Лабиринты Роуз (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 78

— За Петушка. За любимого Петушка.

— Малявка, не называй его так. Он давно не ребенок. Мой сын стал орлом. И давайте прибережем все приятные новости для ушей вашей мамы. Пусть порадуется за вас вместе с нами. Все равно, без нее я не смогу благословить вас. И вот что еще, Петр, — Эдуард шутливо сдивнул брови. — Спать будете раздельно. До самой свадьбы. И убери руку с плеча моей дочери, я еще не сказал свое «да».

Как только улыбающийся Петр освободил Роуз из своих объятий, на плечи принцессы легла рука отца.

— Вот то-то же, — проворчал довольный Эдуард.

— Дорогая! Я вернул наших детей!

Эдуард бегал из комнаты в комнату по Эрийскому королевскому дворцу, распугивая бледнеющих при его появлении слуг, и уже в десятый раз выкрикивал имя жены, но Свон не откликалась.

— Ну где же ты, милая, — его терпению приходил конец. Он еще с Форша отправил в Северную Лорию почтовых драконов с сообщениями, что возвращается, и чтобы она ждала его в Эрии. Лететь еще несколько дней до родины Свон у него не хватило бы сил, так он мечтал поскорее ее увидеть.

— Ваше Высочество, Ее Высочество в комнате короля, — пискнула присевшая в поклоне служанка, попавшаяся ему навстречу. Она несла большую корзину с бельем. — Его Величество совсем плох.

— Отец! — Эдуард открыл дверь в покои короля Артура Пятого. Спертый воздух, пахнущий лечебными мазями и притирками, безошибочно подсказал, что на кровати лежит тяжелобольной. В памяти всплыла похожая комната, в которой умирал настоящий отец Эдуарда — Себастьян Шовеллер. Тогда, более двадцати лет назад, Эдуард не испытывал таких сильных чувств к умирающему, как сейчас. В то время его сердце не сжималось от предчувствия непоправимой беды. Он любил человека, воспитавшего его как родного сына, и не любил настоящего отца, привнесшего в его жизнь лишь раздор и сумятицу.

У изголовья стояло кресло, в котором дремала Свон, но скрип двери, торопливые шаги и тревожный вскрик заставили ее открыть покрасневшие от бессонных ночей глаза.

— О, Эдуард! — Свон поднялась навстречу мужу и крепко обняла его.

— Что с ним? — голос Эдуарда срывался. Он не ожидал, что его триумфальное возвращение с детьми совпадет со столь безрадостными событиями.

— Он стар и немощен. Я прибыла из Северной Лории сразу же, как только Генрих сообщил о болезни короля, но Кольцо жизни незначительно ослабило его страдания.

Эдуард подошел к кровати. Отец спал. Его грудь вздымалась редко и дыхание сопровождалось хрипами. Рука с Кольцом жизни, безжизненно лежащая поверх белой простыни, была холодна. Наследный принц припал к ней губами, и она слабо пошевелилась.

— Сын…

— Да, Ваше Величество.

— Я ждал тебя. Ты нашел моих внуков?

Эдуард посмотрел в тревожные глаза Свон и догадался, что ни отец, ни любимая не знают о том, что произошло в Лабиринтах, ведь почтовые драконы улетели в Северную Лорию. Сообщить сюда, в эрийский дворец, Эдуард не посчитал нужным, надеясь, что Свон сама расскажет отцу и сыну об итогах похода армии Союза пяти королевств в пески Форша.

— Да, отец, они здесь. Я лишь немного опередил их, загнав своего дракона.

— Позови. Я хочу их видеть.

Свон не стала никого звать, сама выскользнула за дверь. Ее дети во дворце!

Она бежала, распугивая слуг, по анфиладам двоца и длинным переходам, пока не попала на стоянку драконов. Взволнованная женщина издалека увидела, как ее дочь спускается с крыла черного ящера, поддерживаемая Петром.

— Роуз! Петр! — закричала Свон, не в силах ждать, когда дети ее заметят.

Смех, слезы, и вновь смех. Тесные объятия, поцелуи. Свон не верила своему счастью: ее дети снова здесь живые и здоровые. Роуз немного похудела, а Петра совсем не узнать. Почти такой же высокий, как Генрих, который вскоре тоже присоединился к их счастливым объятиям.

— Мам, я выхожу замуж! — Роуз не смогла дождаться удобного момента, чтобы объявить о своем счастье.

— И за кого? — тревога кольнула материнское сердце. Кто тот жених, который собирается опять отнять у нее дочь?

— За орла.

— За какого Орла? — Свон недоверчиво оглянулась на Генриха, который тоже застыл с удивленно открытым ртом.

Роуз радостно засмеялась и прижалась к плечу Петра.

— Это наш Петушок. Папа запретил мне его так называть, сказав, что Петр теперь стал настоящим орлом.

— Подожди, подожди! — Свон отступила на шаг, но счастливые глаза влюбленной пары убедили ее в том, что дети ее не разыгрывают. И опять смех сменялся слезами, радостные крики не менее радостными всхлипами.

— Женщины, — Петр кивнул головой в сторону Роуз и Свон, чувствуя, что они не скоро наговорятся.

— Да, — подтвердил Генрих и совсем как Эдуард многозначительно поднял бровь. — Рад снова видеть тебя, брат!

— А где Петр и Генрих? — наконец очнулась Роуз. Они с матерью так и стояли на заднем дворе. За их спинами черные драконы ссаживали наездников, складывая после этого свои огромные крылья. Один из ящеров привез короля Андаута Уильяма, и тот, широко раскинув руки, приближался к невестке.

— Свон, дорогая. А ты ничуть не изменилась! Все такая же красотка! Не надо никаких церемоний, милая. Дай-ка, я тебя расцелую!

Свон, увидев брата Эдуарда, тут же вспомнила об умирающем короле.

— Печальная новость, — шепнула она Уильяму, утонув в его объятиях, — Ваш отец умирает.

Когда Свон с дочерью и Уильямом пришли в покои короля, они были приятно удивлены. Артур Пятый полулежал на кровати и весело смеялся.

Рядом стояли Петр и Эдуард и наперебой рассказывали какую-то историю из жизни в Лабиринтах. Генрих сидел рядом в кресле и держал старика за руку.

— Роуз, милая! Иди поцелуй своего деда. О, Уильям, сынок! Я так счастлив, что вы все собрались вместе! — король замахал руками, подзывая любимых чад.

— Я ничего не понимаю, — Свон встала возле Эдуарда. — Он только сегодня ночью молил бога, чтобы тот его забрал, а теперь выглядит значительно лучше.

— Это Петр. Не забывай, дорогая, что наш сын — Бахриман. А они отличные целители. Правда, я узнал об этом чуть раньше тебя. Петр только подержал руки над грудью отца, и тот на глазах начал розоветь.

— Петр? — Роуз изумилась не меньше Свон, уступив место рядом с дедом Уильяму. Она услышала слова, произнесенные отцом. — Но он… Но как же?..

Ее взгляд встретился со взглядом загадочно улыбающегося Петра. «Потом» — шепнули его губы.

Роуз нахмурилась, решая обидеться на Петра или нет, но голос отца, произнесшего ее имя, заставил вынырнуть из мира переживаний.

— Наши дети решили пожениться! — громко произнес он, и ликование возобновилось.

— Я не поняла, так нас благословили или нет? — Роуз растерянно обернулась на отца с матерью, желая услышать слова подтверждения.

— Милая, все формальности потом, — дядя Уильям чуть не раздавил ее в своих объятиях.

— А когда свадьба? — решила она уточнить. Эдуард зорко следил за влюбленными весь путь домой, и им приходилось даже целоваться тайком.

— Месяца хватит? — Артур Пятый смотрел на Свон, как на самую трезвомыслящую из всей веселящейся компании.

— Маловато будет, Ваше Величество, — неуверенно начала она, но увидев, как задралась бровь короля, выдохнула:

— Месяц так месяц. Только попробуй и ты задрать бровь, — бросила она Петру, решительно шагнувшему к ней. — Ни дня меньше.

— Спасибо, мама, — сказал Петр, привлекая хрупкую женщину к себе. — Я скучал.

— Я тоже, — смахнула Свон слезу. — Я тоже, сынок.

В день свадьбы Роуз и Петра в Северной Лории выпал снег. Но невеста шла под венец босая, в расшитом нежнейшими шелковыми розами платье и с венком из живых цветов на голове. Все как она мечтала. Королевский зимний сад, заполненный гостями, равнодушно взирал на снежную пелену за запотевшим окном. Здесь всегда царило лето.

— Согласен ли ты, Петр, властитель земель Сулейха, граф Пигеон, взять в жены Роуз, королеву Северной Лории?