Волшебница на грани (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 18

Я почесала кончик носа. Могла ли я месяц назад предположить, что попаду в другой мир и заодно в шпионскую историю? Да мне бы такое и во сне не привиделось! И вот теперь думай, что делать с секретными службами разных стран и доктором Смертью впридачу.

— Что, если он решил играть от себя? — спросила я. — И мы ему зачем-то понадобились?

— Поди знай, зачем, — вздохнул Генрих. — Впрочем… почему бы и нет?

Я посмотрела на него и вдруг рассмеялась.

— Мне кажется, у тебя появилась какая-то идея, — сказала я. Генрих кивнул.

— Ты умеешь кататься на лошади?

— Нет! — воскликнула я. — Я их боюсь.

— Прекрасно, — довольно ответил Генрих. — Значит, поедешь на верховую прогулку.

— Вот так, миледи, правильно. Шершень очень спокойный конь, не бойтесь.

Доктор Кравен любил верховую езду, оплачивал абонемент в конном клубе, и сегодня я пришла туда в надежде на беседу с доктором в непринужденной обстановке. Надо было понять, была ли цитата из Шекспира случайностью, или же он действительно подавал мне знак.

Рыжий конь по имени Шершень и правда был спокойным и каким-то сонным. Самое то для тех, кто боится лошадей. Я сидела на его спине, судорожно вцепившись в рожок седла, и юный сотрудник конного клуба, который осторожно вел коня, иногда косился в мою сторону с насмешливым блеском в глазах.

Я его забавляла, и это неудивительно.

Впрочем, он никак не показывал, что ему смешно. И это тоже неудивительно. Деньги творят чудеса.

Не знаю, каким святым чудом мне все-таки удалось расслабиться. Шершень и правда был спокойным конем, двигался плавно и ровно, и через четверть часа занятий мне даже стала нравиться верховая езда, пусть мы пока всего лишь шли по дорожке в той части парка, которая отводилась для всадников.

Кравен должен был появиться здесь с минуты на минуту. Я достаточно осмелела, чтобы смотреть по сторонам, и наконец-то увидела, как доктор выезжает из-за деревьев на тонконогом вороном красавце-коне. Стоило ему появиться, как я негромко сказала:

— Давай, как договаривались.

Паренек кивнул. Серебряная монета в кармане сделала его сговорчивым. Должно быть, он решил, что я имею определенные виды на доктора и придумала, как прибиться к нему поближе.

Что еще тут можно было решить?

Я так и не поняла, что именно сделал мой сообщник, но Шершень вдруг рванул вперед с такой скоростью, словно ему дали хорошего пинка. Заорав дурным голосом от страха, я соскользнула с седла, передо мной все завертелось в зеленом водовороте, и я лишь успела подумать, что при падении не переломаю ребра или еще хуже, шейку бедра.

Потом стало темно.

Потом я почувствовала, как меня хлопают по щекам, и голос доктора Кравена сердито произнес:

— Ты-то куда смотрел, ворона?

— Да я сам не знаю, что с ним случилось, ваша милость! Ведь тихий же конь, спокойный! Мы его всегда для новичков ставим, — оправдывался паренек. — Хоть бы она не убилась!

— Не убилась, — проворчал доктор Кравен, и я почувствовала, как меня поднимают на руки и куда-то несут.

— Коня-то поймай, — бросил Кравен через плечо. Должно быть, Шершень так и бегал среди деревьев.

— Что… случилось? — пробормотала я, приоткрыв глаза и застонав. Мне было в самом деле больно, хотя я, судя по всему, умудрилась приземлиться удачно.

— Вы упали с лошади, Милена, — ответил доктор Кравен. — Не уверен, но мне кажется, у вас треснуло ребро.

Я заплакала. Только сломанного ребра мне недостает!

Спустя несколько минут мы уже были в здании конного клуба, в отдельном кабинете, который нам сразу же уступил директор, перепуганный тем, что благородная дама, возможно, покалечилась в его заведении. Я не переставала плакать — сейчас мне действительно казалось, что у меня сломано ребро, и боль в боку усиливалась с каждым движением.

— Вы сможете снять рубашку и жилет? — спросил Кравен, обтирая руки полотенцем. Я кивнула и со стоном принялась расстегивать пуговицы.

— Здесь страшная скука, — пожаловалась я. — Виктор посоветовал поучиться верховой езде, и вот чем это кончилось…

— Не знаю, что на это ответить, — сказал Кравен. — Я вот работаю, и мне никогда не скучно.

— Работать? — с ужасом спросила я. — Ох, только не это!

Вскоре Кравен осмотрел меня, нашел только ушибы и ни единого перелома, и я заметила, что он бросил пристальный взгляд на мою левую руку.

— Как я? — всхлипывая, поинтересовалась я. Доктор ободряюще улыбнулся и произнес:

— Все не так страшно, как кажется. Проведете денек в кровати и будете, как новенькая. И я еще выпишу вам мазь от ушибов.

— Какая досада! — вздохнула я. — Я как раз собиралась на пикник со своими новыми друзьями.

Кравен прищурился.

— Ты в силе — и друзей хоть отбавляй, Ты в горе — и приятели прощай, — произнес он. — Думайте о себе, Милена, а не о тех, кто хочет поживиться за ваш счет.

Мне казалось, будто у меня в животе зазвенела туго натянутая струна.

— Но кончу тем, откуда начал речь: не может жизнь по нашей воле течь, — проговорила я, понимая, что могу и не выйти из этой комнаты. Тогда Генриху останется лишь отомстить за меня. Как жаль, что это совсем не утешает.

Кравен рассмеялся.

— Вы русская? — спросил он по-русски. Деваться было некуда. Я кивнула.

— Вы тоже, как я вижу, — ответила я, стараясь держаться спокойно и непринужденно. Кравен улыбнулся.

— Кто бы мог подумать, что встречу соотечественницу в другом мире, — произнес он. — Как вас угораздило?

— Провалилась, когда пошла на обед, — ответила я. Нет, я точно не выйду отсюда живой. Прощай, Генрих. — А вы?

— А меня сбила машина, — сказал Кравен, глядя мне в лицо так, словно хотел увидеть кого-то знакомого. — И я очнулся на мелководье, хорошо, что не захлебнулся.

Некоторое время мы молчали. Затем Кравен произнес:

— Вы в опасности, Милена. Вы и ваш брат. Я попробую вам помочь, но мне нужна правда. Что именно вы ищете в Фаринте?

— Военного преступника, — ответила я, не сводя с него взгляда. Доктор Кравен и бровью не повел. — Вашего коллегу, в некотором смысле. Доктора Эрика Ланге.

Кравен понимающе качнул головой.

— Тогда все намного проще. А то Гвен решил, что ваших хозяев заинтересовали его дела с белым льдом.

— Белый лед? — переспросила я. — Это еще что такое?

— Наркотик, — коротко ответил Кравен. — Ваш дядюшка держит торговлю по всему материку. Конечно, он забеспокоился от внезапного появления племянников, которых, говорят, повесили в халифатах.

Кажется, пришла пора вздохнуть с облегчением.

— Нам нужен только Ланге, доктор Кравен, — ответила я. — Помогите.

— Помогу, — кивнул Кравен. — Я делал ему пластику лица.

«Вот откуда взялись деньги на его счету», — подумала я. Кравен поднялся со стула и протянул мне руку, помогая встать.

— В следующий раз придумайте что-то другое, а не падение с лошади, — посоветовал он уже на фаринтском так, словно кто-то подслушивал нас. — Вдруг я тогда не окажусь рядом, чтобы вам помочь?

— Хорошо, доктор, — холодно ответила я. — Разумеется.

Кравен подцепил со стола листок бумаги для записей и карандаш и быстро что-то написал и сунул листок мне в руку.

— Завтра, — едва слышно прошелестел он. — Я дам вам его портрет.

— То есть, он действительно попаданец, и он не Ланге? — уточнил Генрих.

Мы встретились возле банка: несмотря на заверения Кравена в том, что все в порядке, у меня по-прежнему ныло в боку. Генрих оценил мое состояние и предложил отдохнуть в каком-нибудь приятном месте.

— Именно так, — ответила я, пригубив густого вина. — И мы с тобой умудрились влезть в здешнюю наркоторговлю.

Приятное место оказалось маленьким кафе, высеченным прямо в скале. Отсюда открывался великолепный вид на море, бухту и сосновый лес, а диванчики были завалены мягкими подушками так, что я смогла устроиться вполне удобно. Генрих и в самом деле умел выбирать места для свиданий.

Интересно, с кем он встречался раньше? Кого любил?