Гнездо черного сокола: Потерянное дитя (СИ) - "Чудище озорно и лаяй" - Страница 21

Нельзя было отрицать одного. Если бы Поттер сверзился с такой высоты, то никакие костеросты ему бы уже не помогли, мертвых не лечат. Был, конечно, шанс, что кто-то успеет подхватить во время падения, но риск для жизни был огромный. Можно считать, что национальное достояние, тщательно охраняемое десять лет, пытались отправить на тот свет.

***

Клэр как раз была у Флитвика, когда к нему пришла Макгонагалл.

— Филиус, я могла бы позаимствовать кого-то из твоих учеников? Мне нужна помощь в Архиве, с этим прекрасно справился бы Персиваль Уизли, но он собирается сдавать СОВ по всем предметам, не хотелось бы отвлекать мальчика от занятий. А младшие мои слишком неусидчивые.

— У меня как раз есть одна очень любознательная студентка, которая вполне могла бы помочь тебе, Минерва, за возможность обсудить какой-нибудь каверзный вопрос вне школьной программы.

— О, это я могу пообещать, разумеется, если это не будет вопрос размером с гору, ты же знаешь, какая у меня нагрузка.

— Мисс Кэрриган, не хотите ли помочь замдиректора?

— Да, разумеется, — слово «архив» подействовало на Клэр как вожделенная приманка. За доступ к Архиву она бы и сама согласилась что-либо сделать.

— О, но это же экзаменационный курс, не помешает ли подготовке?

— Минерва, смею заверить, мисс Керриган можно отправлять на СОВ прямо сейчас. Очень целеустремленная студентка и всегда опережает темп преподавания в Хогвартсе.

— Мисс Керриган, все-таки не стоит пренебрегать непосредственной подготовкой к экзамену. Министерство дает опросник за все пять курсов, необходимо повторить все изученное. Впрочем, уверена, вы — справитесь. Пойдемте. Спасибо, Филиус.

Архив оказался картотекой. Рядами стояли узкие комоды со множеством продолговатых ящиков, в которых хранились уменьшенные личные дела. Десять алфавитных ящичков в ряд, три ряда на год поступления. Буквы с распространенными фамилиями могли занимать по два, а то и вовсе три ящика.

Цель работы Клэр была разобрать первую половину этого века — десять комодов. Всего в комнате было их около полусотни, видимо ранее либо архив не велся, либо не сохранился, либо хранился в ином помещении. Папки должны были быть на своих местах — в строго алфавитном порядке внутри ящичка своего года. Внутри папок должны были быть только документы, относящиеся к конкретному лицу, и тоже в строгом порядке. Лист с личными данными, экзаменационные работы по курсам, тоже отсортированные по алфавиту по названиям дисциплин, между ними годовые ведомости, потом в хронологическом порядке награждения и отдельный раздел с порицаниями. Если попадалось что-то чужое, то необходимо было или водворить на положенное место или отдать профессору, если подобрать его невозможно.

Поскольку Клэр не была уверена, что за ней не наблюдают, то никаких записей она делать не стала, а разбирать папки начала строго по порядку. До интересующего ее 1938 года, а именно там должно было быть дело Риддла, ставшего лучшим учеником школы в 1944 году, она добралась на третий день. Папка Хагрида нашлась в 1940-м.

========== Глава XIV. Хогвартс, 5й курс, Рождество 1991 года ==========

В картотеке оказался относительный порядок. Время уходило именно на то, чтобы убедиться, что все разложено верно. Однако в ящичке «Р» 1938 года папка Риддла лежала первой. Будто кто-то ей интересовался и просто сунул в ящик — спешил или поленился поставить согласно очередности.

Том Марволо Риддл, рожденный 31 декабря 1926 года, оказался воспитанником лондонского приюта. Человек. Маглорожденный. Идеальный ученик с великолепной успеваемостью, отсутствием каких-либо порицаний, идеальный префект, идеальный староста школы. Совершенство. Наградной лист за заслуги перед Хогвартсом гласил «оказал огромную помощь в расследовании школьного инцидента». Выпустился в 1945 году.

Рубеус Хагрид был его полной противоположностью. Сын великанши. На пару лет младше Риддла, воспитанный отцом-магом, ученик с отвратительными оценками и судя по всему таким же отвратительным поведением. Хорошо, что порицания шли именно списком, а не отдельными листами каждое, а то бы Клэр закопалась восстанавливать хронологию его подвигов. В 1943 году к началу летних каникул Хагрида выгнали из школы за «создание обстановки, опасной для окружающих».

Вот, собственно, и весь расклад трагической смерти Миртл. Негодяй Хагрид отчудил, лучший ученик Хогвартса спас школу. А Уоррен достался заголовок в газете о несчастном случае и пожизненное, точнее посмертное принудительное пребывание в альма-матер магической Британии. Так все гладко, что никаких сведений о том, кто именно зыркнул и довел бедную девочку до инфаркта? Остались тайной неведомой как сам факт зырканья, так и то, кто же выгуливал глазастую зверушку. Хагрид, конечно, мог с его репутацией. Но голос полувеликана Миртл бы опознала, затруднительно подвергать сомнению принадлежность такого баса. А она уверенно сказала Клэр, что голос был скорее приятный. Хагрид отпадал, если он не присутствовал там молча. Мальчик. Старшекурсник. Но кто?

Что оказалось самой большой находкой, так это наконец обретшая оставшиеся буквы «М.». Какой магл станет называть приютского подкидыша так вычурно при том, что первое имя — простецкое «Том», а вся фантазия ушла на подковырку в фамилии. Зачем вообще сироте безродной второе имя? Больше было похоже, что Тома, как и Клэр, сдали уже именованным. А вот для магического мира имя Марволо было ох как значимое и кричащее о потенциальном родстве. Керриган его точно видела среди священных двадцати восьми. И поскольку справочник чистокровных семейств все эти годы жил в ее саквояже, то она быстро нашла, где оно упоминалось. Марволо Гонт — представитель известной ветви Слизеринов, канувшей на текущий момент в Лету. Отпрыск Гонта мог оказаться под чужой фамилией, если был бастардом или происходил из женской линии, или еще по какой-нибудь не столь очевидной причине. Но она нигде не видела ни упоминаний о последнем Гонте, которому и 65-то лет не было на текущий момент, что вовсе не возраст для мага, ни упоминаний о Риддле, кроме как в школьной хронике.

Справочник был выпущен в 1933 году. На момент его выпуска из школы среди Гонтов не было ровесников Тома, но был жив сын Марволо Морфин, а о дочери не было неизвестно ничего. Семейство находилось в таком упадке, что Меропа могла просто и незаметно умереть. Морфин же был обладателем наследственного дара Слизерина — владел змеиным языком настолько, что автор обоснованно сомневался в способности последнего Гонта пользоваться человеческой речью. Составитель справочника воспевал былую мощь салазаровых потомков и горевал по поводу того, что род Гонт перестарался с внутрисемейным размножением и, похоже, закрывает свои последние страницы в истории магического мира. Дата смерти Марволо была дана оценочно, он умер или до рождения Тома или вскоре после, и это могло объяснять, почему не поучаствовал в жизни сына и не признал его. С другой стороны, он, конечно, был уже довольно стар, поэтому нельзя было упустить вариант, что Том на самом деле его внук. Возраст обоих детей Марволо вполне позволял кому-то из них быть родителем.

Клэр была уверена, что «маглорожденный сиротка», подмявший под себя факультет чистокровных снобов, был ни много ни мало — последним наследником Слизерина, и скорее всего, не глупее Клэр, так что не только знал, кто он есть, но и активно пользовался этим. Однако выводы она сделала быстро: нашла в школьной библиотеке рецепт зелья родства и заказала ингредиенты к нему в аптеке Малпеппера. Дело было за малым: сварить зелье и обзавестись жертвой. Если уж потомок самого Слизерина попал в магловский приют… У нее не было ни уникального дара, ни говорящего имени, ни примечательной внешности, но магический мир был настолько узок, что старые семьи были переплетены родственными связями как спутанный клубок. И если в этом клубке найдется фрагмент с ее кровью, то есть шанс выцепить из него ту самую нить, которая приведет ее к разгадке ее происхождения.