Загадочные тени (ЛП) - Файфер Хелен - Страница 56

***

Ощущение того, что он на вершине мира, быстро прошло, когда Шон заметил черный «БМВ», который узнал, припаркованный на улице рядом с его домом. Он достаточно раз видел, как Уилл садился и выходил из него, чтобы понять, чья это машина.

Вместо того чтобы свернуть на улицу, он проехал мимо, пересек перекресток и уехал от своего дома. Его внутренности чувствовали себя так, словно их наполнили чистым оксидом азота, настолько они заледенели.

«Они знают, эти ублюдки знают. Как они все поняли? Без сомнения, они слишком тупые, чтобы понять». Может быть, это совпадение, и они выполняли другую работу, и он паниковал зря, но Шон все-таки допускал, что его могли вычислить. К счастью, сумка с набором для убийства лежала на полу пассажирского сиденья. Что ему делать? У него оставалось три часа до того, как он должен забрать Софи. Стоит ли ему податься в бега или он должен закончить то, что начал?

Если они раскрыли его, то, вероятно, выяснили связь между ним и священником. Так много проблем, и он не мог ясно мыслить из-за болезненного чувства внутри. Ему нужно отправиться куда-нибудь в тихое место и все обдумать. Если они планировали ждать, когда он вернется домой, им придется сидеть еще очень долго, потому что он не собирался возвращаться.

Он поехал в центр города, надеясь, что номер его грузовика не объявили каждому полицейскому в Барроу. От этой мысли его руки стали скользкими от пота, и ему стало трудно держать руль. Он выехал на одну из дорог, которая вела из Барроу на прибрежную трассу. Там он хотел найти одну из небольших деревень, чтобы припарковаться, посидеть и все обдумать.

Показалось море, и на песке он заметил много веселящихся людей, наслаждающихся нормальной жизнью. Со дня смерти Софи он никогда не вел нормальной жизни. Ее смерть определила все его будущее, и теперь посмотрите, где он оказался. Шон задавался вопросом, насколько другой стала бы жизнь, если бы они не умерли и не оставили его в полном одиночестве. Женился бы он когда-нибудь и появились бы у него собственные дети, или он остался бы тем же самым хладнокровным убийцей?

Шон знал несколько человек с работы, которые жили вдоль прибрежной дороги, поэтому проехал мимо Рузбека, пока не добрался до дороги на Глистон и не свернул. Там имелась старая водяная мельница, превращенная в кафе, и он сомневался, что кто-то, с кем он работал, оказался бы там в этот самый момент. Ну, а если бы и встретил кого-то, то у них сегодня выходной, как и у него, поэтому они не будут знать, что происходит.

На стоянке для кафе стояла еще только одна машина — старый серебристый «Фольксваген-Гольф». Он припарковался в противоположном углу под огромным дубом и вышел из своего грузовика. Пересек дорогу и вошел в кафе, которое было пустым. Единственным человеком внутри была женщина за стойкой. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ:

— Добрый день.

Он занял столик в дальнем углу, откуда мог видеть, кто входит и выходит. Взяв меню, он притворился, что читает, ему было слишком плохо, чтобы что-то есть.

Женщина подошла со своим блокнотом:

— Что тебе принести?

— Только капучино, пожалуйста, я жду свою подругу, так что мы закажем еду, когда она придет.

— Ясно, дорогой, ты сегодня первый клиент, все будто вымерли. Я быстро.

Она ушла, а он взял бумажную салфетку и поднес ее к голове, чтобы вытереть пот, выступивший на лбу. На столике рядом с ним лежала стопка журналов, поэтому он взял один и открыл его, чтобы сделать вид, что занят, но не мог сосредоточиться, потому что слова и картинки казались одним большим размытым пятном.

Что ему делать? Он должен обезопасить себя и уехать из города. У него есть деньги на банковском счете под вымышленным именем, так что он проживет, пока не найдет другую работу, но часть его хотела закончить то, что он начал. Сможет ли он жить с самим собой в ладу, если священник не умрет? Он не знал.

Официантка прервала его размышления и поставила перед ним на стол большую кружку с пенистым кофе.

— Я только что закончила печь на завтра, если захочешь заказать что-нибудь еще, просто крикни мне.

Он одарил ее своей самой милой улыбкой, и она улыбнулась в ответ. Забавно, что женщины находили его настолько надежным. Они не подозревали, что при благоприятных обстоятельствах он убьет их не раздумывая. Шон высыпал четыре пакетика сахара в дымящуюся кружку и помешал. «Что мне теперь делать?»

***

Джейк вошел в церковь, за ним последовала Энни. Свет был не очень хорошим, а вонь внутри стала еще сильнее. Они не могли видеть Джона, но откуда-то из передней части здания донесся стон, и Энни побежала в том направлении; на этот раз Джейк последовал за ней.

Энни могла легко различить Джона, который лежал на полу рядом с купелью для крещения. Он сжимал распятие, но для Джейка это делала густая черная тень огромного человека, который, казалось, сидел на груди священника. Его очертания были человеческими, но Джейк мог видеть стену с другой стороны, и он почувствовал, что его ноги превратились в желе. Его ноги просто примерзли к полу, и он не мог двигаться дальше.

Энни бросилась вперед и увидела Софи, стоящую рядом с алтарем с выражением ужаса на лице:

— Софи, скажи, что мне нужно сделать.

Девочка не отрывала взгляда от священника, лежащего на полу, поэтому Энни встала перед ней, закрывая его от ее взгляда.

— Пожалуйста, Софи, он убьет его, а потом убьет меня. Что я могу сделать?

Софи указала на купель.

— Я не знаю, Энни, попробуй плеснуть на него святой водой и помолиться, Джон молился Святому Михаилу, когда он совсем разозлился. Ты знаешь эту молитву?

Энни напрягла мозги, она слышала, как Джон произносил ее меньше часа назад. Подбежав к купели, она с такой силой оттолкнула тяжелый кусок дерева, закрывавший ее, в сторону, что он с грохотом упал на каменный пол, затем огляделась в поисках чего-нибудь, во что можно было бы зачерпнуть воду.

На алтаре стояла золотая чаша для причастия. Подбежав, чтобы схватить ее, она погрузила чашу в холодную воду и наполнила до краев, а затем побежала обратно к Джону и страшному существу, сидящему на нем.

Лицо Джона посерело, глаза закатились. Энни молилась Богу, умоляя его о помощи, и в тот момент она верила в него как никогда в жизни. Она нацелила чашу и вылила содержимое на человека-тень и Джона. Энни почувствовала, как крошечная холодная ладонь схватила ее левую руку, и слова полились из ее рта и рта Софи одновременно:

— Святой Михаил Архангел,

Защити нас в бою.

Будь нашей защитой от зла и ловушек дьявола…

Из тени перед ней раздался крик, и она сместилась с груди Джона, выпрямилась и повернулась к ней лицом. Энни почувствовала, что у нее дрожат руки, но Софи сжала ее руку еще крепче. Тень двигалась, пока не оказалась прямо перед ней, ее лицо было в миллиметрах от ее собственного, и вонь стала невыносимой. Его красные глаза смотрели прямо сквозь нее, в самые глубины ее души. Он открыл пасть, обнажив ряд острых, как бритва, зубов, и Энни никогда еще не испытывала такого ужаса.

Кто-то еще схватил ее правую руку, эта ладонь была намного больше, такого же размера, как у нее, и крепко сжал. Энни оглянулась и увидела женщину — взрослую красивую версию Софи, которая ей улыбалась. Женщина кивнула Энни, чтобы та продолжила, и Энни начала читать оставшуюся часть молитвы.

— Да упрекнет его Бог, мы смиренно молимся;

и Ты, о Князь Небесного Воинства, сделай это.

Божественной силой Бога

Низвергните в ад сатану и всех злых духов

Которые бродят по всему миру в поисках гибели душ.

А теперь убирайся отсюда, я изгоняю тебя навечно, чтобы ты никогда не выходил на свет. Ублюдок, убирайся в ад или откуда ты там взялся, и отпусти Софи!

Рот человека-тени захлопнулся с выражением удивления, что эта женщина смогла сделать то, что не смог сделать священник. Его пронзительные красные глаза, которые несколько минут назад искали душу Энни, поблекли до очень бледно-розового цвета, и он начал распадаться, как кусочки пепла от огня, уносимые ветром. А потом исчез.