Волшебница на грани (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 4

— Пока лучше не стоит, — ответил Генрих. — Куда я пойду в таком виде из вашей комнаты? Да и всех планов Андерса мы не знаем.

Я невольно отметила это «мы».

— Вы там совсем один? — спросила я. — Или вас кто-то навещает?

— У меня здесь оригинальные тюремщики, — сообщил Генрих. Сытный обед придал его глазам теплый блеск и плеснул румянцем на лицо. — Драгусы, наши полуразумные драконы. Они выполняют приказы моего двойника, приносят мне скудное хлебово, но вот поговорить с ними не получается. У них вырезаны языки. Иногда приходят их командиры, но они почти не знают аланбергского.

Я понимающе кивнула и вдруг призналась:

— Я не волшебница. Я психолог. Решаю семейные проблемы и все такое.

Генрих пристально посмотрел на меня и вдруг улыбнулся.

— Простите, я ведь так и не спросил, как вас зовут.

— Людмила, — ответила я и тоже улыбнулась.

— Очень красивое имя, — заметил Генрих. — Вы уже решили, что будете делать дальше?

— Пытаюсь, — сказала я. — Пока стараюсь не думать о том, как попала в великие волшебницы. Мне только одно неясно… почему ваш двойник посадил меня в комнату с этим зеркалом. Неужели он не думал, что я могу вас увидеть?

Генрих уважительно посмотрел на меня.

— Не думал. Раньше все зеркала использовались для общения и переходов, но уже несколько веков они заперты нерушимым заклинанием. Никто, ни одна живая душа теперь не может его снять. А вы смогли.

Вот, значит, как. У меня снова загудело в голове. А если попробовать как-то связаться с королем с помощью такого зеркала? Раз уж я великая волшебница, то у меня может и получиться.

— Пока я хочу только одного, — сказала я. — Пусть он считает, что я на его стороне. Пусть будет в этом уверен. А там я придумаю, как спасти вас и спастись самой.

В ту же минуту в дверь постучали.

Я так и подпрыгнула на стуле. Что делать? Сейчас сюда войдет Андерс или кто-то из его подручных, увидят, что зеркало показывает совсем не то, что в нем отражается, и моя история закончится прямо в этой комнате. Однако зеркало словно почувствовало неприятности. Оно дрогнуло, стеклянная гладь пошла волнами, и я увидела свое перепуганное лицо.

Нет, надо немедленно взять себя в руки. Могущественные волшебницы никогда не выглядят, как перепуганные курицы.

— Да, войдите! — сухо сказала я, придав себе тот спокойно-равнодушный вид, с которым встречала своих клиенток.

Это был Андерс. У меня невольно засосало в животе. Но я лишь улыбнулась. Ни один фальшивый принц не сравнится с внезапным визитом налоговой.

— Как ваши дела, Людмила? — доброжелательно поинтересовался Андерс. Я только руками развела.

- Не ожидала, что буду пленницей! — заметила я самым непринужденным тоном. Андерс понимающе вздохнул.

— Да, это и правда выглядит невоспитанно, — согласился он. — Но сами понимаете, мой отец не должен узнать о вашем появлении. А если кто-то узнает о том, что при моем дворе появилась волшебница, — он сел в одно из кресел и вытянул ноги, — то хорошо никому из нас не будет.

— Это ваш дворец? — уточнила я. Андерс кивнул.

— Да. Но сами понимаете, тут есть люди, которые обо всем рассказывают моему отцу. Пока вас не видел ни один из них, и слава всем святым.

Ну что ж. Попробуем зайти с другой стороны.

— Я все это время думала о вашей проблеме, — сказала я. — И мне нужно обсудить с вами кое-что. И попросить принести некоторые вещи.

— Разумеется! Все, что угодно, — согласился Андерс и, чуть понизив голос, произнес: — Я очень рад, что вы здесь, Людмила. Очень.

— Расскажите мне о вашем отце, — попросила я. — Что вообще происходит в вашей семье?

Андерс неопределенно пожал плечами.

— Знаете, если говорить честно, то в нашей семье каждый сам по себе. Мать занимается своими убогонькими, отец прикидывает, как бы отобрать земли у соседей. А я пытаюсь сохранить все, как есть, — он усмехнулся. — Люди наконец-то стали жить спокойно без войн и не бояться, что завтра им на голову упадут бомбы. И я не хочу все это разрушить.

— Что ж, — кивнула я. — Это достойная позиция. Генрих, вы пробовали поговорить с отцом? Переубедить его?

Я всегда считала, что большинство проблем можно решить с помощью рта и языка, просто поговорив с человеком. Мы, в конце концов, давно вышли из пещер, и незачем продолжать лупить друг друга дубинками по голове.

— Пробовал, разумеется, и не раз, — ответил Андерс. — Но уж таков мой отец, если что-то придет ему в голову, то он с этим не расстанется. Сейчас вот у него амбиции великого собирателя земель и спасителя от Хелевинского ярма.

Я понимающе кивнула. Чем дольше мы говорили, тем сильнее была моя уверенность в том, что этот человек темнит. И с каждой минутой я понимала: волшебник, который пленил настоящего принца Генриха, собирается использовать меня пешкой в своих играх.

Кто там умирает первым? Как раз пешки.

Проблема только в том, что я не собиралась становиться этой пешкой.

— Мне нужна карта вашего мира, — сказала я. — Учебник истории. Желательно что-нибудь о покушениях на королей, мне надо понять, как здесь принято действовать.

Левая бровь Андерса едва заметно дрогнула.

— Хорошо, — кивнул он. — Вам все принесут. Может, что-то еще?

— Вашего отца уже пытались убить, — заметила я. — Кто?

Взгляд Андерса изменился. Кажется, лже-принц впервые оценил меня по достоинству. Увидел во мне такую же дрянь, какой был сам.

Он говорил об убийстве отца с отменным спокойствием и непринужденностью. Словно это был олень, которого собирались подстрелить на охоте, а затем поужинать им. Да, я понимала ненависть к самым близким родственникам. Но здесь ненависти не было. Только равнодушие.

Пустота. И она пугала меня сильнее всего.

— Был некто Равен Брюн, — ответил Андерс. — Стрелял однажды в отца, когда он раздавал пасхальную милостыню. Сказал, что ненавидит короля за полное обнищание народа.

— А народ действительно обнищал? — уточнила я.

— Ну знаете, есть те, кто хочет видеть курицу в своем супе каждый день, — усмехнулся Андерс. — Но они ничего не желают для этого делать. А я говорю: нет хлеба — иди щипать траву. Или работай.

Мне увиделось в этом некое противоречие. То есть, народ бедствует и голодает, король думает только о завоеваниях, а принца устраивает первое и не устраивает второе. И никто из власть имущих не хочет положить в чужую тарелку эту самую несчастную курицу.

Впрочем, ладно. Я пока не собиралась разбираться в хитросплетениях местной политики.

— И после этого покушения ваш отец решил защититься магией?

— Верно. Он сказал, — Андерс презрительно ухмыльнулся и произнес, явно копируя короля: — «Если служба безопасности ловит хайлом мух, то пусть меня защищает магия. Она-то не подведет».

Какое-то время мы молчали. Я надеялась, что зеркало не оживет в самый неподходящий момент.

— Что ж, — я ободряюще улыбнулась и посмотрела на Андерса так, как смотрела на своих клиенток. Пусть все плохо, но надежда есть. — Мне нужно узнать о вашем отце все. Привычки, манеры, близкие друзья, фаворитки, пищевые предпочтения. А там я составлю программу действий и начну работать.

На том мы и разошлись. Когда Андерс уже шел к дверям, я спросила:

— А на прогулку мне все-таки нельзя?

— Увы! — развел он руками. — Не хочу, чтобы отцу донесли о вас.

Я подумала, что иномирная волшебница не то шило, которое можно утаить в мешке. Но вслух сказала:

— Жаль, конечно. На свежем воздухе мне лучше думается.

Андерс лишь улыбнулся.

— Отдыхайте, миледи. Скоро вам принесут все, что нужно.

Спустя полтора часа мне принесли географический атлас и большую папку с серебристым замочком, и я стала знакомиться с миром, в который меня притащили.

Здешняя цивилизация успела дорасти до дирижаблей, поездов и пароходов, и все это было густо приправлено магией. На тех островах, которые отец Генриха хотел заполучить в качестве приданого для сына, были драконьи кладки, и я подумала, что драконы это тоже оружие.