Путеводная звезда. Том 1 (СИ) - Извольский Сергей - Страница 52

Но едва посмотрел ей в глаза, как Саманта отвела взгляд. Опять неожиданность – я прекрасно почувствовал, что принцесса смущена. Как в первый раз. И вдруг понял, что в первый раз сейчас у нее в общем-то без приставки «как».

– Здесь? – поинтересовался я, мягко коснувшись небольшой груди.

– Здесь был корсет, – шепотом ответила Саманта, рывком подаваясь вперед и обнимая меня так сильно, что я почувствовал глубоко впившиеся в спину ногти. Во время долгого поцелуя, задержав руки на бедрах девушки, я добавил еще стихийной силы. Тело Саманты моментально откликнулось – крупно вздрогнув, она глубоко задышала, а чуть погодя негромко застонала.

Несколько секунд после я даже сохранял относительную ясность рассудка – оценивая расстояние до широкого ложа. Раздумывая, стоит ли нести туда Саманту, или расстеленные рядом на полу звериные шкуры тоже вариант неплохой.

Время близилось к утру, и мы уже более-менее пришли в себя. Приходили в себя, вернее.

– Madness, – негромко произнес я, вздохнув полной грудью, словно избавляясь от опутавшей пелены наваждения.

Приятного наваждения, конечно, но возвращаться в реальность все же пора.

– Безумие? – со смешанными чувствами переспросила после короткой паузы Саманта.

Принцесса лежала поперек кровати, сложив ладони у меня на груди. Положив на них щеку, как на подушку, она смотрела на меня. Пламенеющее сияние из взора Саманты уже ушло, и ее глаза снова обрели естественный голубой цвет. Притягательный, и невероятно яркий в контрасте со смуглой кожей.

– Безумие, – подтвердил я. – Разве нет?

– Ты просто мог бы сказать, что я потрясающая, – сделала вид, что обиделась, Саманта. Она даже демонстративно медленно поднялась, всем видом показывая, что собирается встать и уйти. Давая мне время понять, что она на самом деле встает и уходит, принцесса потянулась, и с некоторым недоумением соскользнула с кровати. В последний момент я перехватил ее за руку, потянул обратно и последовала шутливая борьба.

Через некоторое время мы снова лежали, успокоившись. Только Саманта уже лежала на мне, заглядывая в глаза.

– Тебе не тяжело?

– Нет.

– А так? – приподнявшись, поставила она мне локти на ключицы, глядя уже сверху вниз.

– И так нет.

– Ты когда-нибудь понимал, что все, что ты делал до этого момента, все, к чему стремился, вдруг теряет актуальность и становится совершенно ненужным и абсолютно неважным? – неожиданно резко переменила Саманта тему, не отводя взгляда.

– Да.

– Да?

– Да.

– Ты не понял, о чем речь.

– Все я понял.

– Нет, не понял. Я говорю не о том периоде времени, когда ты жил в протекторате и гонялся за рейтингом на виртуальной арене. Когда ты умер, тебе просто открылся новый, неизвестный ранее путь, а твои предыдущие накопленные знания упали в сберегательную копилку. Я же говорю именно о том, что все твои прежние знания и усилия, репутация, мировоззрение – все, абсолютно все то, что составляло твою жизнь, все над чем ты работал, не покладая времени и сил, все твои действия разом потеряли смысл.

– Да. Я не ошибся, и более того – прекрасно понимаю, о чем ты.

– Убеди меня, пожалуйста.

– Один мой… близкий родственник, всю свою жизнь посвятил определенной деятельности, думая, что делает благие дела. И в преклонные годы вдруг осознал, что нес не пользу, а вред. После того…

«Вышел на пенсию» было не сказать. Пенсии, в этом сословном мире, как и социального равенства, как таковой не было – каждый сам зарабатывал себе на старость.

… после того, как закончил работать, он буквально потух, на моих глазах. И года не прожил.

Говорил как есть: мой дед, в прошлой жизни, был мелиоратором. И после выхода на пенсию вместе с изменившейся повесткой вдруг узнал, что всю жизнь вредил экологии и действовал природе во вред – чего принять и пережить просто не смог.

– Про близких родственников я тебе могу рассказать целый сборник удивительных историй. Сейчас я говорю именно про тебя, – не соглашаясь, показывая что я не был убедителен, едва качнула головой Саманта.

Я некоторое время не отвечал, просто рассматривая лежащую на мне девушку. Несмотря на наготу, позу и ситуацию, она сейчас – вкупе с тоном, интонациями, выглядела истинно по-королевски.

– Да. Со мной тоже такое было, – раздельно произнес я, глядя в ее удивительные глаза.

Сразу вспомнилась демонесса, которая убила меня на самом взлете. Я о-очень хорошо запомнил ее взгляд, завершивший мой путь в предыдущем мире. Так что уверенно мог сказать, что в именно моей жизни также был подобный момент.

– И я обязательно расскажу тебе об этом, как только представится возможность, – предвосхитил я вопрос заинтересованной Саманты. – Сейчас это опасное для тебя знание.

– Если у тебя было подобное, тогда ты должен меня понять.

– Я всегда готов тебя понять. Расскажешь, о чем речь?

– О боже, да! – фыркнула Саманта, наконец-то снимая с моих плеч острые локти и снова устраивая голову у меня на груди. – А ты как думаешь, к чему я разговор веду?

– И когда у тебя такое произошло? – поинтересовался я, убирая от подбородка щекочущую прядь ее рассыпавшихся волос.

– Вчера.

– Вчера?

– Да, вчера.

– Хм. Каким образом?

– День за днем, год за годом я вбивала в головы всех окружающих постулат о том, что я будущая королева. Королева, – повторила Саманта.

Лица принцессы я сейчас не видел, но был уверен, что она сейчас невидящим взглядом смотрит вдаль, навсегда провожая недавние чаяния и мечты.

– Убедить всех в том, что я настоящая королева, и король для этого мне не нужен, – снова заговорила Саманта, перейдя почти на шепот.

– Оу. Так ты из этих?

– Нет.

– А ты поняла, про кого я? – осторожно спросил я.

Ольга, когда открывала мне не свою тайну, во время нашей беседы – это я только недавно понял, анализируя ее поведение, была откровенно насторожена. И даже, наверное, испугана. Поэтому представляя, о чем сейчас может идти речь, хотел все же сначала услышать от Саманты о зреющем революционном движении среди влиятельных одаренных женщин.

И не ошибся. Услышал.

– Если ты про тайную ложу скучающих мамаш, желающих воцарения в Большой Четверке радикального матриархата, то поняла, – с нескрываемым пренебрежением произнесла Саманта.

– Мм… скучающих мамаш?

– Ты не знал, что их так называют?

– Может быть ты немного путаешь…

– Не думаю, что мы говорим о разных тайных ложах. Или ты не про ту тайную клику, где верховодит мама́ твоей подружки Мекленбург? – слово «мама́» Саманта произнесла с настоящим английским небрежением к французским соседям.

– Вот прямо так верховодит?

– Ну в числе прочих. Ты же понял, о чем я.

– Хм. Это же вроде тайна таинственная.

– Пфф, – только и выразила к отношение к этой тайне Саманта.

В этот момент я вдруг понял, что они с Ольгой удивительно похожи в своем отношении к готовящим воцарение матриархата одаренным дамам. Только Ольга свои мысли по этому поводу высказывала несколько иначе – гораздо более спокойнее и, наверное, мягче. В отличие от яркой и импульсивной Саманты. Причем, несмотря на кажущуюся мягкость, твердостью характера Ольга Саманте как минимум не уступает.

«Но царевна всех милее, всех румяней и белее…» – вспомнил я, как на чистом русском произнесла Саманта. Черная принцесса и белая принцесса – вдруг пришло мне на ум сравнение. При этом вспомнил некоторые полунамеки, тон, мимику, неявные штрихи в поведении Ольги и Саманты. И вдруг понял, что обе они похожи еще и в том, что демонстративно не воспринимают всерьез Анастасию. Хм, интересно.

– Ясно. Ты не их этих, но идею я примерно понял, – протянул я задумчиво, отвлекаясь от мыслей об Ольге и Анастасии. – Что поменялось вчера?

– Все.

– Все?

– Вообще все.

– Ну… довольно спорное утверждение, как по мне.

– Ты думал о том, что я могла отказать тебе в праве выйти за меня на арену?