Пленница медведя (СИ) - Владимирова Анна - Страница 2

Не знаю, сколько прошло времени. Уже стемнело, и я проваливалась в беспамятство, болтаясь в его руках тряпкой. Почему он не убил? Почему он… Нет, не думать, пожалуйста! Не думать…

Он дрожал. Дышал все тяжелее… Чувствовала — пытался согреть. Мои пальцы… Он клал в рот мои пальцы, отогревая. Мне иногда казалось, он снова медведь, и мучиться уже недолго. Но вдруг по ушам резануло скрипом дерева. Я вскинулась на его плече, и он сжал сильнее:

— Тш…

Ступени?

Удар. И он внес меня куда-то, где наконец-то стало тихо. И темно.

— Держись, — прорычал.

Здесь пахло сыростью и травами. Было холодно. Очень. А он взбежал по еще одной лестнице, прошел куда-то и опустился со мной на что-то мягкое.

— Н-н-не… — сорвалось с дрожащих губ, но он разорвал мокрый сарафан и стянул его ошметки с тела, дернул на меня одеяло. Шерстяное. Колючее…

— Лежи, — приказал, а сам ушел.

Кажется, прошла вечность, наполненная темнотой и холодом. Я жалко плакала, дрожа. Одеяло не грело, а больше давило и кололо, отчего казалось, что тело онемело, а отчаяние рвало сердце в клочья.

— Эй! — хрипло вскрикнула я, пытаясь не впасть в истерику. — Вернись. — Где-то стукнула дверь, послышались быстрые шаги и грохот. — Не уходи! — подскочила.

— Лежи, — глухо шикнул он. Послышалась возня, а потом мой мир прорезала вспышка света.

Наверное, я не забуду этого никогда — освещенное спичкой лицо мужчины, который стал единственной надеждой на спасение. В этом мире, неожиданно обернувшемся чистым адом, все выцвело. Все оценки случившемуся потеряли прежнее значение, притупились и стерлись о россыпь болезненных воспоминаний.

Я смотрела, как в руках незнакомца разгорается надежда на жизнь. Мне столько раз казалось сегодня, что завтрашний день уже не для меня. А он вдруг настал — загорелся в камине, застучал бревнами и затрещал щепками, наполняя нос запахом дыма. И снова отчаянно захотелось жить.

Мужчина поднялся, дернул заслон над камином и направился ко мне. Когда приподнял край одеяла, к телу рванулся холод, и я едва не задохнулась.

— Сюда иди, — сгреб он в объятия и прижал к себе, укладываясь рядом.

Без дождя и ветра его тело оказалось очень горячим. И пусть не сразу, но вскоре я перестала дрожать. Дышать стало проще, веки отяжелели, а тело налилось свинцом. Даже голод уже не чувствовала. Незнакомец, кажется, растирал мои плечи и что-то хрипло шептал — какую-то несуразицу: «Левый поворот направо, Рэм, Аджун, телефон… два три три восемь шестнадцать… Я вернулся, вернулся…»

Я проснулась от треска. Голова казалась налитой железом, но кое-как разлепить веки все же удалось. Комната еще тонула в предрассветном сумраке. В поле зрения попадал край низкой кровати, деревянный пол и камин. Я вытянула руку в сторону огня — тепло. В голове клубился туман, хотелось срочно почувствовать хоть что-то, чтобы не сомневаться — я жива. По щеке скатилась слеза, в горле сдавило спазмом, и я зашлась кашлем.

Тут же послышались быстрые шаги, и в комнату вошел вчерашний незнакомец. Мужчина поставил чашку на пол, а сам сел и перетянул меня к себе на колени, поддерживая.

— Давай, — поднес чашку и прижался губами к виску. — Жара нет, хорошо.

Я схватилась за чашку и принялась жадно пить. На языке защипало от мяты и стало кисло от лимона, а руки дрожали, но, казалось, не было в жизни более счастливого момента. Но когда вода кончилась, момент тоже сошел на нет, и я скосила глаза на мужчину. Он внимательно на меня смотрел, хмурясь, будто ждал реакции и был готов к любой. Я даже чувствовала, как напряглись его мышцы.

— Спасибо, — прошептала, все еще тяжело дыша. — Что спас.

То, что было между этими двумя событиями, казалось бредом. Я натянула край покрывала, из которого так и не выпуталась, к счастью, потому что грудь прикрывали только длинные волосы. Идиотизм, конечно, ведь ночь мы провели под этим одеялом вместе, и это был вопрос жизни. Но ночь кончилась. А у жизни вроде бы были другие правила. Или здесь они не действуют?

И незнакомец молчал, как назло, парализуя суровым взглядом.

— Это ты спасла, — заключил вдруг. — Встать можешь? Или принести завтрак сюда?

— Мне нечего надеть, — сжималась я от его голоса.

Почему-то язык не поворачивался задавать ему вопросы и нарушать это нереальное спокойствие после всего случившегося.

— Найду что-нибудь.

Я сползла с его колен и проследила взглядом, как он прошел к шкафу в углу. Способность воспринимать окружающее возвращалась — я рассматривала его комнату и находила ее все более живой, не то, что вчера. Теперь в свете утра могло показаться, что мы в горном отеле в Страйквике, куда я любила ездить одна. Мансардная комната обставлена лаконично по-мужски, холодно и немного монотонно. Крыша сходилась скатами в центре, укрепленная балками. Только здесь они казались не элементом декора, а серьезной конструкцией. На полу перед кроватью лежали шкуры, а камин выложен диким камнем. У окна — рабочий стол и шкаф, в котором рылся Медведь. Я называла его так про себя. Потому что не хотелось знать его имени. Хотелось забыть быстрее все…

Сам он был одет в домашние спортивные штаны, сливавшиеся цветом с комнатой — непонятно-серые. И то ли от этого невнятного фона, но сам он притягивал взгляд. Высокий. Я смотрела на его широкую спину и чувствовала дрожь… и страх. За прошедшие сутки нервы так вымотались, что по щекам снова покатились слезы, и я всхлипнула, жмурясь.

— У тебя что-то болит? — оказался он рядом бесшумно.

Когда открыла глаза, обнаружила, что он внимательно смотрит на меня.

Я бы дала ему лет тридцать. Глаза при свете дня оказались ярко-синими, но смотреть в них долго не выходило. А еще золотистые блики вокруг радужки говорили, что вчерашний медведь мне не привиделся. Этот мужчина совершенно точно был оборотнем. Короткая щетина всегда была моей слабостью, но не в его случае. Мог бы быть красавчиком, если бы не был Медведем.

— Нет, — прохрипела. — Не знаю.

Не скажу, что я боялась оборотней. Даже наоборот — меня они всегда привлекали в качестве феномена нашей вселенной. В Дефоресте их жило немало, больше, чем в ближайшем Смиртоне. Но в городе они другие — почти люди. Пара моих подруг даже встречались с ними. Да и как тут устоять? Столько таинственности…

Но этот отшельник меня пугал до дрожи.

— Как ты оказалась в лесу? — Вроде бы спросил, но в тоне ясно чувствовалось отсутствие опции «соврать».

— Я ехала в Ганнт.

— Одна? — удивленно.

— Да, — поежилась.

Дальше не зазорно было бы услышать «Ну и дура». А я и была ею. Это нужно полностью потерять сцепку с реальностью, чтобы так психануть и поехать с охраняемого побережья обратно в отель самостоятельно.

— И кто тебе позволил? — хмурился он.

— Я никого не спрашивала, — слабо мотнула головой. — А потом на дорогу выскочили волки…

Он прикрыл глаза и кивнул на край кровати:

— Футболка. Штаны, боюсь, будут болтаться, — скользнул взглядом по мне так, что захотелось сжаться. — Прости, женского нет. Поэтому пока так. Ванная по коридору направо.

Он проследил, как я натягивала футболку, задумчиво хмурясь.

— Вы дадите мне позвонить родным? — отважилась я на вопрос.

Мужчина не казался психом. Может, не помнил, что произошло в лесу? Мало ли… Я бы тоже хотела забыть.

— У меня нет связи, — поднял на меня взгляд. — Пока что. Нужно ехать восстанавливать… Меня слишком долго не было дома.

— Родные будут искать меня, — я дышала все чаще.

По выражению его лица сложно было что-то сказать, но он больше не горел энтузиазмом мне помогать — это определенно.

— Когда сможете восстановить связь? — допытывалась я, пытаясь затянуть штаны потуже, чтобы они задержались хотя бы на бедрах, пока он направился к камину. — Или вы можете меня отвезти, раз собрались ехать?

— Я не могу тебя отвезти, — отрезал он зло и бросил полено в огонь, который сразу же остервенело на него набросился.