Колояр. Принцип войны. Том 1 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 31

— Но мы не можем игнорировать желание государя, — Окунев вздохнул. — Сами понимаете, что это означает. Я согласен на встречу своей дочери с вами. Давайте сделаем то, что от нас ждут. А дальше все зависит от вас самих. Настя прекрасно разбирается в людях. Если вы будете отвергнуты… Не будет ли с вашей стороны неприятных действий?

— Клянусь, не будет, — твердо ответил я. — Даже при ином развитии событий у Анастасии Николаевны есть время для окончательного ответа. Никто не заставит меня насильно жениться на девушке, которая не чувствует ко мне симпатию. Никаких оскорблений или предвзятых высказываний. Было и было. Трепать языком не люблю.

— Очень рад, что вы понимаете это, — протянул мне руку Окунев. — Договорились?

Я без колебаний пожал ее. Чем-то мне симпатичен этот мужик. Честно сказал, что хотел бы видеть свою дочь в более сильном и богатом Роде, а я — перекати-поле, хоть и есть куда приткнуться.

— А лично вам, Колояр, понравилась Настя? — Окунев хотел уже выйти в коридор, но остановился. Все-таки не вытерпел.

— Хочу вас разочаровать, Николай Маркович, — я улыбнулся, наблюдая, как снова меняется цвет лица. Только теперь преобладал красный. — Она мне очень понравилась. У вас невероятно красивая дочь.

Окунев моргнул, словно до него долго доходил смысл сказанного. А потом криво усмехнулся, распахивая дверь:

— А вы еще и шутник, господин Волоцкий. Я уже подумал, что вы пытаетесь завуалированно оскорбить мою дочь, не разглядев ее достоинства. Настя — алмаз нашей семьи.

Да, алмаз. Не спорю. Только почему-то эту драгоценность хотят отдать мне. За какие заслуги, извольте спросить?

Глава седьмая

Я уже был не рад, что согласился жить в Москве, пока князь Щербатов подберет штат сотрудников. Здесь совершенно нечего было делать, кроме как ходить по светским тусовкам. Ну не устраивать же от скуки дуэли с дворянскими хлыщами? Встреча с Анастасией Окуневой была запланирована на первые числа ноября. Занятия по магии пришлось приостановить, чтобы не возбуждать излишнего интереса. Разъезжал с Мирославой по столице, знакомился с ее друзьями из местного дворянства, иногда подолгу разговаривал по телефону с Аликой и радовался, что у нее все в порядке.

Теперь она жила вместе с отцом в моем особняке и набирала персонал. Банк «Альянц», как мы и договаривались, взял в аренду часть здания, и скоро должен был открыть там гостиницу. По голосу чувствую, что девушка очень рада произошедшим изменениям в ее жизни. А тут еще князь Борис каким-то образом договорился с Демидовым, и тот объявил, что снимает с нее вассальную клятву. Так что теперь моя невеста стала свободной мирянкой с солидным капиталом и недвижимостью. Впору переходить в купеческое сословие. На третью гильдию капиталов хватит. Меня подмывало спросить, что за это Щербатов пообещал уральскому князю, но вряд ли девушка могла что-то знать о тонкостях соглашения. А Демидов, зуб даю, не прогадал. Может, свободу Алика получила в счет жизни своего отца? Это пугало.

Потому что о Федоре Громове уральский князь не сказал ни слова. Считал ли он отца Алики пропавшим? Или затаил какую-нибудь пакость? Мстительность и обидчивость у высокородных всегда является мерилом их жизнеспособности и эталоном реальных возможностей. То бишь, чем больнее ответишь на оскорбление своих чувств, тем больше тебя будут уважать.

Чтобы окончательно не сойти с ума от неопределенности, я помимо ежедневных пробежек по парку стал устраивать спарринг-бои с местной охраной.

Комендант княжеского особняка охотно пошел мне навстречу. Он и сам был не прочь погонять разленившихся парней, и мое предложение встретил с воодушевлением. Сам Илья Полухин — тот самый комендант — в прошлом служил на западной границе с Валахией в Особом егерском полку, и ушел в отставку по причине тяжелого ранения. Он и сейчас слегка припадал на левую ногу, но эта досадная мелочь не мешала ему в работе. Охрана частной территории не приносила больших хлопот. Чаще всего приходилось выгонять нерадивое население с пляжа или из парка. А для таких дел есть шустрые молодые помощники.

Так что с Ильей мы, в какой-то мере, оказались коллегами, и однажды хорошо посидели, вспоминая былое, приговорив пару бутылок водки; и только появление Мирославы в третьем часу ночи в гостиной прервало идиллию. Разошлись довольные друг другом.

Теперь ежедневно в левом крыле здания, где помимо комнаты видеонаблюдения и рабочих помещений для охраны, находился спортивный зал, собирались свободные от службы бойцы и с охоткой валяли друг друга. Я же показывал некоторые элементы рукопашного боя, которые не входили в систему подготовки егерей, а были привнесены мною из прошлого майора Прохорова.

Для некоторых молодых охранников мои познания и опыт оказались в новинку. Они думали, что у князя Щербатова появился еще один родственник, только и умеющий ходить по светским вечеринкам. После нескольких показательных трепок парни резко изменили свое мнение. В общем, отношение с обитателями особняка у меня налаживались.

К моему облегчению Вайсманн позвонил в пятницу вечером и предложил встретиться завтра.

— Мне к вам приехать? — я покосился на Мирославу, в теплом халате уютно примостившуюся на диване. Поджав под себя ноги, она с небывалым интересом рассматривала какой-то журнал. Мне почудилось, что ее уши даже подрагивают от желания услышать наш разговор.

— Нет. Знаете, подъезжайте на Пречистенскую набережную в половине двенадцатого, — немного подумав, ответил консультант. — Встретимся неподалеку от Каменного моста. Постарайтесь никого с собой не брать. Я почему-то уверен в вашей способности в одиночку за себя постоять.

— Я вас понял. Приду один.

— Тогда до встречи. Всего хорошего.

Вайсманн тут же отключился. Конспиратор, однако! Увидев мою улыбку, Мирослава с подозрением спросила:

— Намечается что-то интересное или авантюрное?

— Кажется, появился след к перстням. Надеюсь, выясню что-то путное.

— Мне с тобой нельзя?

— Ни в коем случае, — тут же пресек я желание Миры. — Этот человек чрезвычайно осторожный.

— Ну, что ж, — жена отбросила журнал и потянулась, отчего ткань домашнего платья соблазнительно облепила ее фигуру, — раз мой благоверный бросает меня, я, пожалуй, возьму пару-тройку подруг и как следует почищу торговые центры. Иначе с ума сойду.

— А кто такие твои подруги? Я их знаю?

— Сестры Литвиновы, Маша Новицкая и Лиза Вишнякова.

— Вишняковы, вроде, купеческая семья, — удивился я.

— Ну и что? — Мирослава с удовольствием прищурилась, когда мои руки легли на ее плечи и стали легонько массажировать. — Мы и сами давно в купцов превратились, а строим из себя аристократию. А Вишняковы, кстати, неплохо развернулись. У них торговые дома в Москве, Твери, Смоленске, Киеве.

— И чем они торгуют?

— Одежда собственного производства, ткани из Персии, Индии, Турции. Даже с японцами умудрились заключить договора.

— Сильны, — кивнул я одобрительно. — Тогда дружи, разрешаю.

— Ах, ты! — возмутилась Мирослава. Схватив подушку, на которую облокачивалась, она легонько шлепнула меня по голове. — Не вздумай меня контролировать!

Она всегда напоминала при случае, что не потерпит над собой еще одного «папочки», который и так следил за каждым ее шагом даже на расстоянии. Но я хорошо узнал Мирославу и не обращал внимание на эти слова. Без догляда отца она стала гораздо мягче и покладистее. И охотнее слушалась меня. Не всегда, конечно. Норов взбрыкивающей лошадки иногда прорывался наружу.

После завтрака я нашел Илью и попросил его дать мне одну из машин. Не самую приметную, без родового герба. Такая нашлась. Стандартный белый «орион», коих по стране бегает бесчисленное множество. Чмокнул в щечку Мирославу, вышедшую на крыльцо проводить меня, и рванул на встречу. Пока ехал, провел трансформу из Колояра в майора Прохорова.

Оставив машину в переулке неподалеку от Каменного моста, за которым хорошо просматривались башни и красные стены Кремля, я неспешно пересек пару тихих дворов и остановился. Чтобы выйти к Пречистенской набережной, надо было пересечь дорогу, но я не торопился. Почему-то появилось ощущение, что Вайсманн придет на встречу с прикрытием, и поэтому решил сначала выяснить, насколько сильна моя паранойя. Специфическая работа ушлого еврея предполагает общение с людьми, чья деятельность выходит за рамки закона. Без «крыши» в таком бизнесе долго не прожить.