Дорогой интриг (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 31

— Подробностей, — сухо приказал граф, и я, оглянувшись еще раз, рассказала ему о том, о чем немало думала за те две недели, что прошли после нашего разговора.

Придумала я не только что, но оттягивала этот разговор до последнего, чтобы у его сиятельства не было времени изобрести отговорки и настаивать, когда он поймет, что всё может пойти прахом из-за моего нежелания действовать так, как он мне велел. Дядя слушал меня, не перебивая, лишь скептически хмыкал. Но когда я закончила, он, ненадолго задумавшись, произнес:

— Это безумие, и это будут обсуждать ни одну неделю, но ваша придумка может сработать. К тому же она полностью противоречит тому, что мы собирались делать. По правде, наши действия были предсказуемы, и если их просчитали, то они готовятся к ним. И если задумали пакость, то вы обезоружите их еще до того, как они нанесут нам удар. Да, пусть это безумие, однако я даю вам свое одобрение.

— Спасибо! — воскликнула я и, совсем забывшись, бросилась его сиятельству на шею.

Он рассмеялся, однако мягко отстранился и покачал головой, напоминая, что мы не одни. И все-таки он пожал мне руку, ободряя, а после указал взглядом на поляну, пора было возвращаться и возобновлять ожидание, которое тянулось уже часа четыре. Узнав, что это еще совсем немного, я тихо застонала. Теперь, когда граф дал свое согласие на маленькую авантюру, кровь моя кипела, ожидая действий. И бурление ее было столь велико, что я готова была сама сбегать за королем и притащить его на поляну силой, лишь бы мне, наконец, удалось развлечься и дать себе свободу.

Словно отвечая на мои призывы, со стороны дороги донесся звук охотничьего рожка и лошадиный топот. Охотники возвращались. И мое сердце пустилось в галоп, заглушив все прочие звуки. От волнения у меня задрожали руки, и пришлось сцепить их в замок, чтобы скрыть досадное недоразумение.

Подняв лицо кверху, я посмотрела на деревья, ловя взглядом шевеление листвы, и когда разгоряченной кожи коснулся ветер, закрыла глаза и шепнула:

— Он рядом.

— Его Величество – государь Камерата! — провозгласил герольд, скакавший впереди кавалькады, и на поляну ворвался король в сопровождении прочих охотников.

Он поднял коня на дыбы, и тот разразился ржанием. Государь повернул голову, обвел взглядом ожидавших его придворных, склонившихся перед своим господином и повелителем. Наблюдая за ним исподволь, я заметила, как к Его Величеству склонился камергер, и взгляд монарха остановился на мне.

— Баронесса Тенерис! — воскликнул он, и я подняла на государя взгляд. — Свою сегодняшнюю добычу я посвящаю во славу Хэлла. Слышал, вы выбрали его своим небесным покровителем, он явно благоволит вам. Благодарю.

— Хэлл услышал вас, Ваше Величество, — ответила я. — Он с вами рядом.

— И я клянусь посетить его храм и принести богатые дары за милость.

Я вновь присела в реверансе, и кавалькада тронулась с места. Теперь лошади перешли на шаг, их направили туда, где за деревьями ждали конюхи. Проводив охотников взглядом, я посмотрела на дядю.

— Вы – умница, Шанни, — сказал он с улыбкой.

— Как думаете, мне яд не подмешают? — нервно усмехнулась я.

— Магистр Элькос этого не допустит, дорогая, — ответил граф. — Вы – дочь его друзей и любимица, потому он на нашей стороне, хоть никак этого не показывает. Но он обещал присмотреть за вашей безопасностью.

Вместо радости я вдруг ощутила тревогу. Покачав головой, я негромко произнесла:

— Всё настолько хорошо складывается, что даже страшно. Чужую удачу не прощают.

— Вы ведь верите в своего покровителя, дитя мое. Даже король признал, что Хэлл благоволит вам, — укоризненно заметил его сиятельство. — Не огорчайте его, Шанни, боги замечают, когда в них сомневаются.

— В своем покровителе я не сомневаюсь и верю ему всей душой, — возразила я. — Но я не верю тем, кому моя удача портит нервы и может изменить жизнь.

— Это правильно, дитя мое, — кивнул дядюшка. — Самоуверенность и безрассудство еще никому не принесли пользы. Я рад, что вы не положились слепо на своих защитников и помните об опасности.

— Сложно забыть об этом, когда находишься не среди любящих родных, — усмехнулась я.

Дядя улыбнулся и указал взглядом на герцогиню. Пора было вспомнить, что я являюсь ее фрейлиной и занять положенное мне место. Впереди было состязание в стрельбе, и мне в этот момент менее всего хотелось, чтобы выиграл король и в благодарность за удачу преподнес мне первый кусок мяса. Хотелось легкой передышки, и без того меня теперь должны были испепелить взглядами сторонники графини Хальт и герцога Ришема. Даже страшно представить, сколько яда сегодня выплюнут мне в спину…

Передернув плечами, я поглядела туда, где стояли фрейлины Ее Высочества, ожидая ее появления, и вдруг рассердилась на себя за неожиданную слабость. Еще немного и впору будет бежать из дворца под заботливое крыло матушки. Ну уж нет! Мои намерения были иными, и не стоило опускать руки, когда за моим плечом стоял сам Счастливчик.

Ее светлость встретила меня улыбкой и едва заметным кивком головы, одобряя произошедшее. Герцогиня, кажется, вовсе не скучала всё это время, да и не ждала особо, когда ее племянник со свитой, наконец, присоединиться к остальным придворным и начнется пикник. Она продолжала мило щебетать со своим окружением, и никто из них не спешил покидать общества ее светлости. Сторонники герцогини – мои сторонники… которые будут вежливы, но отстранены до тех пор, пока позиции Ришема и его невестки не ослабнут. Так говорил дядя. Он знал, о чем говорил.

И я обернулась и поглядела на придворных, встречавших улыбками охотников, вернувшихся на поляну уже пешими, и в первую очередь на тех, кто спешил поклониться Нибо и Серпине. Я рассматривала их и запоминала. Что толку улыбаться тем, кто уже на твоей стороне? «Завоевав доверие врага, можно выиграть войну, не потеряв ни одного солдата. И когда противник будет захлебываться собственной кровью, ты отпразднуешь победу, глядя на его агонию», – говорил граф Виннер.

Прикусив губу, я усмехнулась. Всегда восхищалась своим героем и всегда внимательно читала его изречения. Он был победителем, и силу, жившую в нем, я ощущала даже через строчки в его биографии.

— Завоюй доверие врага, — прошептала я и отвернулась, услышав негромкий скрип колес.

На поляну въехала телега, на которой лежала королевская добыча – лань. Герцогиня говорила, что будет только один крупный зверь. На малой охоте, когда государь проводит в лесу несколько дней, он набивает больше зверья. А еще она говорила, что король не любит, когда на него гонят добычу. Ее не должны были выпускать за границы означенной территории, но выследить и загнать животное он должен был сам, потому охота могла затянуться надолго. Но сегодня удача оказалась на стороне Его Величества.

А сейчас нам было позволено посмотреть и восхититься зверем и его убийцей. Прерывисто вздохнув, я шагнула в сторону телеги. Это был порыв, странный и необъяснимый. Я совершенно не желала смотреть на несчастного зверя, памятуя о пережитом в детстве ужасе, и хотела посмотреть на него. Не знаю чем, но меня притягивала проклятая телега, манило отвратительное зрелище смерти. Внутренне содрогаясь от ужаса, я шаг за шагом приближалась к тому, на что смотреть отчаянно не хотела.

Я остановилась, когда увидела голову животного. Облизав вдруг пересохшие губы, я скользнула взглядом по поджарому телу, покрытому короткой золотисто-коричневой шерстью в мелкую светлую крапину. Заметив кровавое пятно на шкуре, я передернула плечами и поспешила отвести глаза. На мгновение задержав взгляд на стройных ногах зверя, я вновь поглядела на голову. Медленно выдохнув, я сделала еще шаг и заглянула в открытые миндалевидные глаза, черные от расширенных зрачков.

— Боги, — прошептала я.

Что я испытала в этот момент? Отвращение, смешенное с жалостью. Последняя оказалась сильней, и я протянула руку. Пальцы коснулись шерсти… Сглотнув, я провела ладонью между ушами лани, осторожно, едва касаясь ее подрагивающей рукой.