Похорони Меня Ложью (ЛП) - Сото С. М - Страница 44

Разочарование вызывает слезы на глазах, потому что это единственный раз, несмотря ни на что, когда я не смогу бороться с ним. В последний раз, когда я заходила к нему в кабинет, он сделал вид, что мы не закончили, что мы никогда не закончим. И теперь я понимаю почему. Он держит ключи от королевства у себя. Вся моя жизнь лежит у него на ладони.

— Спасибо ни за что, — выдавливаю я, прежде чем повесить трубку и отбросить телефон подальше от себя.

Все, что это устройство сделало в последнее время, так это принесло плохие новости. Паника и меланхолия приливают и отливаются в моей груди. Я опускаю голову на руки, пытаясь дышать сквозь острую боль предательства, которая пронзает центр моей груди, заполняя полость льдом.

— Ну и что ты собираешься с этим делать?

У меня перехватывает дыхание, и я замираю при звуке голоса. Закрыв глаза, я мысленно считаю до пяти, убеждая, что мне это только кажется. Это невозможно. Не после столького времени.

— Ты действительно собираешься сидеть и притворяться, что меня здесь нет?

Я задыхаюсь от рыданий, когда слышу снова. На этот раз я заставляю себя открыть глаза и вижу Мэдисон, прислонившуюся к стене и наблюдающую за мной. Я энергично потираю виски, стараясь избавиться от боли, потому что этого не может быть. Должно быть, мне это снится или мерещится. Словно отражая меня, ее волосы теперь светлые, как и всегда. Я уже не знаю, что реально, а что нет.

Моя грудь расширяется от волнения, а тело дрожит.

— Ты не настоящая.

— Да. И я сказала тебе двигаться дальше. Так что да, думаю, мало что изменилось. Ты все еще плохо слушаешь.

— Мэдс? — я задыхаюсь.

Она отталкивается от стены и пересекает комнату, останавливаясь рядом со мной. Клянусь, когда она опускается на матрас, я чувствую, как кровать прогибается под ее весом. Когда ее глаза встречаются с моими, я чувствую, как первая слеза выскальзывает. Мой подбородок дрожит, смотря на нее, взгляд пожирает каждый ее кусочек. Наступает момент, когда мы смотрим друг на друга, глаза в глаза, и это похоже на то, как если бы мы смотрели назад в искривление времени нашего детства. Ее лицо похоже на мое, но, как и у всех близнецов, есть небольшие отличия.

— Ш-ш-ш. Больше никаких слез, — выдыхает она, притягивая меня в свои объятия.

Удивление проносится по моему телу, и я падаю в ее объятия, держась за нее, будто она собирается исчезнуть без предупреждения. Я не хочу, чтобы она снова исчезала. Я не смогу справиться с этим во второй раз.

— Скажи мне, что делать, — шепчу я в ее мягкие, как шелк, волосы.

— Ты либо продолжаешь бороться, либо, наконец, оставляешь это.

— Я не могу оставить все как есть.

— Тогда ты знаешь, что должна делать.

Мы падаем на кровать, и я провожу остаток ночи, позволяя моей мертвой сестре пробежаться пальцами по моим волосам, пока не засыпаю.

Я резко просыпаюсь от ощущения, что кто-то трясет меня за плечо. Ерзая на кровати, я оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Верой. Она смотрит на меня сверху вниз с озабоченным выражением лица.

— Привет, детка. Ты, должно быть, заснула. Кэт хотела, чтобы я осталась с тобой сегодня. У нее съемки.

Я приподнимаюсь на кровати, прислоняясь спиной к изголовью, и оглядываю комнату, проверяя, здесь ли еще Мэдисон. Очевидно, что нет.

— Хочешь позавтракать и поговорить?

Я морщусь от этой мысли. Я знаю, что мне нужно поесть, но мысль о том, чтобы выйти на публику, на люди, которые в настоящее время пытаются заколоть меня вилами, — да, это не самая лучшая идея.

— Я не хочу сегодня ни с кем иметь дело, Вера. Я пас.

— Наверное, ты права. — она вздыхает, садясь рядом со мной. — Почему бы мне не позвонить водителю и не попросить его привезти нам что-нибудь? Яичница с мимозой?

Я чуть не закатываю глаза от того, как богато и высокомерно прозвучала вся эта фраза, но вместо этого у меня вырывается сухой смешок.

— Ох, как я скучала по тебе, Вера.

Теперь она закатывает глаза.

— Заткнись и прими душ, Кенз. От тебя воняет.

Я даже не обижаюсь на ее замечание. Уверена, что она права. После столь необходимого теплого душа я вдыхаю восхитительный запах завтрака и направляюсь на кухню. Вера все разложила на столе. Несмотря на то, что все выглядит и пахнет так хорошо, я нахожусь в таком страхе, что, когда сажусь, я не могу насладиться этим. Я вожу еду по своей тарелке, думая обо всем, что я хотела бы забыть.

— Я ненавижу видеть тебя в таком состоянии. Не могу сказать, из-за него ли это, из-за этих придурков в Интернете, или из-за того, что они остаются безнаказанными, за то, что сделали с тобой.

— Все вместе.

Но в основном это Баз. Но я этого не произношу. Признать это вслух значит признать поражение.

У меня было пять дней, чтобы смириться с его правдой, и я, кажется, не могу. Он солгал мне. Если он солгал об этом, то мог солгать и обо всем остальном. На самом деле я не верю, что он мог убить Мэдисон. В нашем прошлом нет ничего, что могло бы на это намекнуть. Но что, если это сделал Винсент? Или Трент? Возможно, даже Зак? Я уже больше не уверена насчет Маркуса. Его хронология, кажется, ясна и совпадает с Базом.

Главный вопрос, который у меня сейчас есть: что на самом деле произошло той ночью? Ну и что, если Баз и Маркус ушли? Таким образом, трое из них остались там в ночь ее смерти. Они могли бы легко придумать ложь, чтобы помочь прикрыть друг друга.

Часть меня хочет продолжать копать, в то время как другая хочет сдаться и найти ту жизнь и то счастье, которые я так отчаянно искала. Я устала узнавать правду о вещах только для того, чтобы это еще больше разбило мое сердце.

— Ты ему веришь? Что он этого не делал?

Я пожимаю плечами.

— Часть меня верит. Но я все равно ему не доверяю. Что, если он лжет, защищая их?

— Что, если он не лжёт? Что, если все это правда?

Я бросаю на нее сухой взгляд, и она смеется, указывая на меня вилкой.

— Ладно. Глупо так говорить. Я знаю. Но я думаю, что я имею в виду, как ты узнаешь, лжет он или нет? Я больше не оправдываю ложь, но, может, держать своих врагов рядом и весь этот джаз прямо сейчас не самая глупая вещь, которую ты могла бы сделать.

Мои брови поднимаются. Это именно то, о чем я думала раньше, но мне казалось неправильным снова обманывать его. Хотя он делал то же самое со мной, не так ли? Чем это отличается? Кэт возненавидела бы эту идею. Черт, вот почему я так удивлена, что Вера вообще упомянула об этом. Она словно дьявол на моем плече, взывает к мыслям, которые уже кружатся, умоляя, чтобы ее заметили.

— Он слишком умен, чтобы вновь попасться на эту удочку. Он никогда не поверит, что я приползу обратно, после всего случившегося.

Она пожимает плечами, засовывая в рот кусочек нарезанного арбуза.

— Заставь его поверить. Не ползи назад. Что ты хочешь делать в глубине души, когда думаешь о Базе?

— Я хочу... — я замолкаю, не уверенная, стоит ли говорить свои мысли.

Она закатывает глаза.

— Просто скажи.

— Я хочу причинить ему боль. Очень сильно. Но также хочу то, что у нас было раньше. Я хочу его. Хочу, чтобы он был моим. Я скучаю по его прикосновениям. Я скучаю... Боже, иногда мне кажется, что я скучаю по всему, что связно с ним.

Она усмехается.

— Уверена, что ты скучаешь не только по его прикосновениям, но это хорошо. Используй это. Потому что это действительно то, что ты чувствуешь. Он не подумает, что это ложь или заговор. А на этот раз? Ты можешь ударить его в самое больное место. Ты получишь желаемое. Ты держишь врага близко, и будешь копать глубже, когда он больше тебе откроется.

Я тихо сижу, обдумывая этот план. Это может иметь обратный эффект. Ужасный. Но чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, как хорошо это может сработать. Но меня останавливает только одно.