На пути в академию (СИ) - Птица Алексей - Страница 17

Но быстро отчалить с острова мы так и не смогли, так как канат с петлей, накинутой на обломанный клык причала, совсем не собирался сниматься с него. Он как будто бы прикипел и не отпускал корабль в открытое море. Более того, он стал надломленно скрипеть, и весь остров заскрипел ему в такт.

Дико завыл ветер, резко переменивший своё направление, глухо загудели скалы, резонируя под его резкими порывами. Мелкая морская галька мелко задребезжала в такт разбуженной стихии. И под конец, в унисон всей этой чудовищной какофонии, задрожал и весь остров. Один из близнецов, до этого всегда молчавший, вдруг проговорил, пристально глядя, при этом, тяжёлым взглядом на капитана.

— Обидим Филина, плохо нам придётся, и не доплыть до земли!

— Да понял я, понял, — с досадой проговорил Вилли, — бывает такое со мной. Я это называю приступами жадности. Малолетний идальго всех нас спас, и я не дам его в обиду, клянусь в этом своей удачей и солёной кровью. Сто якорей мне в ус, и просмоленный рангоут в глотку, если я нарушу свою клятву.

После этой тирады канат был перерублен, и маленькое судёнышко благополучно отчалило от скрытого острова. Я почти терял сознание от физического и морального истощения и плохо соображал. На борту «Сельдяного короля», на его маленькой палубе, сброшенными в одну кучу, лежала груда артефактов, амулетов, костяного оружия и драгоценностей, принесённых мною.

— А что, золота не было? — спросил теперь уже Армандо.

— Было, но тебя рядом со мной не было, а один я не смог его унести. Мне надо было плыть под водой, чтобы выбраться из пещеры. Другого выхода не было.

— Да ладно тебе, посмотри, что он принёс! — это уже Вилли радостно обнаружил мешочек с драгоценными камнями.

— Действительно, это целое состояние! — воскликнул один из близнецов, — за эти камни можно купить и самого короля.

— Я уступаю все драгоценности вам, — проговорил я.

— К чему такая щедрость, — удивился Армандо, сузив свои белесые глаза.

— Я не смогу их продать, и меня прирежут где-нибудь в подворотне, узнав, что они у меня есть. Кроме того, я хочу внести свой вклад в вашу организацию. Ведь вы говорили, что если мы найдём сокровища, то нам ничего не грозит, и будет покровительство коронованных господ, или особо приближённых к ним.

— Да, — признал наёмник, — действительно, такой разговор был. Это здравое решение, малыш.

— А, кроме этого, вы обещали мне помощь целителя, чтобы меня не узнал никто из ордена Кающихся.

Капитан Вилли, несмотря на изрядно потрёпанный и обгоревший вид, нашёл в себе силы ухмыльнуться.

— Ты, Филин, прирождённый переговорщик! Все разжевал и в рот бросил. Всё ясно и понятно. Ладно, считай, как вернёмся на берег, драгоценности через важных людей продадим и тебе денег отдадим. Немного, чтобы внимание к тебе ненужное не привлекать. И целителя найдём, чтобы он твою физию переделал. Будешь краше, чем девица. Ресницы там длинные, да брови тонкие, губы пухлые, рот большой.

— Остановись, Вилли, уймись, ты что говоришь!

— Да это сокровища, будь они неладные, мозги туманят. Так и вижу, как таверну покупаю, да всех покупаю и…

— Нам ещё выжить надо, Вилли, и выбраться отсюда, — осадил его наёмник, а не о девичьей внешности рассуждать!

— И то, правда! — пришёл в чувство капитан. Доплыть надо, а вокруг опять туман, как бы не заблудиться в нём. Давайте поделим оставшиеся ценности.

А делить уже особо было и нечего. Почти всё, что я принес, у меня отобрали. Мне же достались несколько свитков с боевой магией, точнее, пара штук. Резец по кости, каменный сосуд с краской и костяные наручи. Было ещё несколько амулетов, призывающих рыбу и защищающих своего владельца от невзгод разбушевавшейся стихии, и, в общем-то, и всё.

Зато обещаний мне был вручен целый мешок, так что и не унести. Но, судя по хмурым взглядам, которые кидали друг на друга мои подельники, они действительно собирались со мной поделиться деньгами и оказать несколько услуг, и видимо, это им не сильно нравилось. И это, несмотря на то, что мне почти ничего не досталось, а самые главные артефакты они забрали и унесли в трюм, надежно припрятав там.

Впрочем, после того, как я нашёл правильный курс, лавируя в сгустившемся тумане, их сомнения в моей полезности окончательно развеялись, и напряженные лица значительно повеселели. Даже вечно хмурый наёмник улыбался кривой улыбкой, больше похожей на гримасу, чем на проявление каких-то светлых чувств.

Меня накормили и, укутав найденным на тартане рваньём, положили спать возле рулевого весла. Так, под шум и скрипение весел, тяжёлое хлопанье парусов и постоянный свист ветра, я и уснул. Сон мой был тяжёлым, но зато без сновидений. Мозг, перегруженный событиями, не смог продолжать их обрабатывать и отключился, дав моему сознанию и телу отдых.

Несмотря на тайные опасения, я смог пережить следующий день. Никто меня не трогал. Выйдя из полосы тумана, тартана, управляемая Вилли, направилась в сторону порта Сандерленда. Но этот порт не был нашей целью. На берег здесь сошёл только Армандо Локк. Он же забрал и самое ценное из того, что было принесено мною. Вилли и братья загрузили на борт еду и воду, и мы отправились дальше. Сойти на берег мне не дали, да я особо и не стремился.

В течение следующей недели мы двигались вдоль берегов Англии, точно повторяя очертания её берегов и не рискуя далеко отойти от них, пока не прибыли в Эдинбург.

Старый шотландский город встретил нас шумом, гамом и повсеместным засильем мужчин в шерстяных клетчатых юбках. Один из братьев — близнецов, прогулявшись до рынка, приобрёл там для меня потрёпанный, но целый плащ с капюшоном, отлично прятавший мою фигуру и, при необходимости, лицо.

Ночь и следующий день мы с близнецами скоротали за городом, в одном из постоялых дворов, сидя за столом молчаливой, но дружной компанией. Моё лицо было сплошь перемазано грязью и сажей, и был добавлен ещё один шрам, прикрывший один глаз. Да и вообще, меня было трудно узнать, даже тем, кто знал в лицо, а в ночной полутьме и подавно.

Вечером на постоялый двор пришёл Вилли, одетый как горожанин, мало знакомый с морем. Его голова была наголо обрита, а отросшая рыжая борода торчала широкой лопатой, воинственно топорщась на каждого, кто обращал на неё внимание.

— Сидите, пьёте! — обратился он к братьям и ко мне. Братья пили, а я нет. Одна кружка тёмного и противного до отвращения горчайшего пива, которое я и не допил, не в счёт.

— Ладно! — он подсел к нам и уже более спокойным тоном и вполголоса сказал. — Сегодня утром уплываем, на корабле, скажу куда. Корабль тоже не назову, нам надо ещё ночь пережить. Здесь оставаться опасно. Армандо отнёс главные, гхм, вещи и передал их тем, кто нас и послал за ними. Но слух уже пошёл, и началась охота за остальными. Пока мы не сможем передать оставшуюся мелочь, нам спать спокойно не дадут.

— Здесь, в Эдинбурге, мало тех, кто заинтересован в нашем поиске и поимке, но лихих людей всегда можно нанять за несколько фартингов, и нас уже ищут. Корабль готов к отплытию, дело за малым — добраться до него!

— Эрнандо, все твои пистоли остались на острове, но я прикупил тебе пару, им на замену, и думаю, они будут гораздо лучше тех, что ты потерял в наших приключениях. Возьми их.

Мы молча поднялись из-за стола. Один из братьев подозвал служанку и расплатился за ужин и постель. Поднявшись в свою комнату, где мы жили втроём, я получил пару отличных небольших пистолей с магическими замками, мешочек с порохом и мешочек с пулями, и, зарядив их, был готов к убытию. Также была у меня с собой мизерикордия, два свитка с боевой магией воды и, в принципе, всё.

У близнецов было по широкому тесаку, паре метательных ножей, а у Вилли — длинный палаш. Не знаю, насколько он хорошо им владел, но мне явно не хватало моей абордажной сабли. Быстро собравшись, мы выскользнули за дверь постоялого двора, попав в крепкие объятия ночного Эдинбурга. Постоялый двор находился недалеко от города, и мы преодолели расстояние до него за полчаса. Ещё полчаса мы шли вокруг окружающей его каменной стены, чтобы найти невзрачную калитку одного из второстепенных выходов.