Темное пламя. Дети Проклятия (СИ) - Зима Ольга - Страница 97

Да, Дом близко, очень близко, мой волк, можно поверить чувствам. Поверить, открыть душу земле, небу и солнцу. Прикоснуться к мягким веткам елей, что сторожат Черный замок не менее зорко, чем волчьи патрули.

Мы дома, мой Дей, мой король. Мы пришли.

Ворона шуршит, пакуя снегоступы все в тот же заплечный мешок, но шуршит аккуратно, стараясь не мешать тебе, мой волк. Видимо, его сумка бездонна: Бранн впихивает туда все, что хочет уложить. Хотя нужны ли вам будут снегоступы, не подскажут теперь даже сами старые боги.

Мой волк встает, отряхивает руки от тающего снега:

— Ты, пожалуйста, Бранн, не пугайся, но иногда волки воют. Именно этим я собираюсь заняться вскорости.

Ворона сосредоточенно кивает, встает рядом, готовый продолжать путь:

— Один раз я уже слышал и не оглох. Думаю, мне пора привыкать. А скорее, и учиться.

Дей снова хлопает Бранна по плечу, подбадривая без слов.

По пути к Черному замку сугробы все меньше, зато плотнее, но совсем не исчезают. Ветер становится куда злее, в его завываниях слышно сердитое гудение пчел или ос.

Шагах в трехстах от того места, где мои ши сняли снегоступы, Дей задирает голову вверх и заливисто воет, оповещая свои земли — идет король, следует подготовиться к встрече. Шайя высовывается из-за воротника и смотрит на тебя в немом благоговейном восхищении.

Без обращения к ветру Бранну и мне слышно возникшую суету на подходах к замку.

Да, мой волк, тебя очень надеялись тут увидеть. Надеялись, но словно не ожидали твоего возвращения.

Еще через пятьдесят шагов снежинки с еловых веток облетают без ветра. Слышна легкая поступь патруля, хрупание снега — волки, собравшиеся в дозор, меняют путь, чтобы первыми поприветствовать возвращающегося короля. Некоторое время бегут параллельно с вами, потом выходят на тропу. Возглавляет их долговязый и тощий пегий ши. Даже лицо у него тощее. Но кристально чистые, серые глаза в окружении заиндевевших ресниц оглядывают тебя, твоего спутника, возвращаются к твоему лицу — и сияют от радости.

Бранн здесь, рядом, мой Дей. Он замирает за твоим плечом, в полушаге, слева.

— Мой король! С возвращением.

Ты не только чуешь его, ты просто знаешь, кто это!

Поклон пегого дозорного, странно зовущегося, как я читаю в памяти Дея, ничуть не менее глубок, чем если бы мой волк видел. И так же почтителен.

Да, мой Дей, я уже люблю этого волка, что повстречался нам первым.

Добрый знак.

Дозорный поднимает голову, ловя твой кивок, и продолжает лукаво:

— Вы удивительно вовремя. Советник уже отдал приказ подпортить жизнь осадным машинам. И поставить на огонь чаны со смолой!

— Здравствуй, Мэй. Надеюсь, дорога твоя была легка, а зубы остры. И жизнь осадных машин, вздумавших угрожать нашему Дому, стала ощутимо труднее!

Удовлетворенная улыбка украшает лицо моего Дея, даже перечеркнутое серебристой повязкой. И стократ отражается на лице дозорного — улыбкой волчьей, клыкастой и острой даже в виде ши.

— Разумеется, мой король. Могу ли я спросить? — на разрешающий кивок продолжает: — Кто удостоился чести сопровождать вас, король Дей?

Рука Дея опускается на плечо Бранна, которого не обязательно даже видеть, чтобы понять: застыл, ощетинился, не ждет ничего хорошего. Все благие волки, а их более десятка, смотрят сейчас на неблагого без особого расположения; все они выше и куда крепче нашей Вороны — я бы тоже чувствовал себя на его месте не слишком уверенно.

Рука Дея на плече Бранна сжимается. Неблагой немного расслабляется, вздыхает, а из-под его воротника высовывает любопытный нос пригасившая свечение, а потому незаметная для волчьих глаз Шайя.

— Это мой друг. Новый королевский волк, третий принц Неблагого двора, Дома Четвертой стихии. Зовите его Бранн.

Ворона медленно кивает, осматривая хмурых черноволосых волков, и не думающих накидывать капюшоны одинаковых накидок, отороченные серебристым мехом. Конечно, снег и ветер — не повод прикрывать голову. Как я мог забыть — особенно в присутствии короля.

Благой волк расшаркивается: с одной стороны официально, а с другой — немного шутя.

— Очень приятно, Бранн. Мы все тут королевские волки, — оглядывается на патруль. — Правда, пегий только я один. Теперь нас будет двое. Хотя неблагих среди нас еще не было! Меня зовут: кто Волк, кто Мэй, но вы, королевский волк, принц Неблагого двора, Дома Четвертой стихии, можете называть меня просто Гволкхмэй! — кланяется, прикладывая руку к левой стороне груди.

— Мэй, вот ты и расскажешь королевскому гостю, что и как у нас принято, — обрывает Дей заигравшегося волка.

Только теперь его слова равны приказу, и Мэй, хоть и выглядит не слишком довольным свалившимся на его пегую голову пегим же и, вдобавок, неблагим приключением, вытягивается в струнку.

А Бранн явно озадачивается, шевелит губами, повторяя про себя сложное имя благого, запинаясь на многочисленных согласных. Он явно воспринял шутку волка всерьез!

Дей перестает улыбаться:

— Финтан, я полагаю, по-прежнему в замке. Нас радуют лорды Фордгалл и Джалрад — как своим присутствием, так и присутствием своих доблестных воинов?

— Главы любезных Домов Леса и Неба, разумеется, пришли вежливо предложить свои кандидатуры, чтобы занять королевское кресло и не дать ему простаивать без дела! — серые глаза Мэя насмешливо сверкают. — Но теперь спорят не столько с Советником, сколько друг с другом: Джалрад настаивает, что старый пень слишком раздался вширь, чтобы усидеть на троне для стройных королей, а Фордгалл уверяет, будто благим тучкам место исключительно в горах или на небе, а никак не на троне. Да еще распался очередной запланированный союз их Домов! Договориться лесные и небесные никак не могут, возможно, потому, что это невыгодно уважаемому Джареду. А что невыгодно Джареду, то невыгодно Дому!

Мой Дей хмыкает, признавая такую причину весьма правдоподобной.

Уф, мой волк. Ну хоть с Советником все осталось по-прежнему.

Дозорный сверкает глазами еще более радостно и докладывает дальше:

— Молодой лорд Финтан гостит в замке, как и до вашего, мой король, ухода, ожидая окончания этого затянувшегося недоразумения. Заинтересовался готовкой, вот только специи у него оригинальные. Он то и дело путает приправы и рассыпает яды на кухне, — зубы пегого волка щелкают, будто бы примериваясь. — К счастью, обоняния у волков довольно, а сам молодой лорд странным образом запоминает блюда, присыпанные по неосторожности. Так что никто не отравился!

Вопросы об отце, о сестре, о друидах и о нашей госпоже слишком личные, они рвутся из сердца, мой волк с трудом удерживает их на языке.

— Спасибо за добрые вести, Мэй. Завершай патруль, возвращайся в замок, как задумано. Я пойду с парадной дороги, — мой Дей подымает голову, и ему кланяются все благие волки, прикладывая руку к сердцу.

Мэй разгибается и снова устраивает ладонь на груди, говорит серьезно:

— Мы все искренне рады вашему возвращению, мой король! Но будьте осторожны: Дома взбудоражены и будут взбудоражены ещё больше, увидев вас воочию.

— Я запомню, — наклон головы одновременно подтверждает услышанное и отпускает патруль дальше, завершать обход.

— Пилик-пилик! Тут происходит что-то, пилик, совсем-совсем благое! — Шайя подает голос, все так же не показываясь из-за воротника Вороны.

— Это, Шайя, совершенно бесспорно, — мой Дей задумчиво похлопывает Бранна по плечу, поджимает губы и ответствует отрешенным тоном: — Что ещё может происходить при Благом дворе? Исключительно что-то благое…

Дорога ведет нас дальше. Переживший встречу с волками Бранн помалкивает, а мой Дей задумывается. Моего молодого короля тревожат самые разные мысли по самым разным поводам, ему неспокойно, хотя встреча с Мэем доказала — не всем подданным так уж важно наличие у Дея глаз.

И так можно сказать не только о подданных, мой Дей! Но и, например, о твоей супруге, моей, нашей госпоже Алиенне!.. Ну что за упрямое создание! Да послушай!