Капитан прыгуна К1.0. Книга 1 (СИ) - Чепенко Евгения - Страница 38

Я перевела взгляд с их сердитых лиц на Глеба, но он тоже счастливым не выглядел. Я впервые задумалась о его собственном отношении к столь обширному торжеству, центром которого сделали его лично.

-    Народ, - повторил Владимир. - Хочу, чтобы все вспомнили, зачем тут собрались, обратили внимание на моего сына и его замечательную девушку и общими аплодисментами выразили свое восхищение его успехами.

Он не успел договорить, а люди уже среагировали. Хор, действительно, вышел оглушительным, раздавались выкрики и свистки. Когда шум прекратился, Владимир продолжил.

-     А еще я хочу извиниться...

Глеб замер. Я каждой клеткой своего тела и разума чувствовала охватившее его напряжение. Их отношения с отцом до сих пор оставались нейтральными, они никак не обсуждали пережитую ссору тогда, у амбара. Будто поставленный на паузу конфликт, где два противоборствующих лагеря не нападают друг на друга, взаимно уважают достижения друг друга, но делать шаги к перемирию не собираются. И вот вдруг что-то меняется?

-    Перед Глебом. - Владимир посмотрел на сына. - Почти два года назад ты попросил меня сказать, что я думаю, а я не сказал. Не сказал и позже. Не поддержал тебя. У меня не было ответов на твои вопросы, и я предпочел умолчать, потом сказать то, чего не думал. Прости меня.

Речь получилась короткая, прерывистая и немного скудная, но, насколько я могла судить, абсолютно искренняя. Единственное, мне было любопытно, почему Владимир не попросил прощения у сына лично? Зачем понадобилось столько зрителей? А потом я вспомнила свой первый поцелуй и непроизвольно улыбнулась. Неужели это поведение чистокровного представляло из себя наследственную модель? Вполне.

Глеб стоял и не шевелился.

-     Хочешь обнять его? - Едва слышно подсказала я.

Но мой землянин не шелохнулся. Только кулаки сжимал, разжимал и не сводил с отца тяжелого изучающего взгляда.

Владимира смутило молчание сына - это я заметила, но он постарался скрыть эмоции и довести задуманное до конца. Видимо, и не ждал иной реакции на свои слова. И здесь я тоже сделала предположение о некоей унаследованной модели поведения.

-    Хе-е-ей! - неожиданно воскликнул Всеволод, брат Владимира и отец Алексея, и поднял над головой бокал. Я старалась чаще повторять про себя имена и родственные связи, дабы запомнить и впоследствии не путаться в хитросплетении семейных уз Вешняковых.

-    За это нельзя не выпить! - подхватил дед Миха басом. Он приблизился к Владимиру и пристально смотрел на него.

Одобряющие возгласы и новая порция аплодисментов возвестили о желании присутствующих избежать неловкой ситуации. Словно ведомый общим настроением сгладить острые углы, Глеб сдвинулся с места и направился к отцу. Только шел плавно, ступал неслышно, расслабленный и готовый отразить нападение противника - боевая тактика шатри. Я последовала за ним, увлеченная новой привычкой чистокровного, о которой до сих пор не имела представления. Он не осознавал, что применяет навыки тала. От этого удивительного открытия я совсем не к месту захотела его. Перед глазами невольно возникли фантазии о том, как бы он мог сопротивляться мне при желании вчера днем, до звонка Арги, если бы захотел. Я постаралась взять свое воображение под контроль.

Владимир смотрел на сына с тревогой.

-     Не слишком к месту, да?

-    Да, - Глеб усмехнулся. - Но если бы ты не выгнал тогда, мне сложнее было бы уехать.

Я с интересом наблюдала за мимикой Владимира. К откровенному разговору здесь и сейчас, несмотря на извинение, он не был готов. Его смущали окружающие и я.

-     Мне моя жизнь сейчас нравится очень. - Закончил мысль Глеб.

Владимир начал заметно заводиться.

-     Ты нарочно?

Чистокровный отрицательно покачал головой. Извинение прозвучало слишком рано. Для Глеба конфликт все еще не был исчерпан, хотя на этот раз я не смогла понять почему.

-     Не хмурься, прекрасная ирра, - с улыбкой обратился он ко мне в машине.

Таксист с любопытством поглядывал на нас в зеркало заднего вида и с

недовольством косился на переднее пассажирское сиденье, где храпел дед Миха.

-     Считаешь, что я не готов простить отца, и никак не можешь понять почему?

Я кивнула.

-    Ты немного ошиблась, - Глеб погладил большим пальцем мою ладонь. - Я на него не обижаюсь, поэтому просьбы о прощении роли никакой не играют. Я сказал искренне: та ссора помогла мне. Она была нужна.

Я нахмурилась, глядя на его лицо, чем вызвала обворожительную улыбку в ответ.

-    Они все еще не верят мне, оба. Не принимают те части моей жизни, которые важны мне, которые в числе других определяют меня, как личность. Пока этого не будет, и разговаривать не о чем.

-     Каме, - поняла, наконец, я.

-    И ты, - добавил Глеб. - Ты - большая часть моей жизни. Или думаешь, я не заметил, как мама с тетками к тебе отнеслись при встрече? Да и после. Хочу, чтобы меня принимали таким, какой я есть. С профессией, которую я выбрал, с девушкой, которую я полюбил. Без этого отношений не построить. Да, ирра?

Он поднял руку и заправил выбившуюся из косы прядь волос мне за ухо.

Я улыбнулась. Теперь поняла. Поняла не только мотивы его поведения с родителями, но и причины, по которым его профессора любят беседовать с ним вне учебного времени.

Крон несколько раз со смехом описывал папе, как его обожаемый подопечный юнец покоряет умы закаленных жизнью тала. Дядю восхищала та легкость, с которой Глеб осознавал то, на что иным курсантам требовались знания, модели анализа и более зрелый возраст.

-    Крон тебя любит. - Я высказала мысль необдуманно, не успев сообразить, для чего хочу ее сообщить. Вероятно, алкоголь так сказался на моей нервной системе.

Глеб заулыбался снова.

-     Да, я знаю.

-     И дед твой, - продолжила я.

Чистокровный кивнул.

-     И это знаю.

В светлых глазах я прочла нежность. Он вдруг чему-то засмеялся.

Я вопросительно подняла брови, ожидая пояснений. Глеб пожал плечами и, кажется, немного смутился.

-    Да, ничего особенного. Мне когда-то казалось, что я - неудачник. Смешно вспомнить. А еще весело, потому что ты пьяная. Я тебя ни разу не поил, а стоило. Да, да, - он снова рассмеялся, - отвечаю на отлично обозначенный мимикой вопрос. У этой ирра сейчас все мысли на лице написаны.

Я задумалась над его словами. Тала не переняли пристрастие землян к дурманящим напиткам и веществам, теперь я на личном опыте поняла почему. Делиться размышлениями бесконтрольно в обществе Глеба я могла себе позволить, но допускать подобное в компании семьи, друзей, простых знакомых и тем более чужаков - неприемлемо. Так и имя раскрыть можно. В начальном курсе истории Межпланетного Содружества тема пагубных пристрастий раскрывалась в основном в ключе негативного влияния на организмы землян. Механизм действия алкоголя на нервную систему тала не описывался.

-            Пришла к осознанию причин отсутствия алкоголя на Иммее? - усмехнулся Глеб.

Я кивнула.

-     Мне сегодня лучше ни с кем не общаться больше.

Словно нарочно, Михаил Олегович всхрапнул сильнее обычного, чем насмешил нас обоих.

-     Нет, - Глеб отрицательно покачал головой. - Сегодня ты моя.

Его манера подстраивать тала под конструкции русского языка всегда меня очаровывала, но на этот раз я была больше, чем очарована. Фраза прозвучала чувственно и эротично. И, конечно, он понял, как она повлияла на меня.

Он взял меня за подбородок пальцами, склонился и едва ощутимо коснулся поцелуем моих губ. Я тихо прерывисто вздохнула и замерла, ожидая дальнейших его действий. Таксист резко нажал на тормоз, машина дернулась и заглохла. Если бы Глеб не удержал меня, я ударилась бы головой о переднее сиденье.

-     Извините, - виновато пробормотал водитель. - Ежи. Секунду.

Он выскочил из машины и начал с фонариком шарить под передними колесами. Я нахмурилась.

-     Этот человек кажется знакомым.