Гнездо черного сокола: Потерянное дитя (СИ) - "Чудище озорно и лаяй" - Страница 12

— Мышь, все у тебя не как у нормальной ведьмы, садись давай.

На ужин Клэр приехала вполне бодрая, так что теперь могла по полной насладиться всей церемонией, доходящей местами до абсурда и безо всяких сонных образов. Отконвоировав втроем толпу новообретенных рейвенкловцев в башню, они разошлись по комнатам.

========== Глава VIII. Хогвартс, 2й курс, 1988-1989 ==========

В воскресенье Квиринус наконец смог найти время между бесконечными вопросами первокурсников и их сопровождением на Клэр. Они сидели на берегу Черного озера, кальмар вылез на теплую отмель и лениво шевелил щупальцами.

— Как ты, Мышь? Даром время не теряла? Что нарыла, что наволокла в норку?

— Определенного пока ничего. Но знаешь, там такая странная история с приютом, что все эти «знааааешь, КТО мои родители» обретают какие-то пугающие очертания.

— Что-то выяснила?

— Ты раннее детство хорошо помнишь?

— Ну пару-тройку ярких эпизодов может, лет так с трех, наверное.

— А я ничего до шести лет. Даже как в приют сдали не помню. Чем не яркое воспоминание? И по протоколам выходит, что я о себе и тогда ничего не знала. Вот такой чистый лист. И кто сдал неизвестно.

— Обливиэйтом приголубили? А шесть лет, подожди, это 82-й?

— Бери глубже — 1981. Конец 1981.

Шляпник присвистнул.

— Ну, да… Что-то такое я от тебя и ожидал. Нет, я б даже сказал, меньшего я от тебя и не ожидал.

— И тебя не беспокоит, чьей дочерью я могу оказаться?

— Слизерин вон не особенно беспокоится, а я что должен?

— Может вообще c нейтральной стороны под замес случайно попала, может проигравшая сторона потеряла, как процессы пошли, может заложницей держали, чтоб сопротивление контролировать, может наоборот светлые выкинули, потому что надобность отпала. Я только в одном, кажется, уверена, кому-то очень надо было, чтобы не знали кто я.

— Мышь — принцесса темной стороны! О, или еще романтичней, трепещите — дочь черного короля и белой королевы!

— Шляпник, я серьезно!

— Я знаю кто ты, — он перешел на шепот, — тсссс! Ты — потерянная правнучка Директора. Ходят слухи, он был в молодости рыжим!

— Но ведь реально может вылезти, что я персона нон-грата и со мной рядом находиться нежелательно.

— Брось, Мышь! Если бы кто-то хотел тебя сожрать, то у них на это был целый год и никакой бе-бе-бедняга Квиррелл с его фокусами им бы не помешал, — заставить Шляпника заикаться могло разве что сильное волнение, но сейчас он явно забавлялся над своим же недостатком.

— Но разве твои фокусы не нечто сверх…

— Когда ты делаешь что-то, что считается физически невозможным, то есть никто не может подумать, что так можно было, значит никто не подумает, что это мог сделать ты… Это непредсказуемо, это недоказуемо, это удобно. Но это не какая-то сверхмощная и непобедимая магия.

— Т.е., ты все-таки можешь пострадать сам.

— За тобой не бегают делегации. Ни с зеленого факультета, ни с алого, остальным-то вообще до фестральего навоза. Никто не пристает с палочкой к горлу. Значит, все всех устраивает, пользуйся. Принцесса, не расстраивай публику. Как раз, если ты сейчас попробуешь сдать назад и слиться с местностью, это вызовет гораздо больше ненужных вопросов.

— Ты остаешься?

— Разумеется. Что ты сейчас раскапываешь?

— «Пророк». Вдруг там найдется: «мы счастливы объявить, что сегодня родилась наша драгоценная дочурка».

— Это во время войны-то? Могли и не афишировать. В Министерстве за спиной зарегистрировать, так чтоб запись лишний раз не светилась.

— В Министерстве у меня связей нет. Глухо. Думала за 1981-1982 еще «Пророк» взять. Но у меня такое впечатление, что придется выгребать все годы подряд.

— Будешь искать объявления о пропаже чудесных рыжих девочек?

— Рождения, смерти, пропажи, аресты… Все, что может дать ниточку.

— Ты так хочешь найти родителей?

— Нет, я не хочу, чтобы кто-то это сделал за меня, а я встретилась с последствиями неподготовленной. Кстати, а меня ты научишь фокусам?

— Как можно научить тому, чего нет? Но ты движешься в верном направлении.

***

Второй год обучения мало отличался от предыдущего, все те же предметы, все та же отрезанность от внешнего мира. Квиррелл уходил по субботам вроде бы в Хогсмид, но где на самом деле нелегкая могла носить совершеннолетнего мага с безнадзорной палочкой и опытом аппарации? Клэр не спрашивала, а он не считал нужным отчитываться. В воскресенье они проводили несколько часов вместе за разговорами или тренировками. В будни Шляпник готовился к ЖАБА. Клэр или сидела как обычно поблизости с собственными уроками, или прорабатывала архивные газеты, не столь уже надеясь найти информацию о себе, сколь пытаясь восстановить картину происходящего в стране. Осложняло ситуацию то, что «Пророк» безбожно врал, порой даже не делая пауз между противоречащими друг другу статьями. Но как выяснилось, в Магической Британии более актуального источника информации нет: либо отраслевые издания, либо рекламно-познавательный глянец для домохозяек, либо горячо любимый всеми квиддичный журнал.

Еще оставались одобренные Министерством книги с исторической концепцией, изложенной со стороны победителя, которого, как известно, не судят. Таким образом, наверняка были опущены события, которые оставляли прорехи в причинно-следственном полотне, наверняка были происшествия, авторство которых приписывалось тем, кого выгоднее было изобразить виновником. Показательным было одно: каким-то образом на виновной стороне оказалась чуть ли не вся элита — люди с образцовыми родословными, наработанными веками связями, накопленными поколениями имуществом и статусом в обществе. И ради чего? Подвинуть тех, кто и так особо ничем не располагал. В общем, натюрморт выходил довольно странным. Но Клэр продолжала втискивать поиски в свое расписание.

Как и предсказал Шляпник, Клэр опять оказалась вне конфликтов. Змеи и грифы воевали с обычным ожесточением, барсуки отсиживались на кухне и в теплицах, вороны выклевывали в этом бедламе зерна знаний. Чистокровки шпыняли маглокровок, те не оставались в долгу, припоминая первым активное участие в войне не на той стороне. Клэр никто не задирал, большинство продолжало делать вид, что ее просто нет. Это не выглядело общественным бойкотом, с ней разговаривали, у нее частенько просили списать домашнее задание, но словно была какая-то невидимая граница, которую никто не пересекал, ни с наездами, ни с попытками влезть в душу. Как-то одна из пар ее соседок рассорилась между собой, и одна из девочек приклеилась к Клэр. Но через пару месяцев хвост сам собой отвалился, и в спальне восстановился паритет. Керриган перестали отвлекать бессмысленной трескотней, пропала необходимость изобретать способы отвязаться, чтобы побыть с Квирреллом. Инициировать конфликт на своей территории у нее желания не было, а отсутствие интереса соседку мало отпугивало, скорее наоборот, та была счастлива, что ее наконец не перебивают, и не затыкалась вовсе. Когда девочки наконец помирились и порыдали в дружеских объятьях, Клэр наконец вздохнула свободно. Правда, еще целую неделю ее донимали с нелепыми извинениями «ты только не обижайся», «ты правда-правда не обиделась?», «ну, хочешь, пойдем с нами на озеро?», но и эта неуемная активность сошла на нет.

— Порой мне кажется, что рядом с тобой растет и мой собственный статус, это вообще вразумительно необъяснимо, но ты будто создаешь вокруг себя некую зону, оазис, нечто эфемерно устойчивое и при этом над головами окружающих.

— Боюсь, что это формируется «глаз» бури, Шляпник.

— Не исключено, Мышь. И я бы очень не хотел оказаться на периферии.

***

График подготовки к сдаче ЖАБА уплотнялся, но по воскресеньям они обязательно проводили вместе хотя бы час-два. Как-то после рождественских каникул они сидели на подоконнике в заброшенном классе. Клэр отдыхала, наскакавшись над, под и между партами, когда Квиринус гонял ее по пустому классу, обстреливая мелкими предметами. Перед этим они расстреляли боевыми заклятьями трансфигурированных из мусора манекенов. Как и всегда — никакой опасной магии против друг друга.