Мир колонизаторов и магии (СИ) - Птица Алексей - Страница 8

— Ха, Джек, ты не прав, они не трусы, просто никто из них не умеет так стрелять из ружей, как мы и французы. Не зря Морган привлёк их с нами, у них врождённые магические способности к меткости. Испанцы были просто бессильны нам противостоять.

— Ты прав, Джим, но так будет не всегда, скоро приплывут их маги и их лучшие солдаты, нам надо спешить обратно. Чего стоишь, пошёл вон, — этот окрик уже предназначался мне, на мгновение растопырившему уши и внимательно слушающему то, что говорили эти пираты. Вздрогнув от грубого окрика, я пошёл дальше.

Донеся до девочки воду, я напоил сначала её, а потом и многих других детей. Мне позволили сделать ещё три рейса, пока очередная плошка с водой не полетела мне прямо в лицо, залив её прохладной водой.

— Ну вот, маленький кабальеро, теперь и ты напился, — рассмеялись пираты, — хватит носить воду, мы выполнили свой уговор и даже тебе дали напиться, разве не так?

И они со смехом заглянули мне в лицо. Я ничего не сказал. Молча облизнув губы и стерев влагу с лица, я отправился к остальным. Но теперь мне не пришлось сидеть с краю, наоборот, меня подхватили руки взрослой женщины и начали гладить по голове.

— Как тебя зовут?

— Я — Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро, чётко, как робот, оттарабанил я.

— О, ты же сирота. Твоя мать погибла, бедняжка, в самом начале штурма. Многие видели, как её… и она внезапно осеклась, поняв, что не стоит травмировать психику подростка.

Взглянув на неё, я всё понял по глазам. Твари, ненавижу. Слишком много долгов, слишком много. Мне нельзя умирать, только не сейчас, когда количество долгов пиратов передо мной только растёт. Не сейчас.

Одна из партий пиратов, разосланных для поимки беглецов, вернулась с добычей. С собой они привели группу монахов и доминиканского священника падре Антония. Это был полноватый человек, среднего роста, с круглым добродушным лицом и носом картошкой, над которым блестели острым умом карие глаза.

Ему не повезло, он был захвачен врасплох и не смог отбиться от группы пиратов. Был он магом-артефактором, но знаниями обладал, в основном, для проведения исследований климата и природы, а не для боевой магии. Убивать людей ему претило, не для того он учился в лучших университетах Европы на богословских и природоведческих факультетах, чтобы потом заниматься уничтожением себе подобных.

Да, доминиканцы боролись со всякой ересью и были инквизиторами, назначенными римским папой, но одно дело бороться с опасными ересями и проявлениями чёрной магии, а также людоедскими учениями, вроде индейских ритуалов человеческих жертвоприношений, и совсем другое дело грабить и убивать ни в чём не повинных людей.

Не сталкиваясь до этого с пиратами, он надеялся на их благородство и веротерпимость, но просчитался. Да и откуда ему было знать, что основная масса людей, попавших в «береговое братство» были отчаявшимися людьми, происходившими из самых низов плебса, годами не видевшими женщин на своих островах и на кораблях, бороздивших океаны.

Но не только это влияло на них. Большинство были разбойниками и бандитами, бежавшими от правосудия в Новый свет. Ну, а море никогда не прощало никого, и моряки, болтаясь в своих кораблях-бараках, будучи жертвами командиров, боцманов, провиантмейстеров и прочих, только ожесточались и озлоблялись, умирая от голода и болезней, как мухи.

Трудно требовать от них понимания и христианского смирения, о чём не подумал отец Антоний, выходец из известной дворянской семьи Испании. Будучи захваченным поисковой командой пиратов, он со смирением принял свою судьбу, моля Бога вразумить несчастных, поднявших руку на церковь и женщин.

Но Бог остался глух к молитвам, а артефакт, с помощью которого он работал, в виде молельных чёток, пираты отобрали. Он был сделан из золота и помимо своей магической ценности представлял ценность и из-за металла. Других артефактов у него с собой не было, а несколько боевых он использовал, когда его брали в плен.

Попав в город, отец Антоний ужаснулся тому, что творили ландроны (разбойники), как называли испанцы пиратов. Чёрные миазмы смерти витали над всем городом, плач и стон слышался на его улицах. Везде были видны следы пожаров, кругом лежали и висели люди, которых пытали, чтобы узнать, где они спрятали свои сокровища.

Точнее, обрубки от этих людей. Пытали и мужчин и женщин, не делая никаких скидок на пол. Симпатичных женщин насиловали на глазах у других людей, пожилых забивали до смерти, требуя показать, где они спрятали свои ценности. Детей морили голодом и жаждой, не чураясь ничего, и не боясь никого.

Вместе с отцом Антонием ландроны поймали и старика португальца, бывшего ключником одного уважаемого дона, который уплыл торговать в это время на Острова пряностей. Отделив от остальных, они привели его в один из домов и, заперев в подвале, стали мучить, пытаясь узнать, где он спрятал деньги.

Старик был слабым магом. Он владел магией пера и был полиглотом. Знал он три десятка языков и мог общаться с духами предков, выведывая у них секреты. Но все силы его были направлены на торговлю и обогащение своего хозяина и его самого. Сопротивления пиратам он оказать не смог, и теперь один из них пытал старика огнём, подпитывая магическую сферу его муками.

А чтобы он сразу не умер, в подвал привели и отца Антония, который собственными глазами узрел все те мучения, которым подвергали португальца. Так ничего и не добившись, старика привели на площадь, а отца Антония, как обладавшего ещё и святой магией, заставили поддерживать его дух.

Вся толпа, собравшихся на площади женщин, стариков, детей и немногих пойманных в плен мужчин, с ужасом наблюдала за пытками старого португальца Магеша. Его подвесили к четырём столбам за пальцы рук и ног, так что он повис в воздухе сантиметров на пятьдесят над землей. Старик молчал!

Рассвирепев, пираты развязали его и стали жечь огнём, используя для этого сухие пальмовые листья. После этого и старик Магеша и отец Антоний потеряли сознание, не в силах перенести подобных издевательств.

Всё это видел и я, точнее, последнюю часть пыток. Отойдя в сторону и взяв ветку, я стал чертить крестики на песке. Одна из женщин подошла ко мне.

— Бедный малыш, не смотри больше туда, ты уже не дитя, но ещё и не взрослый, ты сойдёшь с ума от этого. Посмотри, ты уже начал сходить с ума! — и она показала мне на то, что я делаю.

Глупая женщина, я не играл и не отвлекался на сумасшествие, я подсчитывал, сколько мне уже задолжали пираты, и крестов получалось очень много. Подсчитав, я провёл разделительную черту справа от них и остановился, задумавшись. Потом медленно провёл по земле зажатым в руке прутом, нарисовав большой ноль.

Нулём был я. Просто большой, бесполезный ноль. Зеро.

«С чистого листа. Я начинаю жизнь с чистого листа», — шептали в полубезумном состоянии мои губы, после чего я, действительно, потерял сознание, не видя, как ко мне, гораздо позже, наклонилась дуэнья Анна, которая пришла уже к вечеру на центральную площадь.

— Храбрый мальчик, — шептали её губы и губы других женщин, которые были благодарны подростку за его помощь.

— У тебя доброе сердце и ты самолюбив. Жаль, что я оскорбила тебя там, в церкви, но иначе было нельзя. Ты не похож на своего своевольного отца, скорее, на свою несчастную мать, но ты сильнее их обоих, вместе взятых. Тебя ждёт непростая судьба, но ты сможешь, я верю, ты сможешь спасти многих и многих, хотя тебя и не будут ценить и благодарить за это. В награду от судьбы ты получишь самое ценное, что есть в этой жизни — ты будешь любить и будешь любим. Самая гордая, красивая, знатная сеньорита полюбит тебя и отдаст тебе всю себя, без остатка. Но это будет очень не скоро. На твоём пути будут трудности и лишения, тебя будут предавать и забывать, проклинать и пытаться убить, но её любовь, каждый раз, будет вытягивать тебя, буквально, с того света. Я, магесса первого круга целителей и провидцев, пророчествую тебе, мальчик. Будь тем, кем показал себя здесь. Будь счастлив, навигатор!