Колояр. Принцип войны. Том 1 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 61

— Не нужно быть Прорицателем, чтобы увидеть твою реакцию, — недовольно ответил Хуан Арагонский, раздраженный задержкой. Он не успел выйти из семейной столовой, как был перехвачен шустрым сыном. Мало того, попросил ровно десять минут на беседу, чтобы совсем уж не злить отца. — Я давно знал, что сеньора Щербатова едет сюда со своим мужем для налаживания деловых контактов. Твоя роль в этом деле неуместна.

— Вы запрещаете мне видеться с четой Волоцких, Ваше Величество? — Родриго был прекрасно осведомлен о свадьбе своей бывшей кандидатки в жены, и о том, кого она выбрала в мужья. Оттого и бесился, не понимая, как можно было согласиться на супружество с обычным идальго из вымершего рода? Красавица Мирослава (принцу невероятно нравилось имя русской княжны, таившее в себе раскаты далекого грома и ласковое журчание ручейка в роще) весьма озадачила его неожиданным выбором, фактически разбив сердце пылкого молодого мужчины. И эта рана еще кровоточила, заставляя метаться в размышлениях, почему отец столь жестко прервал готовящуюся партию.

— Настоятельно рекомендую, сын мой, — холодно ответил Хуан. — Мне не хватает к своим проблемам еще и выслушивать жалобы от русского императора, что вы пытаетесь разрушить молодую семью, находящуюся под его протекцией.

— Но она была обещана мне! — сам не понимая, почему так нервно реагирует, Родриго сжал трость, словно пытался поймать энергетические токи, пронизывающие мужской предмет гардероба. Так оно и было, в общем-то. Внутри изящной трости королевские маги встроили амулеты боевого и защитного назначения, что превращало ее в весьма эффективное и эффектное оружие ближнего боя. — Вы же сами, Ваше Величество, вели разговор с русским князем, заручились его словом… Что же случилось потом?

— Прекратите истерику! — лед в голосе Хуана Арагонского, такое ощущение, стал опасно потрескивать, грозя утянуть в пучину холодных вод неосторожно ступившего на него Родриго. Королю не нравилось настроение сына. Как только он узнал о значимом событии от знакомых служащих русского посольства, стал не похож на самого себя, рассудительного, в меру циничного и любвеобильного. Словно бес вселился в парня. — Вы присутствовали при этом, сын? Обсуждение условий шло при закрытых дверях. Сожалею, что поддался на ваши эмоции и поторопился рассказать про возможное обручение. Увы, жизненный путь человека не всегда комфортен и подчинен вашей воле. Поэтому запрещаю вам возобновлять отношения с княжной Мирославой, оставляя лишь право на деловые или дружеские встречи. Хотя, во избежание проблем я бы вообще запретил любые контакты.

— Вы намекаете на ее супруга? — едва не скривившись, как будто съел лимон, Родриго наклонил голову, скрывая злой блеск в глазах, не соглашаясь с королем-отцом.

— А перед ним ни в коем случае не озвучивайте своих мыслей, — король мгновенно подобрался и стал похож на огромного волкодава, прячущегося за неподвижностью лицевых мышц острые клыки. Малейшее движение — и железная хватка, подобная стальному капкану, может откусить голову или намертво сжать шею противнику. — Настоятельно рекомендую, прежде чем соизволите нанести визит вежливости к Волоцким, разузнать про мужа княжны побольше. Полезно будет.

Родриго фыркнул. Он не боялся странного русского, потому что его кровь была не только знаком принадлежности к высшей аристократии, но и сюрпризом для тех, кому захотелось бы столкнуться с принцем на дуэли.

И, как говорится, его понесло…

Переодевшись для выезда в вычурный приталенный костюм золотистого цвета, по которому его в Мадриде в шутку и за глаза называли «банковским сейфом», Родриго, тихо напевая мелодию из недавно прослушанной новой оперетты, спустился по лестнице в парадную, где его тут же облачили в теплое осеннее пальто из тонкого кашемира. В не самом хорошем настроении, покручивая сильными пальцами неизменную трость, с которой не расставался в каждом выезде из дворца, вышел на улицу. Полагая, что ему позволительно наносить визиты без предупреждения в любой дом, он в раздражении забыл, куда и к кому едет.

Его темно-синий «Pegaso», блестя лакированными боками, уже дожидался хозяина. Третий сын короля Хуана Арагонского любил быстрые и дорогие машины. Его личное авто собирали в Мадриде, и это был штучный товар мощностью двести шестьдесят лошадиных сил. У отца и старших братьев в почете немецкие машины, но Родриго считал себя патриотом своей страны, чем весьма гордился. Ручная сборка личного авто позволяла прокормить несколько десятков семей, и молодой мужчина втайне ощущал, как приятно быть благодетелем.

— Ваше Высочество! — рядом с ним как из-под земли вырос личный телохранитель Сальваторе. Он своим внушительным ростом был узнаваемой фигурой в королевской резиденции, и по нему без труда выискивали Родриго, если принц срочно требовался властвующему отцу. — Сопровождение готово и ждет. Куда изволите направиться?

— Едем в Трес Кантос, — трость снова провернулась вокруг своей оси.

— Как скажете, Ваше Высочество, — кивнул Сальваторе и своей широченной ладонью махнул кому-то из помощников, стоявших поодаль. Три тяжелых бронированных внедорожника, купленных в Вестфальском маркграфстве (увы, здесь патриотизм Родриго дал сбой. В королевстве просто не было возможности создать прочные и надежные машины для охраны первых персон), рыча моторами на низких оборотах, обогнули огромную чашу фонтана с массивной фигурой Нептуна, несущегося на своей морской колеснице. Белоснежная тройка лошадей, взметывая из-под копыт изумрудно-синие волны, рвались куда-то в неизвестную даль, омываемые струями воды из тонких трубок по периметру овала, выложенного разноцветной смальтой.

Машины сопровождения пересекли дворцовую площадь, выехали за ворота и остановились, расположившись таким образом, чтобы между вторым и третьим автомобилем был зазор для «Пегаса», куда он должен был встать, согласно инструкции по перемещению важных лиц в черте города и в пригородах. Дело в том, что Родриго самолично сидел за рулем двухместной тачки, никогда не допуская к ней посторонних людей. Но Сальваторе, примостившийся рядом, был даже рад такому обстоятельству. Ему оставалось только руководить кортежем по рации и направлять его туда, куда соизволит ехать молодой хозяин.

За саму машину можно не беспокоиться. На каждый сантиметр корпуса «Пегаса» были наложены вязи рун с защитными функциями, а двигатель и стекла усилены магическими артефактами, позволявшими защищать находящихся внутри людей, но в первую очередь — принца.

До Трес Кантос доехали быстро. Внушительный кортеж с малым королевским гербом на шильдике головной машины промчался по трассе, распугивая длинные и еле двигающиеся как обожравшаяся анаконда, ряды обывательского транспорта. Где пролетали внедорожники, там происходило судорожное сжатие и движение металлизированного хвоста, и сразу же образовывался вполне приличный проезд, куда и влетала колонна.

Впрочем, к перемещениям королевских отпрысков в Мадриде и в пригородах уже давно привыкли, и никто особо не возмущался. Вот если бы прижать своеволие влиятельных аристократических семей, тоже любящих устраивать бардак на дорогах — за это всеми руками проголосовало бы девяносто процентов жителей столицы.

Родриго о таких «мелочах» никогда не задумывался. Они вообще в его голову никогда не приходили. Принц вел по дороге свой радостно рокочущий «Пегас», ощущая сопротивление встречного ветра и слушая шуршание колес по асфальту. Сальваторе цепко посматривал по сторонам, не расслабляясь ни на минуту. Он знал, что хозяин никогда не разговаривает за рулем, поэтому уделял все время контролю за дорогой, за что, собственно, и получал жалование. Младший наследник любил скорость и обдумывал события, происходящие с ним, вдавливая педаль газа чуть ли не в пол.

Поэтому вопрос молодого принца, прозвучавший сквозь приглушенный рев двигателя, его весьма удивил:

— Как думаешь, Сальваторе, прилично ли появиться в доме замужней женщины, которую мне прочили в супруги? Стоит ли мне устранить препятствие и взять то, что положено?