И пришла Игра (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 23

Но неведомая штука была далеко, а гоблины — близко. И стоило лишь ступить на площадь, как все окрестные мобы с воплями и вываленными языками сагрились на троицу приключенцев. Малири широко замахнулась и рубанула сверху вниз, вколотив клыкастую челюсть в загнутый крючком нос. Тварь сдохла сразу, но по инерции прокатилась несколько шагов, оставляя за собой бурую полосу. Перешагнул через нее и пустил протуберанец широкой дугой, поджигая всех, кто попал в конус огня. Экономить ману не имело никакого смысла — вызвал пламенный клинок и двумя косыми ударами отрубил уродцу уши вместе с кусками черепа. После чего вонзил в пасть янтарный кристалл и хорошенько прокипятил мозги, пока из срезов на башке не вырвались ревущие струи.

И тут сбоку заухало ружье — батя крошил чертей быстрее, чем Палач Рока, и мелюзга буквально лопалась пачками под градом крупной дроби. И за все это, естественно, не перепадало ни толики опыта, которого в компании паладина и так капало с гулькин нос.

— Пап! — возмущенно крикнул, подрубив гоблину колени и воткнув посох в глаз, точно острогу. — Не мешай качаться!

— Я же наоборот помогаю!

Доказывать что-то бесполезно, проще подождать, пока закончатся патроны. Но выстреляв два сменных магазина, отец не отступил, чтобы снарядить их, а вытащил нож и пошел врукопашную. Причем вошел в такой раж, что напугал нас больше любого чудовища. То ли флэшбеки начались, то ли вспомнил боевую молодость, но гоблины отлетали один за другим, не успевая даже царапнуть деревенского Рэмбо. Но стоило стихнуть пальбе, и вновь уловил странный рокот, который уже не казался таким далеким, как раньше.

— Пап!

— Да что?! Глянь, сколько наловили уже! Или как вы там говорите?

— Ничего не слышишь?

Он замер и поднял голову — по шею в крови, с клинком в одной руке и стволом в другой — держа «сайгу» на манер дубинки.

— «Крокодил»! — рявкнул родич, схватил за шкирки и поволок прочь от Дома культуры. — Отходим! Щас накроет!

И не ошибся — к нам приближалась тяжелая туша Ми-24 в зеленом камуфляже. Как и все подумал, что машина просто летит мимо на задание, но бронированный гость завернул широкий вираж и пошел прямо на нас. Вертушка прошла на бреющем полете и зависла напротив здания, прижав нас к земле мощными потоками воздуха. Застрекотала тяжелая пушка, и каждый выстрел пронзал насквозь от хребта до ребер, будто под кожу зашили телефон с виброзвонком. Следом зашуршали снаряды, хищными стаями вылетая из установок под крыльями, и ДК утонул в огненных сполохах.

НУРСы не успели закончиться, когда сдетонировала капсула. Черный луч — тоньше и тусклее предыдущего — иглой вонзился в грозовую тучу, и дом повторил судьбу Настиного особняка. Так много воспоминаний связывали с этим местом, что непроизвольно зарычал, костеря вояк на чем свет стоит. На кой все рушить, если мы сделали бы то же самое гораздо быстрее. Постройка вряд ли бы устояла, зато немного бы подкачались, а так мало того, что кипеша ненужного навели, так еще и экспу состилили.

Справившись с точкой респа, вертолет не умчал восвояси, а пошел на посадку. Едва шасси коснулись грунта, боковая дверь отъехала в сторону, и наружу один за другим выскочили солдаты в новейших «ратниках» и с калашами последней модели. Спецура встала полукругом, держа на мушке широкий сектор, а по откинутому трапу неспешно спустился поджарый седовласый офицер в полевой «цифре», фуражке и авиаторах на пол-лица.

Подойдя к нам чеканной походкой, мужчина спросил сухим уверенным голосом:

— Среди вас есть Захар Крылов и Анастасия Петриченко?

Мы с Малири выпрямились и недоуменно переглянулись. Впервые услышал ее фамилию, но сомнений не оставалось — послать боевую вертушку могли только за нами.

— Полковник Стужин, первая отдельная бригада оперативного реагирования. Сокращенно — ПОБОР. Личным приказом верховного главнокомандующего вы призваны в ряды Вооруженных Сил Российской Федерации и обязаны немедленно прибыть в расположение части.

— Ч-что? — завертел головой, ища поддержки, но никто не понимал, что происходит. — Вы о чем?

Офицер снял очки и взглянул пронзительными серо-стальными глазами.

— Отныне вы — бойцы проекта «Последний Рубеж». И назван он не просто так — только герои вроде вас способны отразить вторжение Цеметры. Прошу на борт. Родина-мать зовет.

— Подождите! — отступил на шаг и поднял лапы. — Это что, шутка какая-то?

— А что, похоже? — хмуро бросил полкан. — Сорок тысяч погибших — это, по-твоему, весело?

— Сорок… тысяч? — плечи поникли, а всякое желание спорить отпало само собой. Ведь даже последнему идиоту ясно, что это число будет только расти по мере продвижения легионов Цеметры.

— Вы издеваетесь?! — зашипела Малири. — Какого хрена меня в армию гребут? Я как бы девочка!

— Во-первых! — мужчина вытянулся по струнке и свел руки за спиной. — То, куда вы отправляетесь, не совсем армия. Во-вторых, объявлена всеобщая мобилизация героев. И если хотите, чтобы на героях она и закончилась — садитесь в вертушку.

Намек витиеватый, но более чем понятный: если не справимся мы, под ружье поставят наших родителей — и возраст подходящий, и боевой опыт в наличии. Но если у нас есть шанс, то у обычных людей — ни единого, это просто пушечное мясо.

— Да вы знаете, кто мой отец?! — не унималась подруга.

— Знаем, — с легкой насмешкой прозвучал ответ. — И куда больше вас, юная леди. Виктору светит лет десять минимум — и то если согласится сотрудничать со следствием. Но страна чтит своих защитников. И готова на многое закрыть глаза в обмен на помощь и содействие.

Настя шумно выдохнула и потерла ладонями покрасневшее лицо, вмиг превратившись из дерзкой бой-бабы в беззащитную девчонку, которую так и хотелось обнять и утешить.

— Мы можем хотя бы попрощаться?

— Конечно, — Стужин барским жестом указал на дорогу. — Каждая минута промедления — десятки, а может и сотни жизней. Прощайтесь, сколько влезет — не стесняйтесь.

— Пап… — повернулся к отцу — ссутулившемуся, погрустневшему, с остекленевшими глазами.

Он ничего не сказал, лишь пожал руку и крепко обнял.

— Мы вернемся. Обещаю, — кивнул напоследок и побрел к вертолету, прижав уши и щурясь от бьющего в лицо ветра.

— Сами пойдете? — спросил полковник у эльфийки. — Или попросить ребят вас проводить?

Малири смерила его гневным взором, сплюнула под ноги и зашагала за мной, гордо вскинув подбородок. Капли гоблинской крови остались на хмуром лице, плащ развевался, точно в бурю, и выглядела спутница так, что я не отважился бы ей перечить и под страхом смерти. Остановился у трапа, протянул ладонь, но меня грубо оттолкнули плечом и зацокали сапожками по ступеням. Взойдя на борт, девушка развалилась на откидной скамейке, скрестила руки на груди и не проронила ни слова — ни вслух, ни в чате.

Я же сел напротив и уставился в иллюминатор — папа поднял ладонь и стоял неподвижно, пока «крокодил» не взмыл под облака. И чем меньше становилась фигура в «горке», тем сильнее щипало веки, а когда на глаза попалась черепичная крыша родного дома, не сдержался и всхлипнул. Но никто из десантников и не подумал насмехаться или подтрунивать, а полковник так и вовсе сжал плечо и крикнул на ухо, пересиливая рокот винтов.

— Слезы — не порок, рядовой! Порок — это предательство и трусость. Надеюсь, никто из вас не переметнется к Цеметре. С такими разговор короткий.

Машина взяла курс на Москву, но километров за сто до МКАД резко ушла на запад, открыв во всей красе то, во что превратилась столица. Город выглядел как после недельной ковровой бомбардировки — как ни всматривался, так и не заметил ни одного целого строения. Над окраинами стелился дым, точно горящие торфяники перенесли прямо в черту города. Небоскребы в деловом центре укоротились наполовину и навалились друг на друга, как поддавшие приятели. От хрупкого стекла не осталось ни следа, и здания смотрелись как останки неведомых червей, выскочивших одновременно из-под земли, и по которым дали очереди из гигантской автоматической пушки.