Лекарство от скуки (СИ) - Флёри Юлия - Страница 36

Кабели почуяли друг друга — запоздало дошло до меня. Почуяли и едва сдерживаются от того, чтобы не начать делить территорию, а у меня появился шанс сделать неплохое сравнение. Вот только выводы не радовали. Громов был лет на десять старше. С навыками, умениями, с мужским шармом и какой-то непонятной мне элегантностью. Удивляло то, где Миша её приобрёл. Простой ведь парень… был… А теперь… он знал себе цену и пользовался случаем, чтобы заявить о ней во всеуслышание. А что же Олег?.. В парне была страсть, огонь и желание. Страсть, огонь, желание… «И разве этого недостаточно?» — кричал его взгляд, а я лишь виновато опускала свой, понимая, что не готова дать ему ответ.

— А я ещё не устроился. — Проронил тихо и будто угрожающе, будучи моей реакцией крайне недовольным. Или это у меня развилась мания? — Я ещё в процессе. Где, говорите, у вас здесь отдел кадров? — Принялся откровенно нарываться, а Громов мальчишку взглядом усмирить пытался и злился, понимая, что ничего из этого не выходит.

Миша собирался что-то ответить. Что-то неприязненное и грубое. Вполне вероятно, что готов был вытолкать парня взашей, но тот прочувствовал это гораздо раньше. Ядовито ухмыльнулся, посмотрел на меня, выдавая какое-то понимание, и неторопливо кивнул.

— Наталья Викторовна будет так любезна, чтобы показать мне, где здесь находится нужный кабинет?

— Наталья Викторовна…

«Слишком занята» — хотел отчеканить Громов и поставить в глупом разговоре жирную точку, но я уже подхватила Татарина под локоть, пытаясь ситуацию сгладить, и улыбнулась так, что губам было впору лопнуть от напряжения.

— Наталья Викторовна будет очень любезна. — Участливо кивнула. — И обязательно всё тебе здесь покажу. — Заверила. — Михаил Андреевич? — Вперёд подалась, предлагая нас пропустить, и тот посторонился, отчётливо понимая, что сейчас проиграл. Вот этому мальчишке проиграл. Этому пониманию множественно кивнул, на него же и сплюнул в сердцах, глядя нам вслед.

Я шла и думала, что же пошло не так. Что, в какое мгновение, почему вдруг?.. Мне тридцать почти. Мечты остались где-то позади, там им самое место. Я отчётливо понимаю, чего хочу от жизни, знаю, как этого добиться, давно наметила цель и сейчас иду к её исполнению. Громов был идеальным вариантом. Именно о таком мужчине мечтает женщина. Уверенный, состоявшийся, способный решить проблему и желающий сделать это. Удачно сложён внешне, с податливым характером и неплохим счётом в банке. Именно такой нужен для создания семьи. Такой нужен для планирования и рождения детей. И если делать выбор между ним и мальчишкой, на десяток лет моложе… Между ним и взбалмошным, взрывоопасным мальчишкой, которым движет желание, азарт, страсть… Любая здравомыслящая женщина выберет стабильность. Громов — это стабильность. Громов — это будущее, это неплохой задаток на успех. «А я Татарина хочу!» — рыкнуло всё моё существо, и в теле поселилась эйфория. Оттого, что сама себе сейчас в этом призналась! В локоть его ладошкой вцепилась, и пальцы сжала, забирая себе всё внимание. Заколотилась от понимания того, что сейчас владею им единолично. Его вниманием и парнем в целом.

К чёрту стабильность и здравомыслие туда же! К чёрту весь мир с его устоями и правилами! Никто и никогда не делал для меня что-то подобное. Никто и никогда! Родители не в счёт, да я и забыла, каково это, когда о тебе заботятся. Словно в прошлой жизни было, словно не со мной. Повзрослела и перестала верить в сказки. Научилась самостоятельно справляться со своими проблемами. И Татарин единственный, кого это отчего-то не устроило. Вдруг детство вспомнила… «Проблема?» Да моя мать и словато такого не знала, куда ж ей научиться с ними справляться. «Витя, подойди сюда на секундочку…» — нетерпеливо проговаривала она, понимая, что её обсчитали в магазине. — «Витя, разберись» — мило улыбалась, зная, что сейчас всё решится. «Витя, я не понимаю, как это произошло» — недоумённо разводила руками она, глядя, как растекается вода из-под стиральной машины. «Витя, нужно же что-то делать» — умоляюще смотрела, нерешительно теребя в руках половую тряпку, и вручала её отцу прежде, чем он успевал возмутиться. Я такой жизни не знала. У меня не было человека, на которого можно положиться, не было такого, кому можно довериться. Да и не хотелось, после всего… Едва ли я бы кому подобное позволила. Татарин же спрашивать частного мнения не собирался. Ворвался в мою жизнь и всё переиначил по-своему. Вот и сейчас терпеливо молчит, ожидая чего-то мне неведомого. Лишь только остановившись у нужной двери, неприятно оскалился.

— Этого ты хочешь? — Непроизвольно скривил он красивые губы, заставляя меня грустно улыбнуться. С каким-то немым сожалением посмотрел в ту сторону, где остался Громов и сделал затяжной вдох. — И о том, что он хочет тебя, так понимаю, догадываешься? — Зубы сцепил, моё молчание воспринимая более чем правильно. — На хрен тебе его койка не сдалась, ведь так? — Догадливо потянул. — Уверен, что так, иначе уже давно бы под ним извивалась. Обвести его вокруг пальца вздумала? — Понимающе кивнул, метод одобряя. — Выиграть войну без единого выстрела дорогого стоит, Наташ… А самое главное… надо ли?.. — Проронил, а я голову вскинула, пытаясь улыбку за приободряющую выдать.

— Хочу! — Сверкнула глазами, а Татарина от этого аж на месте подбросило, так возмутился, но сдержаться сумел. И отвращение сдержал, и желание меня хорошенечко тряхануть, так кулаки его сжались.

— Отдача не замучает? — Пальцем моей щеки коснулся. Довольно грубо, будто предостерегая от ошибок. Но я стерпела и обещанную угрозу проглотила молча. — Не думаю, что его ваша прежняя любовь по ночам греет. — Образумить попытался, а я вызывающе фыркнула.

— Так, у меня же ты есть! — Резонно заявила. — Ведь обещал помочь. — Напомнила, с сомнением прищурившись, на подвиги Татарина провоцируя, а сама отчего-то думала, что ему сейчас самое время к чёрту меня послать, если не дальше. Думала и этого момента боялась, не пытаясь даже этот страх себе как-то объяснить.

Он выслушал меня очень внимательно. Выслушал, неторопливо сказанное обдумал. И этот взгляд его фирменный… когда из реальности вырывает и будто в пропасть им затягивает, подавляя и малейшее сопротивление, даже зачатки воли… И вот он затягивает, а чувство такое, что за спиной, словно в заезженном блокбастере, полыхают языки адского пламени.

— Нет проблем. — Передёрнул он плечами, а у меня сердце зашлось в каком-то мучительном приступе.

— Нет проблем. — Согласно прошептала, наплевав на ощущения.

— Наташ, я сказать хотел…

— Я рада, что ты здесь. — Перебила я Татарина своим признанием и открыто в глаза посмотрела. — Я рада, что ты здесь со мной. Именно это должна была сказать сразу, прости, что не сказала.

— Ты знаешь, что я хотел сказать. — Недовольно поддакнул Татарин, а я поджала губы, не желая ни признавать, ни опровергать эту его догадку.

— А ты знаешь, что хотела сказать я. — Олег вызывающе вскинул брови и, демонстрируя интерес, подался ко мне ближе. — Я другого люблю. — Прошипела сквозь зубы и с силой оттолкнула от себя зарвавшегося щенка. Наглого и бесцеремонного. А он кулак сжал и в стену недалеко от моего лица им упёрся, отчего-то не сдержавшись.

— Вот только путать не надо! — Прикрикнул, на меня наступая. — И дерьмо с нектаром смешивать не надо тоже. — Добавил основательно и чётко, но уже куда спокойнее. — Я сделаю так, как хочешь ты, а что дальше — посмотрим.

— Не будет ничего дальше, Олег. — Отрицательно качнула я головой, а он не одобрил, за лицо меня ладонью с силой придержал, жест этот повторять снова и снова не позволяя.

— Это ты так сказала. — Холодно усмехнулся. — А у меня другая правда. — На ухо шепнул и отпустил. — Спасибо, что провели! — Выдал нарочито громко. Для тех, кто желал погреть уши.

Прикрыл за собой дверь, окунувшись в новый водоворот заигрываний и любезностей, а мне только и оставалось слушать, как за этой дверью раздаются невнятные отголоски громких комплиментов и смущённых смешков. Укол ревности оказался болезненным и каким-то обжигающим. Точно яд, с током крови ревность эта распространялась, отравляя и убивая. Медленно, мучительно. И оставалось только гадать, в какой из шести дней с момента первой близости я решила его своим считать.