Пленница медведя (СИ) - Владимирова Анна - Страница 18

— Ну ты сказал, что надо мазать… — начала лепетать, теряясь и краснея. — И да, я тебя соблазняю.

На редкость неумело и глупо — согласна.

— Ты в курсе, что соблазнять диких оборотней-одиночек весьма опасно? — заговорил таким тоном, будто отчитывал всерьез.

Я даже растерялась, пока не обнаружила знакомые искорки в его глазах и едва заметную усмешку в уголках губ.

— Чем же? — замерла смиренно, накручивая прядь на палец.

— Будешь готовить ему яичницу всю жизнь.

— Бедный оборотень, — не смогла стянуть улыбку.

— Не жалеешь его совсем…

Мы усмехнулись синхронно, и Сезар отвел взгляд.

— Хреновый из меня соблазнитель, — покаялась я, поворачиваясь к нему задом и намереваясь все же найти свое достоинства и штаны.

— Ты себя недооцениваешь. Дай продержаться хотя бы до вечера, — бросил мне в спину. — Дана…

Я обернулась.

— Для обработки. — Он протягивал мне белую банку.

— Значит, до вечера, — вернулась я.

Он только стиснул зубы, вручая мне банку, но задница на обратном пути пылала так, как у нормальных людей пылают щеки от чужого жгучего внимания.

Ох, зря я не интересовалась этой стороной человеческих отношений. Надо было хотя бы с Алексой поговорить на тему соблазнения… Но, после произошедшего со мной в шестнадцать, меня отрубило от темы близости. Или это Сезар такой, что с ним невозможно не хотеть? Или я была готова?

Что-то у меня в памяти шевельнулось при этой мысли, но тут же ускользнуло. Я пропускала истории похождения Алексы по оборотням мимо ушей, но какие-то обрывки зацепились. И что-то она говорила про особенное влечение… Хотя, у Алексы все особенное.

Натянув штаны, я поморщилась. Мазь, которую выдал Сезар, пахла мятой так, что аж глаза слезились, но при этом приятно охлаждала воспаленные участки кожи. Только фантазия о его пальцах с этой мазью сбивала дыхание. Я напоминала себе мартовскую кошку, когда все мысли только об одном. Но я же не знала, что это может быть так захватывающе. А когда тебе хорошо каждую минуту с мужчиной, то еще и естественно, что хочется его всего… Кажется, это недоступное мне ранее чувство влюбленности теперь яро восполняет пробелы в моем жизненном опыте. Отказываться? Не в моих правилах. В моих — брать, пока дают.

А мысль об Алексе все больше крепла внутри, рождая беспокойство. Я как-то совсем забыла за происходящим подумать о ней, а ведь это, пожалуй, самый близкий мне человек, и она на самом деле будет искренне убиваться горем.

— Сезар, — сбежала я в кухню уже при полном параде, насколько это вообще было возможно в моем случае. — А мы можем кое-кому написать?

Медведь уже наполнил гостиную запахами, способными поднять мертвого. И как я собиралась ему противостоять с голодовкой? Он обернулся ко мне от печки.

— Кому ты хочешь написать?

— У меня есть близкий друг, — направилась к нему. — Она будет сильно переживать…

Он вернулся к приготовлению, сосредоточенно помешивая бекон, а я быстро просканировала содержимое сковородки и возбужденно ляпнула:

— …А давай лука добавим и болгарского перца?

Только совершенно напрасно — моя идея уже ждала воплощения в миске, которую я не заметила. И не просто лук и перец, а еще и зелень, и приправы.

— Ты так быстро скачешь с темы на тему, что я не успеваю, — скосил на меня взгляд.

Я медленно вздохнула и начала заново, растягивая слова:

— Алекса. Моя подруга. Будет плакать из-за меня. Есть идеи?

— А не боишься, что она на радостях сообщит всем, и твой план новой жизни останется планом?

— Она не выдаст, если попрошу. Она из гетто, вообще не папиного круга человек.

— Ты дружишь с людьми из гетто? — Он делал вид, что поглощен помешиванием лука.

— А что? — уперла руку в бок. — Да, дружу. Живу еще. Неожиданно?

— Немного, — бросил на меня насмешливый взгляд.

— Ну что тебя так снова веселит? — опять начинала нервничать. Мне все больше казалось, что Сезар хочет тишины, а я для него слишком громкая, взбалмошная…

— Не веселит, а радует, — спокойно поправил. — Ты меня радуешь.

Я открыла рот, но тут же смущенно закусила губы, улыбаясь:

— А говорил, что не можешь говорить приятное.

— Я не безнадежен, — улыбнулся. — Хорошо, напишем твоей Алексе.

Я даже не подумала можно или нельзя — просто шагнула к нему и обняла со спины, прильнула всем телом.

— Спасибо, Сезар, — коротко прижалась лбом между его лопаток и прикрыла глаза на один вдох.

— Не за что, — поймал он мой взгляд, когда я отпрянула. — Накрывай…

…Пока я готовила чай, он принес свой ноутбук со второго этажа и уселся за стол.

— Я открою форму сообщения, а ты напишешь, — открыл крышку. — Куда будем отправлять?

— А большой выбор?

— Полный ассортимент. Могу даже на настольные часы послать, если они что-то со спутника качают…

— У меня есть такие, — усмехнулась я. — А ты опасный… Давай на мобильный — быстрее прочтет.

— Диктуй номер.

Когда стемнело, Сезар повел меня на крыльцо. Накидал подушек с дивана, вынес плед, даже свечи откуда-то достал. Заваренный чай разлил по кружкам и передал мне мою.

— Этот темно-зеленый порошок, что добавил в конце — синий мох. Он — сильное антигистаминное. Вкуса и запаха не дает, но снижает вероятность аллергии на семьдесят процентов. Я пью его весной, у меня аллергия на одуванчики.

Я сыто улыбалась, полулежа в подушках. Сложно заметить сразу, но для него, кажется, вообще не существует возможности предоставить судьбе хоть что-то решать. Некая повернутость на контроле и знании всего и всех делала Сезара слишком особенным для моего понимания. Он смотрел, но видел что-то свое. И мне хотелось допрашивать его по поводу и без, лишь бы понять, что он думает именно в этот момент. А если сюда прибавить чисто природную особенность оборотней чувствовать гораздо больше людей, то, разгадывая этого мужчину, можно свихнуться. Я примеряла его на себя и каждый раз признавалась себе — мы очень разные. Даже не так — он меня не оставит себе. Слишком идеальный для меня.

— Хорошо, а что мы там накрутили? — и я уткнулась носом в ароматную чашку, запивая горечь мыслей.

— Легкое расслабляющее по моему рецепту, — нахмурился он. — Но есть одна серьезная проблема…

— Не дотащу тебя до кровати? — усмехнулась я.

Он помолчал некоторое время, не разделив моего веселья:

— Ты же понимаешь, что я не позволю тебе вынести все эти рецепты и тайны за пределы моего мира?

И снова этот серьезный тон, от которого даже в пледе стало зябко.

— Понимаю, — серьезно кивнула я. — Могу поклясться, что ни под какими пытками не расскажу рецепт сигареток. И то, что тебе не помог чаек — тоже. У сигареток более сильный понижающий либидо компонент?

— Тебя никакой компонент сегодня не спасет, — наполнился его голос рычащими вибрациями, а у меня сердце лишний раз ударилось о грудную клетку.

— И все же — на что именно ты делаешь ставку? — Голос осип, и я прокашлялась. — На смолу мраморной сосны?

— Нет, — хищно оскалился он.

— Тот желтенький мох? — азартно гадала я, чувствуя, как растет напряжение, а Медведь медленно наклоняется в мою сторону.

— Медовик…

— Точно!

— Нет.

— Может…

Но тут он кинулся, и я с визгом перекочевала к нему на колени. Сезар шумно втянул воздух у меня над ухом и куснул за шею, тут же прошелся по укусу языком и запустил пальцы в волосы:

— Я не отпущу тебя, Дана.

А я привычно оцепенела в его руках. Испуганная и одновременно готовая на все… Идиотская реакция, которая не имела ничего общего с истинным желанием, но Сезар почувствовал. Всмотрелся в глаза…

…потом вдруг бросил взгляд за спину, и мир крутанулся перед взором.

Я опомнилась, когда он уже закрыл меня собой, вжимая в двери.

— Пошел прочь, — прорычал Медведь кому-то.