается от злости Финтан. — Ты хоть знаешь, что такое — любовь?

— Я живу долго и видел разное, — отвечает Джаред, и мне почему-то кажется, он говорит это для Гвенн. — Я наблюдал за темной, жадной страстью Мидира, которая переплавилась в глубокое и искреннее чувство. Но то, что ты делаешь с женой, — хлестко договаривает он, — не имеет никакого отношения к любви!

Финтан сжимает пальцы в кулак и опускает протянутую руку. Бросает бешеный взгляд на Джареда:

— Ах так?! Этот Лугнасад дорого обойдется не только волчице. Хотя ей не привыкать ломать чужие жизни! Как она сможет смотреть в глаза отцу, не представляю. Но речь не о ней, речь о тебе! Я пожалуюсь королю Дею на поведение его Советника! Как союзник и наследный принц дома Леса. Ему придется меня выслушать!

Вся краска сходит с лица Гвенн. Она привстает, мертвея, но Джаред цепко удерживает ее за показавшиеся из пушистого меха плечи, целует в висок, шепча: «Не стоит бояться за советника».

— Тебе все лишь бы жаловаться, Финтан. То Алиенна ударила, то Гвенн изменила, — кажется, говорить более равнодушно нельзя, но Джаред умудряется. — В отличие от тебя, наш король это переживет. У его кузена слишком безупречная репутация.

— Кузена? — с радостным удивлением повторяет Гвенн, и я ее понимаю. Дей не даст в обиду семью.

— Кузена?! — с негодованием вторит ей Финтан.

— Кузена, — вскидывает бровь Джаред, не собираясь доказывать. Слова советника достаточно.

Я бы попрыгал от радости, если б мог, но держусь хвостом за деревяшку постели. Припрятанная в рукаве фигура ставит мат на доске для фидхелла. Чтобы обвинить в неблаговидном поведении особу королевской крови, столь близкую к правителю Благого двора, нужны край веские основания. Коих нет у Финтана.

— Ты, видно, со всеми братьями перес… — Джаред предупреждающе складывает руки на груди, и Финтан заканчивает небрежно: — знакомилась?

— Как ты можешь? — Гвенн в прежнем кокетливом жесте прикладывает палец к губам, а взгляд серых, раскосых, искрящихся от смеха глаз взлетает к потолку. — Ведь где-то еще есть сын Этайн! И как только я с ним перес… знакомлюсь, непременно доложу тебе, мой супруг!

— Не обольщайся, дорогая. У тебя семь дней… Гвенн, — бросает лесной принц жене, явно сдерживая ругательства, но смотрит на Джареда. — Потом ты вернешься ко мне. И тогда поговорим.