Насмешка (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 1

Площадь Святых Защитников гудела, как потревоженный улей, народа собралась тьма великая. Еще бы! Наместник Ренваль сегодня женился! В честь этого события сам Валимарский государь, Гален Второй Разумный, прибыл, чтобы пожелать счастья и достатка молодым. Вместе с королем и королевой прибыла их свита, заносчиво задиравшая носы перед местными лассами.

Кроме того, были объявлены празднества, длинною в пять дней. На площадях стояли бочки с хмельным напитком и разнообразными элями, целые туши жарились на вертелах, проворачиваемых несколькими кухарями сразу. Запах снеди разносился по улицам, вызывая невольное сглатывание у горожан и гостей. И все это не считая циркачей, шутов, бродячих актеров и бардов, уже перебиравших струны своих лютней. Да уж, деньки ожидались веселые.

Наконец двери Дома Святых распахнулись, и на помост, усыпанный голубыми цветами аскальда, вышли жених с невестой. Наместник Ренваль, высокий худощавый мужчина с хищными чертами лица и тонкими, вечно поджатыми в жесткую линию, губами, вел свою молодую супругу. Благородная лаисса скромно опустила взор, на щеках ее играл румянец, вызывая улыбки умиления у смотревших на нее людей.

Красота девицы Лиаль Магинбьорн была широко известна за пределами Провинции Нест. Многие лассы съезжались к замку Магинбьорн, желая получить руку лаиссы. Поговаривали даже, что уже шли разговоры о свадьбе с лассом Нальтором, когда появился наместник. После этого судьба юной лаиссы была решена, и летом, как и велят традиции, свершился обряд единения. Много было слухов, выдумок еще больше.

Народ жадно рассматривал юную лаиссу Ренваль, желая удостовериться в слухах. Никто не остался разочарован. Девушка и, правда, оказалась хороша, как утренняя заря. И хоть она и не поднимала темных очей, прикрытых длинными черными, как смоль ресницами, очарование лаиссы от этого не померкло. На устах невесты не играла счастливая улыбка, но и это можно было списать на испуг невинности перед первой ночью. Тяжелые каштановые косы, перевитые жемчужными нитями, лежали на плечах, укрытых нежно-голубым покровом. Солнечные лучи, падали на косы, и их цвет становился похожим на цвет темного золота. Людям казалось, что лаисса Ренваль плывет над помостом, до того была плавной ее походка.

— До чего ж хороша, — мечтательно вздохнул подмастерье сапожника.

— Слюни-то не пускай, простофиля, — почтенный мастер отвесил своему ученику оплеуху.

— Так я ж любуюсь, — обиженно пробубнил парень, потирая затылок.

— Любуется он, — усмехнулся сапожник, но тут же вздохнул. — Как есть хороша.

За супругами появились король и королева. Площадь притихла, почтительно склоняясь перед венценосной парой. Его Величество, такой же мощный, как его прадед, дед и отец, милостиво обозрел своих подданных большими синими глазами и поднял руку, приветствуя народ. Площадь взорвалась криками ликования. Как повелось еще от прадеда нынешнего монарха, Галена Первого Бесстрашного, короли никогда не брезговали своим народом. Могли запросто поговорить хоть со знатным лассом, а хоть и с золотарем, не воротя носа.

Следом за Их Величествами шли мужчины рода Магинбьорн. Отец Лиаль, ласс Сигард Магинбьорн горделиво посматривал на тех, кто столпился на площади. А как же иначе, коли дочь его взял в жены наместник, а на свадьбу приехал сам король? Брат лаиссы, младший ласс Ригнард, не смотрел ни на кого. На лице его застыла каменная маска равнодушия. И только более внимательный наблюдатель мог заметить, что сын ласса Магинбьорна поглядывает в спину наместника, и в это мгновения в глазах Ригнарда появляется мрачное выражение. Но никого не интересовал брат юной лаиссы Ренваль, и его колючие взгляды остались незамеченными.

Замыкали шествие придворные короля и наместника. Первые задирали носы, вторые бросали ревнивые взгляды на более нарядных дворян, одетых по последней моде, еще не докатившейся до Провинции Нест. Придворные наместника мстили столичным зазнайкам ядовитыми выпадами и остротами, порой достигавшими цели. Впрочем, соперничество не мешало ни первым, ни вторым, поглядывать свысока на менее знатных дворян и смердов, толпившихся на площади.

Ласс Ландар Ренваль бросил косой взгляд на свою юную супругу. На лице его отразилось легкое недовольство, и наместник Провинции Нест негромко произнес:

— Поднимите глаза и покажите народу, что вы счастливы, Лиаль.

Девушка тихо вздохнула, поднимая голову, и растягивая губы в улыбке.

— А теперь поднимите руку и помашите, — велел ее супруг.

— К чему все это? — тихо спросила Лиаль.

— Исполняйте, — холодно велел наместник.

Лаисса Ренваль исполнила и это требование. Мужчина поднес руку супруги к губам и… несильно прикусил один из ее пальцев. Народ умиленно приветствовал супругов, на устах которых теперь расцвели улыбки. Лиаль терпеливо ждала, когда закончится это представление, и они смогут отправиться в замок ласса Ренваля, где и должен был состояться праздничный пир, и где… Девушка тяжко вздохнула, не желая сейчас думать о том, что впереди первая ночь.

Наконец, насладившись народным ликованием, наместник склонился перед королем и указал на лестницу, чтобы спуститься с помоста.

— Это ваш день, дорогой мой ласс, — улыбнулся Его Величество. — Ведите вашу прелестную супругу, мы спустимся следом.

Наместник вновь подал руку жене, и пара последовала к ожидавшим их лошадям. Лиаль Ренваль с облегчением вздохнула, оказавшись в седле, что не укрылось от ее мужа. Он хищно улыбнулся, одаривая юную супругу многообещающей улыбкой. Девушка едва заметно вздрогнула и, уже в который раз, взмолилась Святым, чтобы они защитили ее от мужчины, с которым ее связал обряд.

Все подробности, которые предшествовали этой свадьбе, не знал никто, только семейство Магинбьорн, да сам наместник. Девушка обернулась, отыскивая взглядом Ригнарда. Он поймал взгляд сестры и ободряюще улыбнулся. Если все удастся, то еще до ночи молодая супруга покинет замок своего мужа. Лиаль подняла глаза, снова взывая к Святым. Им так нужна была удача…

Свадебное шествие тронулось с места под людской гомон и ворох нежных аскальдов, летевших под ноги лошадям. Один аскальд упал на холку кобылы, на которой ехала Лиаль. Она подняла его, с горькой усмешкой глядя на символ невинности, традиционный свадебный цветок. Когда-то она смотрела на эти цветы, мечтая, что однажды окажется осыпана ими, а сейчас приходила в ужас от того, что мечта стала былью.

Супруг ехал рядом, не глядя на нее, но ощущение его присутствия было хуже даже самых злых взглядов. Но почему она не откусила себе язык еще до того дня, когда произнесла те неосмотрительные слова, которые услышал ласс Ренваль? Верно говорят, ежели Нечистый хочет напакостить, изначально он лишает разума. Видно, в тот еще теплый осенний день, Нечистый стоял за ее плечом, нашептав роковые слова.

— Вы хмуритесь, моя красавица, — насмешливо произнес Ландар.

— Что вы, благородный ласс, разве вы не видите, как мое лицо сияет от счастья? — ответила Лиаль, тут же прикусывая язык. Зачем? Зачем она ярит мужа? Ежели побег не удастся, то она окажется в его полной власти.

Но ласс Ренваль казался довольным. Он широко улыбнулся, подставляя лицо летнему солнцу. Лиаль поджала губы и отвернулась, не желая видеть довольство на лице своего супруга. Благородная лаисса вздохнула, невольно вспоминая позапрошлое лето. Тогда она еще в глаза не видела никакого наместника. Он оставался для девушки чем-то далеким и туманным. На свои пиры ее отца и брата ласс Ренваль не звал, к ним в замок не наведывался, и Лиаль наслаждалась жизнью. Ее баловали все: от замковой прачки, до отца-служителя. Можно ли было устоять сначала перед прелестнейшим дитя, а после перед красавицей, в которую превратилась юная госпожа.

Соседние лассы едва не дрались за честь преподнести прекрасной лаиссе дар на турнирах, куда отец начал брать дочь, когда она стояла на пороге брачного возраста. На турнирах ей посвящали победы, рвались в замок Магинбьорн, отыскивая всевозможные предлоги. Барды складывали в ее честь баллады, распевая их под стенами замка и разнося по свету. Лиаль привыкла быть в центре внимания, она быстро перестала стесняться мужского поклонения, тем более что брат с упоением и веселыми дополнениями рассказывал ей о тех мужчинах, которые добивались благосклонности юной лаиссы. Быть первой красавицей Провинции Нест оказалось приятным. Гордыня успела пустить свои корни в сердце девушки, и расплата не замедлила явиться в лице наместника, не ставшим исключением среди жертв чар юной лаиссы.