Магия губит (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 13

Какого черта Хью забыл в Аргентине?

— Есть подвижки с кровавой броней? — спросила Андреа.

— Нет. — Мой отец обладал способностью управлять собственной кровью. Превращать ее в непробиваемую броню и неразрушимое оружие. Пару раз мне удавалось контролировать кровь, но каждый раз я была при смерти. — Я тренировалась.

— И?

— И ничего. Я чувствую магию. Я знаю, что она там. Она хочет, чтобы ее использовали. Но я не могу до нее добраться. Как будто между мной и этой магией стена. Если я действительно разозлена, я могу сделать несколько игл, но они действуют всего пару секунд.

— Звучит хреново.

Контроль над кровью является величайшей силой Роланда. Я либо справлюсь с этим, либо мне нужно начинать работу над собственным надгробием. Вот только у меня нет ни малейшего представления о том, как постичь эту силу, и нет того, кто мог бы меня научить. Роланд смог это понять, моя тетка могла, и мне придется этому научиться. В этом был какой-то скрытый фокус, какая-то тайна, которую я не знала.

— Хью рано или поздно вернется, — продолжила Андреа.

— Когда это случится, я разберусь с этим, — ответила я.

Хью д'Амбрей, наставник ордена железных псов, обученный Вороном, и подкрепленный магией моего отца.

Столкнуться с ним без кровавых доспехов или собственного кровавого оружия было бы самоубийством.

Мы свернули на Джонсон-Ферри-роуд. После того, как река Чаттахучи решила превратиться в рай для глубоководных волшебных монстров, мост на Джонсон-Ферри стал самым коротким путем на западный берег. Но не сегодня: дорога была забита телегами и машинами. Ослы кричали, лошади хлестали себя хвостами, а различные странные машины дребезжали, стучали и грохотали, извергая в воздух испарения бензина.

— Какого черта?

— Может быть, мост перекрыт. — Андреа расстегнула ремень безопасности и выскользнула. — Я проверю.

Она выскочила, пустившись в легкий бег. Я барабанила пальцами по рулю. Если мост был перекрыт, у нас проблемы. Ближайший перекресток находился на старой автомагистрали I-285, в пяти милях отсюда, и учитывая, что I-285, и непосредственно окружающая ее большая часть территории, лежали в руинах, нам бы потребовалось альпинистское снаряжение и еще лишние полчаса, чтобы добраться туда. Добавьте еще час, чтобы подождать, пока паром переправит нас через реку, и день пошел насмарку.

Машины ревели, вьючные животные ржали и фыркали. Никто не сдвинулся ни на дюйм. Я припарковалась и отключила двигатель. Газ нынче дорогой.

Водитель телеги впереди меня наклонился влево, и из-за его плеча я увидела бегущую Андреа. Она бросилась к машине, рывком распахнув дверь:

— Возьми свой меч!

Мне не пришлось хватать меч — он уже был у меня за спиной. Я вытащила ключ зажигания, выпрыгнула и захлопнула дверь, прервав отчаянный рывок Гренделя к свободе.

— Что случилось?

— Мостовой тролль случился! На дороге бушует!

— Как это произошло?

Три года назад мостовой тролль забрел из леса Сибли на Джонсон-Ферри, пытаясь доказать, что Вселенная действительно обладает чувством юмора. Убить его оказалось слишком сложно. Несколько магов заманили его под мост и наложили заклинание сна. Троллю требовалась магия, чтобы проснуться, поэтому во время технологии он впадал в спячку сам, а во время магических волн заклинание удерживало его в стране грез. Город построил вокруг него бетонный бункер, и он уже много лет изображал Спящую Красавицу. Если только защитные чары вокруг бункера каким-то образом не сломались, ему следовало бы оставаться спящим.

— Заклинание сна разрушилось. — говорила Андреа, разминая плечо. — Он очнулся, еще немного полежал, а затем решил разрушить бункер и напасть на мост. Давай, мы должны спасти народ.

И получить деньги. Я побежала за ней.

— Награда?

— Штука, если мы снесем его до того, как он прикончит грузовик, над которым сейчас работает.

Ярко-зеленый капот грузовика вылетел из-за машин, как ракета, и врезался в тележку в десяти футах слева от нас. Последовал глухой гортанный рев.

Приложив немного усилий, обходя препятствия, мы помчались через очередь из машин к мосту.

Изначально лес Сибли являлся универсальным земельным участком, спрятанным на краю небольшой лесной местности, окаймленной ручьем Соуп, прежде чем тот впадал в реку Чаттахучи. В свои лучшие времена это место могло похвастаться примерно тремя сотнями домишек, расположенных среди пышной зелени, с начальными ценами от полумиллиона и выше. Это был безопасный, приятный и богатый район до Большого Сдвига, когда первая магическая волна ударила мир по лицу.

Центр города рухнул, и лес Сибли так же стал жертвой магии. Все началось с реки. Примерно через пять лет после Сдвига река Чаттахучи значительно увеличилась, разъедая берега и вызывая наводнения. Ручей Соуп быстро последовал ее примеру. Небольшая лесная местность, граничащая с этим районом, продержалась еще год или два, а затем магия расцвела глубоко в сердце Сибли, вызвав растительный бунт.

Деревья захватили ухоженные газоны, вырастая с угрожающей скоростью, съедая землю кусочек за кусочком. Вначале ассоциация домовладельцев срубила и сожгла новый прирост, но растительность продолжала продвигаться, поднимаясь к небу практически за ночь, пока не поглотила весь участок, и Сибли превратился в настоящий лес.

Деревья продолжили штурм, пытаясь пробиться на север, чтобы объединить силы с Национальным лесом Чаттахучи. Животные выходили из глубины леса, ступая мягкими лапами и сверкая гигантскими клыками. Странные существа выползали из темноты под корнями деревьев и бродили ночами в поисках мяса.

Наконец ассоциация сдалась. Большинство владельцев сбежали. Остальные потратили небольшие состояния на защиту, заборы и боеприпасы. Теперь наличие прописки в лесу Сибли означало, что у вас есть деньги, вы любите уединение и не возражаете против странного дерьма на лужайке. Иногда буквально.

Мы свернули на Твиг-стрит. Впереди лес возвышался массивной стеной, окрашенной в бледно-зеленый цвет. Кое-где распускались цветы. В остальной части Атланты бутоны еще едва просыпались от зимнего сна.

— Ты это видишь?

Андреа оскалила зубы.

— Вижу. Ненавижу это место. Здесь все пахнет неправильно, то и дело из кустов выскакивает странное дерьмо и пытается отгрызть тебе ноги.

Единственное, что могла учуять я — это кровь тролля на наших ботинках. Фольклор рассказывает о троллях две вещи: первое, они обращаются в камень на рассвете и второе, они регенерируют. Тролль определенно не был в курсе насчет окаменения, зато регенерацию он выполнял со значительным успехом. Мы закончили на том, что загнали чудище обратно в разрушенный бункер, а затем держали его там, пока не прибыли ОПА. Теперь мы стали немного богаче.

Дорога пролегала через огромный дуб. Громадное, покрытое шрамами коры, массивное дерево возвышалось над всей улицей. Джип кренился и покачивался, катаясь по волнам тротуара, образованным его корнями. Ветви, обращенные к нам, шелестели узкими зелеными листьями, все еще липкими из-за почек, в то время как ветви, обращенные к лесу, были покрыты ярко-зеленой листвой с гроздьями длинных желтых нитей, цветков дуба, деловито посылающих пыльцу в воздух.

У корней дуба стояла деревянная табличка. Буквы на знаке были грубо вырезаны в древесине неровными штрихами:

Мы выехали на дорогу. Кусты возвышались по обе стороны от того, что когда-то являлось извилистыми улочками пригорода. В слабом свете пасмурного полуденного солнца лес казался на удивление эфемерным, словно готовым исчезнуть в любое мгновение. Высокие деревья, покрытые зеленым мхом, вели незаметную борьбу за пространство. Кое-где яркими пятнами расцветали небольшие пучки цветов: желтые одуванчики, пурпурная яснотка, крошечные белые соцветия в зеленых чашечках, похоже на горький водяной кресс-салат, но я не уверена. Мои знания о травах в основном делились на две категории: те, которые я могу использовать в лечебных или магических целях, и те, которыми я могу питаться в безвыходной ситуации.