Сделай мне ребенка (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 36

В общем, сложную мать Ильи компенсировал его великолепный отец. Уже укладываясь в постель — нам постелили в спальне Ларионова-младшего, — я задумалась, что их отношения кое-кого мне напоминают. Женщина с вредным характером — это я; приветливый мужчина, готовый мириться с заскоками жены — Илья.

Они же как-то прожили вместе всю жизнь, сглаживая друг друга. Неужели мы не сможем?..

Так поразительно. Я всерьез рассматривала Илью в качестве того человека, с кем готова встретить старость.

Ларионов аккуратно прокрался в спальню, чтобы не потревожить меня. Лег рядышком, привычно обхватил меня за талию, накрыв ладонями живот. Я прижалась к нему плотнее, вдохнула невероятный аромат его тела.

— Ты злишься на мою маму? — горячий шепот коснулся уха.

— Ляля, остынь. Ты всерьез надеялся, что хоть какая-то адекватная мать возрадуется пузатой лимитчице за тридцать? Да в её глазах я самое настоящее зло. Ну и что с того? — Мой голос понизился, потому что следующие слова оказалось слишком тяжело произнести. — Я приехала ради тебя в другую страну. Мне нужен ты.

— Нужен… — эхом откликнулся Ларионов. — Так непривычно слышать от тебя нечто подобное. Ну-ка, повтори.

— Не дождешься!

Теплые губы тронули чувствительную кожу шеи, дыхание щекотало затылок. Я возмущенно пискнула, а Илья чуть прикусил мочку уха.

— Нужен, — сдалась я, отпихиваясь руками и ногами. — Нужен. Нужен. Нужен!

В чем кроется настоящее счастье?

В мгновениях, когда ты беззащитен, но не боишься своей слабости. Потому что рядом есть человек, готовый стать твоей броней.

Несколько недель мы прожили в доме семейства Ларионовых, там же отпраздновали Новый год. В рождественские праздники вдоволь набродились по старинным улочкам. Походили по площади, в каждом закутке которой поселился запах ванили и корицы. Старый город сиял. Играли уличные музыканты, и жизнь казалась безмятежной.

Ну а когда праздники иссякли, Илья погрузился в работу. Оказалось, что в поездке к родителям был тайный умысел: Ларионов решил податься в бизнес. Целыми днями он пропадал по делам. Пытался наладить контакты с какой-то чешской фирмой по производству программного обеспечения, чтобы организовать их филиал в России. Илья не грузил меня своими заморочками, рассказывал немногое, но я видела, каким жаром горят его глаза.

Я много гуляла в одиночестве, совершала набеги на магазины и притаскивала обратно кучу пакетов. Наедине с Анной Львовной старалась не оставаться, да она и сама не жаждала провести время вместе. Казалось, мы нашли общий язык.

Но всякой сказке свойственно кончаться.

В тот день я проснулась с первыми лучами солнца. Малявка радостно пинала меня в бок, и я пошла отсиживаться на балконе, который примыкал к кухне, с чашкой зеленого чая. Небо алело, заливаясь утренним багрянцем. Тишина была такой плотной, словно мир закрыли за звукопоглощающим стеклом.

— Не помешаю? — раздался учтивый голос Анны Львовны.

Я помотала головой. Женщина поплотнее запахнула шелковый халат и села на соседний стул, положила на плетеный стол пачку сигарет. Не закурила, и на том спасибо. Я погладила живот, и Анна Львовна спросила безо всякого энтузиазма:

— Пинается?

— Да.

— Ясно… Ребенок вообще от Ильи?

Этот вопрос меня одновременно огорошил и рассмешил. Разумеется, подноготную наших отношений мать Ларионова не знала, а потому для неё было вполне логично, что некая хищница от кого-то залетела, а виноватым выставила Илюшу. Показать ей, что ли, контракт?

Кстати, деньги Илья мне вернул давным-давно. Но об этом можно не распространяться.

— Можем сделать тест ДНК, — я миролюбиво улыбнулась.

Анна Львовна поджала губы.

— Илона, я не буду юлить. Вы — плохая партия для моего сына. — Она выставила вперед ладонь, мешая мне поспорить. — Вы ворвались в нашу жизнь, переменили Илью. С вами он… другой.

— Какой же?

— Настороженный, закрытый. Он так осунулся. Вы его травите своим присутствием, клянусь. Что же у вас за отношения, в которых мой сын всегда вынужден замыкаться? Вы подмяли его под себя.

Бред. Илья никогда не казался побитым псом на привязи у злой хозяйки. Он первым язвил и колол меня репликами, запросто вступал в перепалку, смеялся во весь голос. Про секс я вообще молчу — в интимных отношениях именно Ларионов занимал доминирующую роль.

Я скептически изогнула бровь, но Анна Львовна даже не заметила этого.

— В прошлый свой визит к нам он познакомился с девочкой. Мария. Машенька. Светлый человечек. Она делала его счастливым. Как я жалею, что у них ничего не получилось, ведь позвонили вы, и он ринулся обратно в Россию.

Вообще-то не я, а Вика, но сути дела это не меняло. Мать Ильи стучала ребром пачки сигарет по столу, задумчиво рассматривала даль за окном.

— Если вы чувствуете что-то к моему сыну, то отпустите его. Я не буду ползать перед вами на коленях или о чем-то умолять. Если любите, сами всё поймете. Если ж нет — Бог вам судья. Жизнь всех рассудит. Кстати. — Она тяжело поднялась и, уже на пороге, обернулась. — Садитесь завтракать. Я приготовила оладьи.

Казалось, этот разговор не может вывести меня из себя. Когда Арефьеву Илону волновало чье-то мнение? Но почему-то дурацкий червячок сомнения точил душу. Он забрался под ребра, крутился, камнем лежал внизу живота.

Вскоре я не удержалась и нашла в социальной сети страничку этой Марии. У неё сохранились фотографии с Ильей. Фотографии, на которых он улыбался так заразительно, что становились видны ямочки на щеках.

Я вспоминала улыбку Ильи рядом со мной, но, хоть убейте, не могла припомнить, когда в последний раз видела эти чудесные ямочки.

Неужели я действительно виновата в том, что он всегда сосредоточен, что меж его бровей залегла морщинка?

Вдруг он пытался обрести своё счастье в Праге, но Вика разбередила в нем старые раны, и Илья сорвался ко мне, бросив ту, которая ему нравилась?

— Я хочу в Россию, — попросила Илью тем же вечером. — Мне здесь плохо.

Ларионов без сомнения согласился, разве что взгляд его потускнел, а кивок получился скорее вынужденным. Или мне уже начинает казаться?

— Я куплю нам билеты на завтра.

— Ты можешь оставаться. — Я положила голову ему на плечо. — У тебя тут только-только наладились дела. Давай так: отправишь меня в Питер, а сам приедешь, как только сможешь.

Он почесал в переносице, борясь и с желанием согласиться, и с необходимостью остаться со мной.

— Илья, так будет правильно, — сказала я жестче. — Куда от тебя денется беременная женщина, которая каждые полчаса бегает в туалет? Правильно, никуда.

— Постараюсь закончить с делами как можно скорее, — сквозь смех произнес Ларионов.

А затем чмокнул меня в кончик носа.

В аэропорт мы приехали на следующий день. Прага провожала меня неизменной моросью. Я уезжала с маленьким чемоданом — остальное должен был привезти Илья. Мы долго прощались в зале ожидания, Ларионов прижимал меня к себе, клятвенно обещая вернуться к концу недели, а я бездумно кивала.

…Моя квартира сохранила запахи Ларионова, следы его присутствия. Пустая. Огромная. Холодная. В ней было невыносимо оставаться. Стоило переступить порог, как стены начали сдавливать, а тишина — доводить до отчаяния. Даже счастливый Пашка не мог вернуть в квартиру уют.

Чтобы не находиться дома, я много гуляла, думала, вспоминала и просчитывала. Мысль-червоточина крепла во мне, разрасталась точно дерево, пускала свои корни в сердце. И настал день, когда мне захотелось набрать вызубренный наизусть телефон и произнести коротко:

— Нам нужно серьезно поговорить.

— О, — как-то рассеянно ответил Илья, — я тоже как раз хотел тебе звонить. Давай, ты первая.

Пасмурности моего голоса он не заметил.

— Нет, начинай сам, — попросила я, понимая, что как только горькая правда выльется наружу, Ларионов перехочет делиться со мной чем-то личным.

— Мне нужно остаться в Праге ещё на несколько недель. Боюсь, если сейчас уеду, потом второго шанса не будет. Ты не обижаешься? Илона?..