На пути в академию (СИ) - Птица Алексей - Страница 19

Троих других бросился догонять я. Первый не успел убежать далеко и удар в спину стилетом пронзил его, отправив досрочно в пучины ада. Двое других, подвывая от ужаса, побежали ещё быстрее. Но полуголодный образ жизни, мелкие ранения, да уже и не юный возраст не дали им возможности убежать от меня.

Второго я настиг через десяток шагов, и он даже успел повернуться, чтобы встретить смерть лицом. Отбив нож, я ударил его в горло, провернул стилет и разрезал ему трахею. Заливаясь кровью, он упал лицом вниз, готовясь навсегда от нас уйти.

Я был очень зол и поэтому быстро настиг последнего, который почти скрылся от меня в темноте глухих припортовых переулков.

— Стоять, сука, стоять! — от волнения я проорал эту тираду по-русски. Убегающий в страхе обернулся, его дико вытаращенные глаза сверкнули белками в свете полной луны, висевшей над нами и равнодушно следившей за всеми перипетиями чужих судеб. Быстро перейдя с русского на английский, я снова заорал.

— Стоп! Фак! Стоп, факен щит! Стоять, тварь! Кому сказал!

Мой голос, металлом звеневший в темноте, дико оскаленные зубы, сломанный нос, чёрным клювом нависающий над моими белыми зубами, парализовали его волю, и разбойник застыл в ступоре, дрожа всем своим грязным телом.

Добежав до него, я хотел было ударить его в грудь, сразу попав в сердце, но вдруг у него из рук вывалился нож и бандит упал на колени, громко молясь и прося всех святых о заступничестве.

— Пощади, пощади, страшный незнакомец. Я знаю, ты страшен, могучий маг, я вымолю себе прощение, уйду в монастырь, брошу свою семью и маленьких детей, лишь бы ты простил меня и отпустил.

Рука, почти собиравшаяся коротким замахом ударить его в грудь, остановилась на полпути. Убивать безоружных я ещё не научился, но и времени на раздумья не было.

— Бросишь детей? — повторил я его последние слова. Он же их понял по-другому.

— Нет, нет, у меня большая семья, я должен заработать денег, нам должны были щедро заплатить, нам даже дали аванс. Нам нечего есть, нам негде спать, а выыыы богатые гады…

На минуту он забылся, играя свою роль, и когда он бросился обнимать мои колени в надежде спастись, я пинком опрокинул его навзничь и ударил в грудь стилетом, а потом ещё раз и ещё, пока он бездыханным не распластался на мостовой.

— Пёсья кровь, тьфу. Денег детям?! От убийства? Что я, зверь что ли, или не понимаю! И я достал из кармана горсть реалов и бросил их на его тело, а потом ручкой стилета вывел надпись его кровью, вытекшей из ран — Money for the family, чтобы их не украли другие, и ушёл.

Торопливо шагая обратно, я ориентировался по трупам убитых и стонам, которые невольно издавали раненые близнецы. Хорошо, что я не успел убежать далеко и вскоре мы вновь все соединились. За это время Вилли успел уже добить всех раненых, а одного из близнецов мы потащили вдвоём с его легкораненым братом.

Добраться до порта, а потом и до корабля, мы успели вовремя, пользуясь ночной мглой и пережидая в закоулках отряды всполошённых стражников, спешащих на шум битвы. Может быть, нас кто-то и замечал, но предпочитал не афишировать этого и скромно удаляться, не привлекая к себе нашего внимания.

Нас ждала шлюпка, болтавшаяся недалеко от пирса. Несколько условных сигналов огнём, и она направилась к тому месту, где мы её ждали. Матросы, сидевшие в ней, не задали никаких вопросов, равнодушно посмотрев на двоих раненых и на нас с Вилли, прятавших свои лица под капюшонами дорожных плащей.

На корабль, оказавшийся средних размеров пинасом, мы взошли уже под утро и сразу были вынуждены уйти в его трюм, где разместились между бочек с пресной водой, балластом и непонятными свёртками. О движении корабля возвестил толчок подъёма якоря и всё более усиливающаяся качка.

В этот момент умер один из братьев, имён которых я так и не удосужился узнать. Второй горестно завыл, не в силах перенести потерю близнеца. Ночью, поднявшись на палубу, мы сбросили зашитое в парусину тело нашего товарища, с привязанным к его ногам грузом, в море. Тихий всплеск провозгласил ещё одну потерю.

Близнец пережил своего брата на три дня. Его рана воспалилась, а он не желал сопротивляться болезни и сгорел в горячке. Мои усилия не увенчались успехом, даже несмотря на примененную магию. Видимо, когда человек не желает жить, то все усилия по его спасению бесполезны. Так я думал, привычно орудуя большой иглой, сшивая из парусины очередной саван.

— Наверное, это и к лучшему, — проговорил Вилли, сдирая со своего черепа лоскуты обгоревшей кожи.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Меньше свидетелей, крепче тайна, — пояснил он. — Они были хорошими товарищами и настоящими братьями. Надёжными, как скалы, и крепкими, как железное дерево, но вот судьба решила иначе. Все, кто побывал на скрытом острове, долго не живут. Так что, держись за жизнь, Филин, пока она у тебя есть, и пользуйся каждой её минутой.

— Куда мы плывём? — спросил я его, помолчав.

— В Ирландию.

— Почему туда?

— Потому что там есть знакомый целитель, и тебе надо исправить внешность.

— И всё?

— Нет! Мы не можем сразу отправиться в Испанию. О нас должны забыть, или, в крайнем случае, потерять. Мы уничтожили всех нападавших, и они не знают, сколько нас и кто мы. Только догадываются, а уж после того, как двое из нас погибли, так и вообще… Будут искать четверых, а не двоих.

— А мы уже остались вдвоём. В Ирландии мы избавимся от всех артефактов и исправим себе внешность. Да, да, что ты так на меня смотришь, мне тоже не помешает изменить свою внешность. А то уже я устал от своей рыжей бороды, хочу быть жгучим брюнетом. Имею право, за такие-то деньги.

— Ну, а дальше?

— Дальше у нас с тобой пути разделятся. Ты получишь свою долю деньгами и поплывёшь в Португалию, а я туда, куда надо мне.

— Почему в Португалию? — снова спросил я.

— По той же причине, Филин. Чем больше ты будешь непредсказуемым, тем проще выжить. Никто и не догадается, что молодой и красивый идальго имеет какое-то отношение к тому человеку, который посмел убить уже двоих магов из ордена Кающихся. И что он делает в Португалии? Трать деньги на что хочешь, останавливайся в самых дорогих постоялых дворах и приударяй за томными красотками, и никто и не подумает, что ты — это тот парень… Вот так!

Я хмыкнул, действительно, логично. Против фактов не попрёшь, но до того момента ещё дожить надо. Закончив сшивать саван, мы спустили за борт тело второго близнеца и постояли на палубе, задумчиво глядя на вздымающиеся волны, покрытые белыми гребешками пены. Чайки визгливо кричали, провожая в последний путь наших товарищей.

— Они были настоящими моряками и погибли в море, как и положено каждому уважаемому моряку, — проговорил Вилли, и мы спустились обратно в трюм, ожидая прибытия корабля в Белфаст.

Вскоре пинас доставил нас в город Белфаст. Никто из команды не задавал нам вопросов и не разговаривал с нами. Спустившись с палубы в шлюпку, и доплыв в ней до пирса, мы сошли на берег, а пинас отправился дальше, куда уж, я не знаю. Наверное, подальше от нас и всего, с нами связанного.

— Нам не в город, — сказал мне Вилли, — здесь недалеко замок есть, фамильный, там и осядем.

— Примут?

— Примут! Договорено ещё раньше, только одеться нам надо скромнее.

— Да куда уж скромнее, — и я оглядел свой куцый потрёпанный плащ.

— Пистоли спрячь, и стилет свой дорогой тоже.

— Ладно, но у нас же нет денег на одежду.

— Нет, поэтому мы с тобой дальние родственники. Я — непутёвый моряк, давно отчаливший от дома, а ты — мой племянник. Мать твоя согрешила с испанцем, вот тебе и достались тёмные волосы и нос крючком.

— Мать не трогай, ты не знаешь её!

— Ладно, ладно, не тряси клювом. Не знаю, да и знать не желаю. Я не лезу в твои дела, ты молча слушаешь, что я говорю. Астролябию свою ещё не потерял?

— Нет!