По праву зверя (СИ) - Владимирова Анна - Страница 27

— Я буду работать в твоем госпитале. — Все лучше, чем сидеть в комнате днями напролет. — Это волнительно, но я бы попробовала.

Мы вышли на полянку с накрытым столиком на одного, но прислуга уже суетилась вокруг, готовя кресло и приборы для меня.

— Отлично, — отодвинул он мне стул.

Усевшись, я спрятала ноги под столик и стянула с ног ботинки, едва не застонав от наслаждения, когда стопы погрузились в прохладную пружинящую траву.

— Тогда у меня к тебе еще один… вопрос. — Он уселся напротив и посмотрел в глаза. — Позволишь тебя одеть? И обуть. — Я смущенно закусила губы, опуская взгляд. — Хайди, ты мне жизнь спасла, я могу тебя хотя бы так отблагодарить?

— Наверное, от каких-нибудь тапочек я бы не отказалась. И комбез мне хотелось бы свой вернуть…

— Я учел удобство, которое ты предпочитаешь, но комбез не верну.

— Ах, ты УЖЕ учел!..

— Не верну, — скалился он. — Твой кофе.

Не знаю, можно ли было так смотреть на местного бога, которым Рамис являлся, но я все ему высказала взглядом.

— Кофе, — напомнил он, не впечатлившись.

В салоне автомобиля было прохладно, но от напряжения едва не искрило. Я направил маршрут в сторону госпиталя, изображая из себя приманку на живца, чтобы Аль-Винье снарядили на нас охоту. Люди Рамиса относились к затее скептически, но я был уверен — враг, почуявший кровь, выйдет из тени и попробует добить. Хотя бы проверит, кого мы везем. Мало ли, Рамису не смогли помочь? Или, если мы поехали за хирургом, можно перехватить его доставку из госпиталя… В общем, будь я на месте охотников — сунул бы нос.

Но сосредоточиться было сложно. Меня отвлекала мысль о том, что оставил Хайди там, с Рамисом. Но безопасней места пока придумать было сложно. Вот только его намерения в отношении моей женщины не черта не тянули на хорошую новость. Он будет подбивать к ней клинья — сомневаться не приходится. А я…

… я убью за это. Один только повод или взгляд в его сторону, одна эмоция, которая будет похожа на симпатию — обоих убью.

— За нами хвост…

Я вскинул взгляд к зеркалу заднего вида — и правда: на улицах пыльного квартала черный бронированный джип — это уже не хвост, а реальный вызов.

— Никому не высовываться. Тормози, — рыкнул я, и водитель ударил по тормозам, поднимая клубы пыли, а я, не дожидаясь полной остановки, толкнул двери и выпрыгнул наружу.

Когда песок улегся, из машины преследователей неспеша вышел белобрысый здоровяк, чем-то напоминавший Лукаса, только бледнее. Одного взгляда было достаточно — главный. В руках — пусто, значит в скорости стрельбы мы сегодня соревноваться не будем. Он медленно направлялся ко мне, щурясь на солнце. Одет как пижон из Крайтона, сразу видно, что изображает из себя свободного, но лишь выпячивает то, чего у него на самом деле нет. Улица в эпицентре встречи предусмотрительно вымерла.

— Так вот, о ком они так плачут, — усмехнулся блондин, останавливаясь в нескольких шагах. Смерил меня демонстративно взглядом сверху вниз и усмехнулся. — Не хотят мне подчиняться…

Я нахмурился, сжимая зубы. Никогда не был чьим-то предводителем, но в груди неприятно царапнуло — Лукас и остальные у него.

— Мне плевать, — холодно процедил.

— Жаль, — внимательно смотрел он на меня, — я о тебе был лучшего мнения. Думал, такие породистые, как ты, своих не бросают.

— Они — не мои, — строил я равнодушие.

— Значит, «оригинал», — сложил руки в карманы брюк блондин. — Даже интересно будет, а то все слишком просто как-то… — Он картинно обвел периметр взглядом.

— Ладно я, а тебе что обещали? Не противно быть теми лапами, которыми Крайтон гребет жар дистанционно?

— Плевать мне! — огрызнулся он. — Не надо мне морали читать. Ты пришел заявить права на мою территорию.

— Я пришел тебя убить.

Белобрысый криво усмехнулся:

— Ты — один. Не очень самоуверен?

— Может, немного…

— Немного, — усмехнулся он. — Как имя-то твое? Чтобы знать, чьи кишки буду наматывать на кулак…

— Блейк Лоу, — не стал опускаться до угроз. Лаять — удел «желтоглазых».

Я повернулся к белобрысому спиной, когда он тихо бросил мне вдогонку:

— Квин Дэй.

Все равно. Сегодня он не нападет — смысла биться друг с другом на открытой местности не было. Он меня боялся, а я не был уверен, что ему на помощь не откроется шкальный огонь, когда начну выворачивать тварь наизнанку.

— Поехали, — скомандовал, усаживаясь в машину.

В салоне стояла напряженная ошалелая тишина, и только когда мы отъехали достаточно, присутствующие с облегчением выдохнули.

— И в чем был смысл? — донеслось скептическое до меня с заднего сиденья.

— На Рамиса больше не нападут, пока я здесь.

Теперь главной целью стал я. А мои мысли все больше ковыряла информация белобрысого…

…что МОИ желтоглазые у него.

После кофе в саду с Рамисом мне предложили вернуться в комнату, где я нашла гору пакетов с новой одеждой. То есть шмотки он уже купил, а спрашивал только для формальности. Сцепив зубы, порылась наскоро в нескольких пакетах, выудила просторные легкие штаны и футболку из невероятно приятной ткани. В коробках рядом на полу обнаружилось пять разных вариантов обуви, из которых я выбрала максимально удобные тапочки с вышивкой, потому что в ботинках было уже просто невыносимо. Скрутив волосы в хвост, вышла к Рамису.

— Спасибо большое за это, но я бы хотела попросить тебя забрать остальное назад.

— Я не могу позволить, чтобы моя спасительница ходила в одном комплекте вещей, Хайди. Не упирайся, пожалуйста, — довольно оглядел он меня. — Пойдем.

Рамис не соврал — в госпитале действительно было людно. Матери с детьми стояли в очереди в смотровой кабинет в коридоре. Шум голосов и детского плача оглушал, а в груди запекло от привычного страха оценки окружающих и несоответствия ожиданиям. Когда меня представили немногочисленному персоналу, особого одобрения в их взглядах я не встретила. Добровольное заточение в комнате сразу показалось не таким уж и плохим вариантом.

Но Рамис не сдавался — пристально следил за происходящим, пока меня знакомили в госпиталем. Вчера я была только в палате, сейчас же могла оценить первоклассное обустройство каждого кабинета. Госпиталь оказался небольшим, но на двух этажах было грамотно организовано все, чтобы оказывать быструю — и не только — помощь людям.

— В Кармадоне нет другой такой больницы, — сдержанно хвастался Рамис. — Я доставлял оборудование сюда из Крайтона.

Главной здесь была большая грузная тетка лет пятидесяти, представившаяся Зуаландой с приставкой «джиари». Мой инструктаж завершился у нее в кабинете.

— Оперировала? — посмотрела на меня поверх очков.

— Преддипломная практика. Я говорила Рамису, что у меня нет диплома.

— Ты знаешь, она спасла мне жизнь, — напомнил весомо Рамис, стоящий рядом.

Я прикрыла глаза, понимая, как несостоятельно это выглядит для человека, практикующего много лет.

— Я могла бы ассистировать, — заявила твердо.

— Может, и можешь, — сузила она глаза. А потом заговорила с Рамисом на их языке. Не очень была приятна такая игнорирующая манера, но кто я такая, чтобы возмущаться? Ассистировать — большее, что мне могли здесь позволить. — Хорошо.

— Вот и умница, — усмехнулся Рамис. — И не обижай моего ангела.

Зуаланда проследила взглядом, полным ехидного блеска, когда Рамис выходил из кабинета, но мне не сказала ни слова.

— Я могу взять тебя ассистировать, покажешь, на что способна. И не думай, что я не уважаю — ты уже доказала свои знания вчера. — Она говорила с акцентом, но неожиданно искренне. — У нас тут все очень напряженно, иногда приходится не спать ночами. Рамис молодец! У него у одного достало смелости сделать такую больницу.

— Это будет большая честь для меня — работать тут, — заверила я.

— Отлично.

И день смешался перед глазами в одну массу постоянных осмотров, несложных операций и консультаций. Было трудно уже от того, что не все говорили на моем языке. Приходилось осматривать пациентов с кем-то в паре, постоянно переспрашивать и уточнять ответы. Но когда доходило до действия — я с готовностью ныряла с головой в свою стихию. С меня сошло десяток потов от напряжения, но я была счастлива! То, что у меня когда-то дрожали руки, вспомнила только к концу дня, когда за окнами стемнело, и мне принесли чашку горячего чая. Она дрогнула в руке, когда в солнечном сплетении вдруг запекло, а рот наполнился слюной от густого запаха яблочного цвета, внезапно заполнившего грудь.