Очаг (СИ) - Гребенчиков Роман - Страница 2

В гостиной уже никого не было. Даже не уверен, что хотел ещё с кем-то прощаться. Маша бы снова наорала, а Миша… да пофиг на Мишу, мы с ним никогда толком не были близки, но именно он не позволил нырнуть до гаража незамеченным. Мой адвокат стоял снаружи и курил.

— Она злится? — спросил я.

— Бесится, но, думаю, скоро прекратит.

— Это хорошо. Ты вовремя приехал. Так что спасибо.

— Да это она мне позвонила — жаловалась на пожар, что тебя снова нет, а за окном шастают неизвестные люди. Ей, в общем, стало страшно — я бросил все свои дела и приехал.

Миша потушил сигарету о дом и запихнул бычок между кирпичей к остальным пострадавшим.

— Марк, не стоит сейчас ехать. Тебе нужно до суда из себя пушистика строить при любой….. нет, при всех возможностях. Ты первый с жертвами — поэтому у населения и журналистов есть вопросы к тебе. Да и у следствия тоже.

— Какие вопросы? Я тоже жертва, как и они. Мой брат также погиб из-за пожара. — Я медленным шагом направился к гаражу.

— Твой брат покончил с собой. Это не одно и то же, и только больше наводит подозрений.

У двери я вспомнил о Кирке, поэтому только слегка приоткрыл дверь, чтобы проверить, не там ли он. Но в машине никого не было.

— Это не отменяет факта, что мне тоже надо его похоронить, а его место на Севере. Поверь мне. Мы быстро с этим разберёмся. Ты будешь вспоминать об «Очаге» как о забытом старом сне. Обещаю тебе. — Я ухватил Мишу за его могучие широкие плечи, — Всё будет хорошо.

Он отрицательно помахал головой.

— Не знаю. Я слежу за СМИ, и там ничего хорошего. Никто толком не говорит о поджигателе, все обсуждают тебя с легко-вос-пла-ме-няющимся рестораном. Хрен, блин, выговоришь!

— Начнётся новый пожар, и с меня переключатся на следующего. Пока поджигатель на свободе, это не закончится.

— Пора бы уже его найти, но у следствия ни одной серьёзной…

— Слушай, извини, что перебиваю, но мне надо ехать — хочется до ночи успеть доехать до Беломорска и переночевать там. Завтра вернусь и поговорим за кружечкой пивка. О’кей?

— Я знаю, что ты не Кирилл, но не влипни во что-нибудь по дороге.

— Без проблем, дружище! Как и обещал: всё будет хорошо.

На прощание я хлопнул его по плечу и сел в машину. Миша не уходил из гаража, а наблюдал, как я выезжаю наружу. Оказавшись на улице, я увидел в окне дома наблюдавшую за нами Машу.

— Слушай, — снова со мной заговорил Миша. Тогда я пожалел, что оставил окна открытыми. — Это же «Волга» Кирилла?

— Не совсем. Эта Ласточка принадлежала отцу, но мой брат очень сентиментален — не мог от неё избавиться.

— А твоя «бэшечка» где?

— Она… Она… в ремонте. — Говорить правду я не собирался.

В соседнее стекло прозвучало несколько ударов.

— Марк Штерн! — К окну автомобиля подошёл невысокий мужчина с шофёрской кепкой на затылке. По его лицу можно было судить, что он настроен негативно. — Ты убил моего сына — Андрюшку!

Он прижал к стеклу фотографию конопатого рыжего мальчугана. В тот день со мной впервые заговорил один из пострадавших — ранее мне везло избегать общения. Поэтому для меня, как и для Миши, такой близкий контакт стал небольшим шоком.

— Ублюдок, его смерть на твоих руках, и ты за всё ответишь! Помни об этом! — Он бросил фотографию в меня. — Смотри и помни, что сделал, мразь! Вы все ответите за смерть моего сына! — Последние слова явно были направлены и в адрес моего адвоката.

Мужчина развернулся и ушёл. Мне было плевать на него и на фотографию, которую он дал, поэтому я кинул снимок на приборную панель.

— Говорю же, — заговорил Миша, — будь аккуратней.

— Что это был за мужик? — спросила Маша.

Она смотрела в окно. На столе около неё стояли пустая бутылка вина и неполный бокал с отпечатком губ по краям.

— Один из пострадавших в «Очаге», — ответил Миша. — Его сын был там.

— И чего он хотел? Поплакаться в плечо? Или убить Марка? Этому бы я обрадовалась.

— Просто хотел донести свою боль Марку. Его можно понять. Поджигателя так и не нашли, а крайний в итоге Марк.

— Да на здоровье! Его место давно за решёткой.

— Маша! — Миша поднял голос. — Нельзя так! Он твой муж.

— Да я его видеть больше не могу! Чёртов Карлсон, вечно в мечтах! Лучше б он не возвращался из… куда он там поехал…

— Ты сказала ему, что хочешь развода?

— Не успела — из-за всей этой тягомотины с Кириллом и «Очагом». — Маша допила вино и поставила бокал на столик, после чего завалилась на диван и обняла подушку. — Почему не он сгорел там? И почему он не мог уйти, как Кирилл? Чёртов трус! Должно было быть всё наоборот: он мёртв, а Кирилл жив.

— Не говори так. Если кто-то посторонний услышит, то не поймёт тебя. — Миша уселся рядом. — Да и неправильно так говорить — как-то не по-божески.

— А по-божески бросать свою семью? Он сильнее всего хотел ребёнка и в итоге просто скинул её на меня. — Маша встала с дивана. — Но знаешь, в чём Марк всегда был прав — так это в том, что ты задолбал со своей верой!

Она направилась на кухню с пустым бокалом, оставив Мишу с удручённым лицом. Обратно в гостиную вернулась с новой бутылкой вина.

— Не рановато так налегать?

— Я здесь домохозяйка из-за этого мудака! — Она демонстративно выпила из горла. — Так что имею полное право.

— Отвратительно! — Миша встал с дивана и стал ходить кругами, рассматривая предметы на полках и шкафах. — На тебя невозможно смотреть! Просто посмотри на себя — кем ты стала?

— Не знаю, кто я, но ты стал вредным и нудным стариком, после того как вступил в свою секту! Раньше ты был солидным мужчиной, а сейчас смотрю на тебя — и не верится, что я тебя любила!

Миша ничего не ответил. Он старался не смотреть в сторону Маши, поэтому старался разглядывать предметы на полках. Остановился только на фотографии, на которой запечатлены два молодых кудрявых близнеца.

— Я даже не заметил, когда он подстригся, — сказал Миша.

— Не хотел иметь ничего общего с братом. Марк давно уже крышей поехал — страшно представить, что у него после пожара в голове. Боюсь, эта поездка на Север — только начало.

— Да вроде, когда говорили снаружи, был нормальным.

— Поверь, это обманчивое впечатление. Когда загоняли гроб в печь, он наблюдал за всем с каменным лицом. Даже в один момент показалось, что он улыбается. Поверь, Миша, это жуть как страшно!

— Хорошо. Только тогда ответь: ты всё равно хочешь оставить Настю ему, если уж утверждаешь, что он такой ненормальный?

— Это его дочь, не моя! Пусть что хочет, то и делает с ней. А я устала с ней нянчиться, пока он пропадает. Миша, я жить хочу, а не сидеть взаперти! Не такой жизни я хотела.

— А какой? Вечно прыгать и плясать по клубам? Маша, пора повзрослеть! Не кричи ты на Настю при любом случае — быть может, вы бы нашли общий язык. Постарайся полюбить её. Тогда вы принесёте друг другу только счастье.

— Тебе совсем в твоей церкви мозги промыли! Послушай себя. Да она вся в отца — так же вечно в облаках витает. Ей говоришь, а она не слышит. Я постоянно в ней вижу его. И если я полюблю её, то снова полюблю его, а этого я не хочу — хватит с меня!

— Да ты даже не пытаешься…

В кармане Миши зазвучал рингтон телефона.

— Поговори с ней, Маш, спокойно и без требований. Подружись с ней. — Он поднял мобильник и ответил на звонок. — Максим?

Адвокат расхаживал по комнате из стороны в сторону, иногда отвечая короткими фразами своему собеседнику на другом конце провода.

— Да… А что она вообще там делала?.. Твою ж мать! Хорошо, я заберу её.

Он отключил телефон и убрал его обратно в карман.

— Маша, прости, но мне надо ехать.

— Езжай. — Маша лишь махнула пустой бутылкой.

— Даже не спросишь, куда и зачем?

— Знаешь, Миша, мой интерес к тебе пропал уже достаточно давно. Так что вали, как и Марк, куда хочешь. Мне плевать.

— Маша…

Она снова направилась на кухню, показав на прощанье средний палец.