Единственный выход (СИ) - "Svanilda" - Страница 17

Пару раз Тивен с Анселем ходили в офицерский клуб, в котором некогда познакомились. Но им подобное времяпрепровождение пришлось не по душе, и они перестали бывать там. Впрочем, кое-что полезное из этих визитов Тивен извлек. Он возобновил общение с капитаном Орэном и представил их с Анселем друг другу. Иверт был искренне рад, что Тивен нашел себе покровителя и счастлив с ним. Но более всего – тому, что ничто теперь не отвлекало его от исследования гизерного излучения.

Ученичество Норана также оказалось проектом весьма интересным. Как Тивен и предполагал, он оказался талантливым хирургом, и многие вещи, над которыми иным приходилось напряженно раздумывать, он, как и Руис, и сам Тивен, чувствовал интуитивно. Исследование гизерного излучения по-настоящему увлекло его, и он отдавался ему со всем пылом и энтузиазмом неофита, но при этом – с вдумчивостью состоявшегося исследователя.

Так что, если бы Тивена кто-то спросил, доволен ли он своей жизнью, он, не колеблясь, ответил бы «да». Он был счастлив в личной жизни, успешен в работе. И ничего лучшего не мог для себя и желать.

Но однажды этой идиллии пришел конец.

В тот день Ансель вернулся домой во втором часу ночи в преотвратнейшем настроении. Он то и дело хмурился, о чем-то напряженно думая. Впервые на памяти Тивена достал откуда-то курительную палочку и задымил. Судя по запаху – давно запрещенный табак.

– Будешь ужинать? – тихо спросил его Тивен, подходя сзади и обнимая за плечи. Если у Анселя на службе случилось что-то серьезное, он должен хотя бы попытаться помочь. Если не делом, так хоть морально.

– Нет, спасибо, – Ансель последний раз затянулся вонючей отравой и отбросил палочку прочь. Накрыл ладони Тивена своими, а потом вдруг развернулся, оказавшись с ним лицом к лицу. Посмотрел пристально и как будто с грустью. Сказал, тяжело вздохнув: – Тивен… я должен с тобой попрощаться. Мне только сегодня сообщили, что с завтрашнего дня я отправляюсь к новому месту службы. Я не могу ни взять тебя с собой, ни даже сказать, куда меня переводят. Только одно: на Стакс я уже не вернусь.

– Ты улетаешь?! – не веря собственным ушам, переспросил Тивен. – Завтра?! Но как же… как такое возможно?! – он растерянно посмотрел на Анселя, словно бы надеясь, что тот опровергнет страшные слова. Скажет, что Тивен его неправильно понял. И что, конечно же, никуда он не улетит. Никогда и ни за что его не бросит.

Но Ансель лишь сделал неопределенный жест рукой и продолжил смотреть на него все с той же грустью.

– Прости. Ты ведь и сам все понимаешь. Служба есть служба.

– Да, но… уже завтра! – Тивен вывернулся из объятий Анселя и сел в соседнее кресло. Услышанное никак не укладывалось в голове.

Ансель уезжает. Завтра. И навсегда. Никогда больше им не быть вместе. Больше не будет совместных завтраков, уютного молчания и интересных разговоров. Не будет безумств в постели и рассудительных замечаний вне её. Не будет, не будет… не будет ничего! И прежде всего – близкого, родного человека рядом. Как же прочно, оказывается, за этот год Ансель вошел в его жизнь! Тивен уже и не представлял, как сможет существовать без него.

Он помнил, каким потерянным чувствовал себя совсем недавно, когда со Стакса улетал Руис, хотя с ним как пара они расстались давно. И Тивен провожал не любимого… не любовника, а хорошего друга. Теперь же от него как будто по живому, без наркоза, отрезали часть тела. Было больно. И почему-то страшно. Хотелось немедленно остаться одному и в голос завыть. И в то же время ни на мгновенье невозможно было отпустить от себя Анселя. Последние минуты вместе хотелось провести ярко, чтобы потом приятно было их вспоминать. И чтобы о нем, Тивене, в памяти Анселя осталось только хорошее.

– Я буду помнить тебя. Ждать ведь не имеет смысла? Ты не вернешься?

– Не вернусь. А что, если бы я обещал однажды прилететь к тебе, ты бы ждал?

– Конечно.

– Не год, не два. А пять или десять лет. Ждал бы?

– Да.

Тивен встал со своего места, подошел к Анселю и провел рукой по его волосам, лбу, по щекам, шее. Словно этими легкими прикосновениями надеялся сохранить в себе память о сидящем перед ним мужчине. Ансель не шевелился, позволяя себя трогать. Лишь пожирал Тивена жарким взглядом. Тивен наклонился и губами коснулся его губ. Легко и нежно, не вовлекая в игру страсти, а прощаясь.

– Тивен, подожди. Я должен сказать тебе еще кое-что. У меня есть для тебя прощальный подарок.

– Что? Подарок? Зачем? Мне ничего не нужно, – Тивену вдруг показалось, что Ансель собирается от него откупиться. Что это только для него их отношения были чем-то важным. А для Анселя он так и остался снятым в клубе гражданским мальчиком.

– Не дергайся ты так. Этот подарок тебе действительно нужен, – Ансель ухватил его за руку и потянул на себя, усадил на колени. – Я убрал из твоего личного дела отметку о неблагонадежности. Все, теперь ты чист. Нигде, кроме наших внутренних файлов, не осталось и следа того, что ты был замешан в этот ваш детсадовский заговор.

– Ты… что сделал?!

– Подправил твое личное дело. С моим уровнем допуска это было легко.

– Так ты знал! – почему-то этот факт поразил Тивена даже сильнее, чем то, что Анесль ради него пошел на должностное преступление.

– Конечно. Ты порой бываешь таким наивным. Неужели ты правда думал, что я не ознакомился с твоим личным делом прежде, чем привозить к себе?

– Ну… – теперь, произнесенная Анселем, эта мысль казалась глупой. Но Тивен ведь, действительно, почти целый год боялся, что Ансель разоблачит его. Несмотря на проведенное вместе время, и на то, что Тивену казалось, будто он научился неплохо понимать любовника, он все еще не доверял ему. И, оказывается, совершенно напрасно. Сообразив, что это недоверие явно слышится в его «ну» и что оно незаслуженно оскорбляет Анселя, Тивен поспешил добавить: – Я просто не задумывался над этим.

– Не нужно. Не оправдывайся. Я все понимаю. Моя форма порой действует на бессознательное, лишая способности трезво мыслить.

– Да нет же! Прости! Я должен был догадаться, – Тивену вдруг сделалось обидно за их отношения. Ведь получается, что своим недоверием он все это время предавал их. Если он сам же считал, что любит Анселя, кому как не ему было понимать и принимать любимого человека? Тут он вспомнил, как своевременно Ансель появился в госпитале и тем самым нарушил планы доктора Варлена относительно увольнения Тивена. – Скажи, а о том, почему я тогда ходил в офицерский клуб, ты тоже знал?

– Что ваш новый заведующий собирался тебя уволить? Знал.

– И, значит, в госпиталь ты тогда пришел, чтобы спасти меня.

– Ну, скажем так: чтобы избежать никому не нужного скандала. Уволить тебя я бы и так не дал, а вот нервы тебе попортить могли. Но пришел я тогда не только поэтому. Или ты забыл уже? – Ансель огладил его бедро, и Тивен вспомнил, как тот брал его на лестнице в госпитале. Как жарко, страстно, волнительно все тогда было. Вспомнил свой страх, терпкий и пьянящий, как хорошее льенто. Как много он бы отдал сейчас за то, чтобы вернуться в ту минуту! Но, увы, над временем люди пока что не властны. И память – единственное, что позволяет проживать лучшие мгновения жизни еще и еще. – Я увидел тебя впервые именно на той лестнице, – сказал Ансель. – Ты разговаривал с доктором Силентале и не видел вокруг никого и ничего. Речь шла об операции, которую ты только что провел, и как я понял из вашего разговора, ты сделал нечто, выходящее за рамки обычного. Ты был возбужден собственным успехом и очень, очень красив. Я и сейчас помню, как у тебя тогда горели глаза, с каким упоением ты произносил эти ваши медицинские термины. Я сразу понял, что должен заполучить тебя. И уже тогда представил, как однажды возьму тебя на этой лестнице. Как ты будешь краснеть от смущения и умолять отпустить, но твое тело будет просить об обратном. Как ты будешь принимать меня: жадно и страстно, позабыв об опасности быть застигнутыми. Да обо всем! – произнося все это, Ансель легкими движениями ласкал тело Тивена, распаляя его, наполняя желанием. И от того, что предстоящая ночь должна была стать их последней, каждое касание чувствовалось по-особенному.