Хозяин жизни (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 41

— А мы уж думали Вы к нам сегодня так и не присоединитесь, — обращает на себя внимание Лидия.

За большим круглым столом стул свободен только рядом с ней. Я так понимаю, она подарочный бонус от Пауля приуроченный к удачно подписанному контракту. Девушка сидит в пол оборота, гордо выпрямив спину и не прижимаясь к спинке стула. Сейчас на Лидии эффектное черное платье в пол с открытой спиной и огромным разрезом, в котором видна бесконечно длинная, стройная нога. Небольшая, но бодрая грудь задорно торчит спереди. Даже идиоту понятно, что она без лифчика.

— Сколько времени планируете провести здесь?

— Завтра нас ждет Цюрих,— с тоской смотрю на немецкие колбаски.

Накидываться на жратву здесь не принято. Хватит того, что мои татуировки долгое время вызывали у Пауля недоверие.

— Жаль, — улыбается мне Лидия, — на выходных здесь обещали чудесную солнечную погоду.

Улыбаюсь в ответ, кивнув.

— Может водКА, Миша? — щелкает пальцами Пауль, называя водяру по-русски.

Выпив три стопки, чувствую — ведёт. Решаю на этом остановиться. Ударить в грязь лицом я и дома успею. Встаю, извинившись, беру пачку сигарет и телефон.

Выхожу в холл ресторана, обнаруживая в смартфоне целую плеяду неотвеченных вызовов. Вот же дебил, ни звук ни включил, ни режим не поменял. Оповещения сыплются одно за другим. По работе, по работе, Олег, Любовь Викторовна, Степан из охраны и Маша...

Набираю последний номер. Долго держу вызов, жму зеленую трубку еще раз. Время позднее, может в ванной. Звонок остаётся без ответа. Прячу телефон в карман брюк и иду на веранду. Закуриваю, пуская сизый дым.

Здесь обстановка гораздо интимнее, чем в пафосном банкетном зале ресторана. Пространство утыкано горшками с цветами, тускло светят фонарики под потолком, играет тихая музыка, журчит искусственный фонтанчик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Двое пиджаков покидают веранду, и я остаюсь в одиночестве. Чувствую себя пьяным, не сильно, но все-таки достаточно бухим. Видимо, перелет и усталость берут свое. Опираюсь на перила и просто курю, стряхивая пепел в необычную пепельницу в форме ладони.

— Можно? — слышу приятный женский голос.

Это Лидия присоединилась ко мне на веранде. Кивнув, продолжаю курить.

— Иногда я мечтаю вернуться на родину, но потом вспоминаю в каком шикарном доме с бассейном живу, и с легкостью передумываю, — заразительно смеется она.

Стоит явно ближе, чем положено женщине «по работе», локоть касается моего локтя.

Тушу сигарету. В зал не спешу, хочу немного протрезветь, втягивая холодный, вечерний воздух.

— Из какого города?

— Маленького и очень провинциального, — кокетничает, — его название тебе ни о чем не скажет.

Очень умело и я бы даже сказал нежно и «без анестезии» переходит она на «ты».

— Неплохо для провинциалки.

— Хорошо училась в школе и удачно вышла замуж, — мелодично «поет» Лидия.

Ямочки на ее щеках и горящие глаза заставляют усмехнуться в ответ.

— Но моему мужу столько лет, что иногда он забывают, что у него вообще есть молодая жена.

Намек, конечно, понят. На секунду зависаю, размышляя над ее словами. Лидия же пользуется моментом и тянется ко мне, прижимаясь к губам. Похоть простреливает низ живота, рождая острое желание трахаться. Приоткрываю губы, позволяя ее языку скользнуть внутрь.

Глава 47 

Дусманис

Язык красивой, молодой женщины орудует у меня во рту и по закону жанра надо бы расслабиться, удовольствие получать. А я напрягаюсь. Ощущение неправильности зашкаливает на отметке сто. Будто зубы тщательно вычистил, а потом уселся сладкий торт жрать. Только невкусно ни хрена. Непрошибаемый привкус мятной зубной пасты все перебивает.

— Извини, — ухмыляюсь, аккуратно отодвигая, отклеивая от себя прилипшую женщину.

Сильно сжимаю ее плечи, чтобы дернуться в мою сторону не могла. Молча демонстрирую — продолжения точно не будет.

— Наверх поднимусь. Тяжелый сегодня день был.

— Если передумаешь, я в триста шестом, — улыбается она, лицо держит.

Кивнув, ухожу. Благодарю Пауля и, прихватив пачку сигарет, поднимаюсь наверх.

Я не передумаю. И Мята тут, конечно, не причем. Совсем не она перебивают вкус другой бабы у меня во рту. В комнате по-прежнему один, испытываю странное облегчение. Как будто впервые в жизни поступил правильно. Смеюсь, надо же. Вот тебе и училка младших классов. Сексуальнее профессии просто не придумаешь. Дело, ясен пень, не в профессии. А в том, как она смотрит. Будто важнее меня ничего нет на свете. И движения у нее не выверено завлекательные, как у этой Лидии, обремененной престарелым мужем с мягким пенисом, а естественные, дикие. Сумасшедшие! Как я вообще умудрился подобную ситуацию допустить, когда Машка у меня есть? Она со мной рядом так дышит, что не снимать аккуратно, сорвать с нее шмотки хочется. А лучше сжечь. Пусть круглосуточно голая ходит.

Скрутила меня Машка, сам не понял как.

Зайдя в номер, снимаю обувь и носки, вытягиваю из-за пояса и расстёгиваю рубашку. Сажусь на кровать, опираюсь локтями на колени, широко расставив ноги. Копаюсь в телефоне, на другие неотвеченные по-прежнему насрать. Выбираю Машу в списке контактов. Очередной мой звонок остается без ответа. Падаю на кровать и вырубаюсь прямо в одежде. Надеюсь, с ней ничего не случилось.

День второй

— Ненавижу дождь, — поднимаю воротник летней куртки.

— Михаил Сафронович, у природы нет плохой погоды, — раскрывает огромный черный зонт Виталий Николаевич.

Еще вчера я бы с ним согласился, а сегодня настроения совсем нет. Опять чей-то офис, трехчасовые переговоры, литры кофе и крики юристов с двух сторон. И Машка, все так же игнорирующая мои звонки. Времени слишком много прошло. Не могла она не заметить или пропустить их. Что-то здесь не так.

— Эксклюзивные поставки, другое нас не устраивает, — возмущается над моим ухом Виталий Николаевич, а я раздраженно встаю из-за стола.

На самом деле меня уже все устраивает. Всех денег все равно не заработаешь. А вот почему одна рыжая учительница не берет трубку телефона, зудит надоедливым укусом комара в задницу.

Улыбающаяся девка в черном офисном сарафане пытается сунуть мне еще кофе. И хоть я деловой человек, но ее навязчивость, мягко говоря, раздражает. Грублю, не задумываясь.

— Олег, — прикладываю к уху телефон.

— Михаил Сафронович, как хорошо, что вы позвонили! Представьте, оказалось, что ваш «мерседес», тот, что в автосервисе...

— Тихо! — перебиваю.

— Ладно, — тушуется Олежка.

— Достань телефон матери Маши. Час у тебя.

Меня волнует все ли с ней в порядке. Не способна она так долго трубку не брать. Не такая она, не Азалия и ей подобные. Не вытерпела бы уже. Плюс от нее звонков нет. И сообщений тоже нет.

На этот раз, после офиса, спускаться в ресторан нет никакого желания. Принимать душ, наряжаться и улыбаться, поддерживать беседу с партнерами, откровенно в лом. Заказываю еду в номер и смотрю телевизор, щелкая шведские каналы с идиотскими телешоу.

Олег далеко не сразу справляется, с треском проваливая мое задание. Рассказываю ему, куда он должен пойти с такой скоростью полудохлой улитки, но он оправдывается тем, что работает не в ФСБ. Вот уж точно, туда бы его никто не взял. Получив заветные цифры, набираю их на экране смартфона.

— Здравствуйте. Это Михаил Дусманис.

Сказать, что я отец Артура, язык не поворачивается. О сыне тоже надо подумать, но это потом.

— Узнала Вас, — спокойно и до тошноты любезно отвечает мать, — что Вы хотели?

«Тише, говорю самому себе, Миша, держи себя в руках. С этой теткой нельзя ссориться».

— Меня интересует, все ли в порядке с Машей?

— Вам не стоит переживать, все с ней в порядке. Жива-здорова и вроде бы даже упитана.

Зубы скрипят от ее любезности. Знает о нас. Ну и черт с ней, лишь бы Машку услышать и успокоиться.