Дорогой интриг (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 29

— Доброго дня, ваше сиятельство, — с прохладной вежливостью произнесла баронесса Вендит.

Министр даже вздрогнул от неожиданности. Он поднял на Керстин удивленный взгляд, перевел его на меня, и кустистые брови поползли вверх.

— Доброго дня, ваша милость, — почти с досадой произнес Атленг. — Чем обязан?

— Позвольте представить вам баронессу Шанриз Тенерис, — продолжила Керсти. — Знакомьтесь, ваша милость, его сиятельство – граф Дистер Атленг.

После этого фрейлина присела в неглубоком реверансе и сбежала, а я осталась.

— Наше знакомство – честь для меня, ваше сиятельство, — с улыбкой произнесла я.

— Я бы назвал наше знакомство сомнительной честью, — буркнул министр и отвернулся. Если он думал, что я уйду, оскорбленная его грубостью, то ошибся.

— Чего бы дурного я вам не сделала, прошу прощения, ваше сиятельство, — я склонила голову, и министр обернулся.

— Что вам от меня надо, ваша милость? — прямо и недружелюбно спросил граф.

— Вы одиноки, ваше сиятельство, — сказала я. — Мне показалось, что вы скучаете.

— Я не скучаю, с чего вы взяли? Разве можно скучать на охоте? — чуть кривовато усмехнулся Атленг.

— Не могу сказать, ваше сиятельство, я не бывала на охоте, — я пожала плечами и отошла к противоположному дереву. — К тому же охота проходит где-то там, а нам с вами приходится ждать, когда охотники вернутся, чтобы состоялся пикник.

Граф некоторое время сверлил меня взглядом, после вновь усмехнулся и с нескрываемой издевкой спросил:

— А вам бы хотелось оказаться подле Его Величества? Не так ли? Это ведь так замечательно – находиться под его покровительством.

— Мне кажется, господин граф, многие бы хотели, чтобы государь им покровительствовал, — заметила я. — Думаю, и вам было бы приятно его внимание. Но вы ошиблись. Я вовсе не мечтаю оказаться на охоте. Признаюсь вам по секрету – охоту я переношу только тогда, когда она происходит не у меня на глазах. Самой бы мне не хотелось оказаться там, где идет преследование несчастного зверя.

Министр теперь развернулся лицом ко мне и оглядел с новым интересом. Заговорить он не спешил, то ли раздумывая над своими следующими словами, то ли пытаясь составить обо мне мнение. Наконец, прочистил горло и задал новый вопрос:

— И как же вы собираетесь разыгрывать перед Его Величеством интерес к охоте и восторг?

Теперь я изломила бровь в недоумении:

— Разыгрывать? Это было бы лицемерием с моей стороны.

— Но как же? — граф сделал шаг ко мне: — Разве вы прибыли сюда не для этого? И не говорите, что вас не прочат в новые фаворитки государю. Иначе бы герцогиня не взяла вас под свое крыло. Да и граф Доло подсуетился и не упустил возможности пристроить девицу, приглянувшуюся королю.

Коротко вздохнув, я сделала шаг ему навстречу, и теперь мы стояли так близко, как добрые знакомые. Повернув голову, я увидела дядюшку, глядевшего на нас с министром. Однако я тут же и отвернулась от главы рода.

— Он вас подослал ко мне? Ищет поддержку? — несколько воинственно вопросил граф Атленг, проследивший за моим взглядом.

— Напротив, — ответила я, глядя в глаза министра. — Дядюшка предостерегал меня, говорил, что вы предубеждены против меня. Но мне стало любопытно познакомиться с вами. Я ведь и вправду не сделала вам ничего дурного, ваше сиятельство, как и никому другому. Однако если вы думаете, что я ищу вашей дружбы и поддержки, то вынуждена признать – это не так. Дружба – это то, что рождается из душевной близости и поступков. А что до чаяний моего дядюшки и ее светлости, то каждый человек имеет право к чему-то стремиться, не так ли? И каждый выбирает свой путь.

— И к чему же стремитесь вы, ваша милость? На ложе государя? Это ваш путь? — он прищурился, но я взора не отвела, и все-таки смущение испытала.

— Прошу простить меня великодушно, ваше сиятельство, но ваш вопрос слишком откровенен. О ложе с девицами говорить не принято.

— Я всего лишь вещи своими именами, — отмахнулся граф.

Негромко хмыкнув, я отметила:

— Вы беспощадны в свое прямоте, ваше сиятельство. И вы правы, как ложе не назови, ложем оно быть не перестанет. Я вижу свой путь, знаю его, но кто сказал, что его видят остальные? Возможно, они глядят под иным углом.

— И каков же ваш угол?

— А ваш? Что видите во мне вы, господин министр? И чем я вам не угодила, раз знакомство со мной показалось вам сомнительной честью?

В этот раз граф молчал дольше прежнего. Он вернулся к своему дереву, вновь подпер его плечом и отвернулся. Взор его сиятельства перебирался с одного придворного на другого, ни на ком особо не задерживаясь. В конце концов, пресытившись видом, министр вновь повернул ко мне голову и произнес:

— Женщины, которые не блюдут нравственность, мне неприятны. К примеру, я слышал, что вы играете чувствами герцога Ришема. Он, конечно же, заслужил хорошей трепки, ибо поведение его далеко от всяких приличий, однако девице пристало вести себя скромно, а не вертеть хвостом перед мужчиной. Псисе, — закончил граф свою тираду, и я поняла, что извиняться он не любит, раз так комкает это незатейливое слово. В остальном речь его была чистой и внятной.

Не удержавшись, я хмыкнула, а после и вовсе рассмеялась. Вышло достаточно громко.

— Простите, ваше сиятельство, простите великодушно, — взмахнула я рукой и заставила себя успокоиться. — Это новая сплетня? Признайтесь, кто рассказал вам ее. Кто настолько переиначил правду, что герцог из напористого наглеца превратился в жертву любви? — Граф ответил упрямым взглядом, явно не желая выдавать свой источник, но и так было понятно, что новая интерпретация – дело рук, если и не самого Нибо, то кого-то из его окружения. — Поверьте, это ложь. Всё, что пытался сделать герцог – это скомпрометировать меня. Это было неприятно. Хвала богам, в моем бегстве и его преследовании нам встретилась моя госпожа. Она и помогла мне избавиться от его назойливого внимания.

Однако переиначенная сплетня и вправду подает сложившуюся ситуацию совсем в ином свете. Более того! Она открывает герцогу путь к дальнейшим действиям. Несчастный влюбленный, кто может его укорить в том, что он поддался чувствам, желая добиться благосклонности дамы его сердца? Этак он меня еще и замуж позовет…

Передернув плечами, я посмотрела на министра и встретилась с его внимательным взглядом.

— Скажите мне, ваша милость, — произнес граф. — Не угнетает ли вас, что у Камерата до сих пор нет наследника? Вам не кажется, что государю пора бы уже бросить своих фавориток и жениться?

Я чувствовала, что это не праздный вопрос и не проверка. Вопрос был задан таким же тоном, как и дядин о желании помочь своему роду. Да неужто… Мне удалось скрыть изумление от неожиданного открытия, и я ответила:

— Я не могу и не имею права осуждать своего сюзерена или указывать ему. Однако не могу не признать, что наследник нужен, а стало быть, нужна и женитьба.

И граф улыбнулся. Это было столь неожиданно увидеть улыбку на хмуром лице, что я даже хмыкнула. Однако быстро взяла себя в руки и улыбнулась в ответ.

— А знаете, я возьму свои слова обратно и принесу вам свои извинения, ваша милость, — произнес министр. — Познакомиться с вами оказалось приятно.

— Благодарю, ваше сиятельство, — я присела в реверансе.

Он вновь приблизился ко мне и произнес:

— Будьте осторожны, баронесса. Что-то затевается, но я не могу сказать – что именно, у меня даже нет особой уверенности, но имеются основания так думать. Будьте осторожны и благоразумны. И не обижайтесь, если я вдруг стану с вами груб, так будет лучше.

И граф вернулся на свое место, а я, удивленная его предостережением, кивнула, а вскоре покинула его сиятельство. Мне нужно было обдумать неожиданные изменения в поведении министра, и его благосклонность тоже, потому что у меня, кажется, появился еще один покровитель, который решил меня использовать в своих целях. Впрочем, недурно… весьма недурно! Я надеялась, но особо не верила в такой поворот. Кажется, Хэлл не оставляет меня своей заботой, и я, возведя очи к верхушкам деревьев, в которых играл ветер, шепнула: