Дорогой интриг (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 36

— Сдюжит. Недаром Стрела.

Он помог мне забраться в седло, подогнал стремена, и барон, дождавшись меня, тронул поводья. На поляну мы выехали уже под прицелом взглядов всех, кто там был, включая государя и моих недругов.

— Хэлл с вами, ваша милость, — сказал король, с интересом наблюдая за мной, и мы с бароном ответили одновременно:

— Благодарю, Ваше Величество.

Гард обернулся ко мне и озорно сверкнул глазами, дав понять, что прекрасно знает, кому были адресованы слова короля, но раз уж тот обратился сообразно титулу, то и барон имел наглость принять их на свой счет. Моя милость на его милость не обиделась, с ним я была готова делиться удачей.

— Объедем рощу, — уже серьезней заговорил Гард. — Круг не так уж и велик. — Мы выбрались на дорогу, и барон продолжил: — Видите бревно, ваша милость? Прямо у дороги, до него едем рысью, а оттуда галопируем. Мой конь будет уже готов, а ваша кобылка? Что сказал грум?

— И моя, — ответила я, имея больше надежды, чем уверенности. — Но давайте еще немного разогреем коней. Стрела стояла без дела дольше вашего…

— Хартига. Я не против, — кивнул его милость. — Давайте увеличим расстояние до бревна, прокатимся в обратную сторону, заодно кое-что обговорим. — Теперь кивнула я и показала, что готова слушать. Наши скакуны перешли на рысцу, и Гард продолжил: — Я готов подыграть вам, даже придержать коня, если начнете отставать, но не могу позволить прийти первой. Дело не в мужской гордости, а в моей чести. Я плохо стрелял, и пусть это было моим намеренным желанием, но если я уступлю вам и приду последним, то, сами понимаете, мне придется отбиваться от бесконечных насмешек. Однако и вы не можете проиграть, — я согласно кивнула: — И потому я предлагаю прийти к поляне голова в голову, наравне. Вы покажете, что не уступаете мужчине, я – что не проиграл скачку.

— Меня это устраивает, — легко согласилась я. Мне было главным не проиграть. А предложение барона не мешало задуманному, потому не вызывало протеста.

— Тогда поворачиваем и возвращаемся этим же аллюром к поляне, и от кустарника в ее начале переходим на быструю рысь. У бревна галопируем. Конец скачкам у тех же кустов.

И мы развернули скакунов. Первое, что я увидела – это зрители, ждавшие начала скачек. И они были возбуждены, стало быть, ее светлость успела изрядно подогреть интерес. Государь стояла на виду. С одной стороны к нему жалась графиня, с другой принцесса, за Ее Высочеством я приметила герцога Ришема. Моя покровительница и дядя были неподалеку.

Мы с бароном, проехав мимо королевской семьи, склонили головы и больше не отвлекались. Меня всё сильней охватывало предвкушение. Кровь ускорила свой ток по венам, и бег сердца становился всё быстрей и неистовей. Мне казалось, что за моей спиной разворачиваются крылья, слишком долго скрытые от взоров. Это было восхитительнейшее чувство! Будто я стояла на дороге к дому, и уже видела его и предчувствовала долгожданную встречу с кем-то дорогим и необходимым… с самой собой.

— Вперед! – рявкнул барон, и скакуны сорвались в галоп.

Стрела немного отстала от Хартига, но вскоре нагнала, и они и вправду помчались голова в голову, а потом моя кобыла прибавила. Я не понуждала ее, Стрела сама набирала ход, но сдерживать не хотелось. Я была в восторге! Как же давно я не испытывала ничего подобного! Зажатая в рамках условностей и правил, навязанных этикетом и дворцовыми интригами, я почти срослась со своей маской строгой девицы, а теперь мои крылья несли меня вместе со Стрелой, и удержаться на земле не было никаких сил.

— Ваша милость! — крикнул Гард, поравнявшись со мной, — и как это понимать?

— Не отставайте, — ответила я, не оборачиваясь, и все-таки добавила: — Я помню о нашей договоренности, дайте мне каплю свободы.

— Я вас понял, — произнес барон, и я бросила на него взгляд. Его милость широко улыбался, кажется, тоже получая удовольствие от бешеной скачки.

И было так жаль, что вскоре нас ожидал новый поворот, и нужно было выровнять темп скакунов, чтобы к концу пути идти вровень, а хотелось лететь и лететь! Наверное, так же думала и Стрела, потому что послушалась меня не сразу, и на дорогу, ведущую к поляне, мы с ней вылетели вновь первыми. Однако Хартиг быстро нагнал нас, и с этого момента мы скакали рядом.

— Шанриз, поднажмите!!!

Никогда бы не подумала, что в его сиятельстве столько задора! Дядя едва не выскочил на дорогу, но герцогиня и здравый смысл все-таки удержали его рядом с ее светлостью. Мы пролетели мимо оговоренных кустов и придержали скакунов. Стрела убежала вперед и недовольно заржала, однако послушалась и, наконец, остановилась. Восхитительная лошадь! Кажется, я влюбилась…

— Но кто же выиграл? — послышался недоуменный вопрос, — они пришли вровень.

Гард уже спешился и передал поводья конюху, ожидавшему нашего возвращения. Я покидать седло не спешила.

— Наши скакуны хороши, и баронесса весьма недурно держится в седле, — ответил барон. — Мне достался достойный соперник, и я признаю за ее милостью выигрыш в споре.

— Сдается мне, ваша милость, вы, как благородный мужчина, придержали лошадь и позволили баронессе Тенерис почти выиграть.

Я порывисто обернулась, ища взглядом того, кто это сказал, но не увидела. Зато встретилась взглядом с королем, и провалиться мне сквозь землю, если взор его не сиял ответным азартом. И в эту минуту мне отчаянно захотелось бросить ему вызов, но я сдержалась, не желая быть неучтивой, потому что для этого пришлось бы слезть с лошади, а этого делать отчаянно не хотелось.

Король сам шагнул ко мне и, потрепав Стрелу по шее, произнес, глядя на меня снизу вверх:

— Мои поздравления, ваша милость, — сказал он. — Мое признание победы на вашей стороне. Почему я ни разу не видел вас в манеже или на конной прогулке? Не пренебрегайте тем, что вам нравится. Я сам люблю езду верхом, особенно на закате.

И он отошел к фаворитке, не спускавшей с него пристального взгляда. Ошеломленная, я не успела ответить, потому что, кажется, мне назначили свидание. И я бы, наверное, воскликнула нечто ликующее, однако этикет уже вновь запустил в меня зубы…

Утро следующего дня началось для меня с цветочного аромата. Он был таким сильным, будто я проснулась посреди оранжереи, а не в своей спальне. Моя Тальма каждый день приносила свежий букет, но никогда еще запах цветов не был так ярок, как в это утро. Сев на кровати, я огляделась, а после, так ничего и не найдя, пожала плечами и поднялась с постели. Потянувшись, я накинула легкий халат и направилась к двери. И вот когда я ее распахнула…

— Бо-оги, — изумленно протянула я и обвела взглядом гостиную, уставленную цветами. — Откуда всё это? — спросила я Тальму, как раз ставившую на стол вазочку с небольшим, но очаровательным букетом из полевых цветов.

Впрочем, одарили меня не только полевыми цветами, но и срезанными в оранжерее, быть может, в цветнике, а может, и доставленными из ближайшего города. Это живо напомнило мне утро после дня моего рождения, знак внимания, показавший, что я не оставила своих гостей равнодушными. После мне еще присылали цветы, не так щедро, конечно, но они были. Впрочем, с момента моего появления во дворце всякие подношения закончились. И вдруг это цветочное море…

Заинтригованная, я прошлась вдоль ваз с букетами и приметила записку. Открыв ее, я прочитала и хмыкнула: «Очаровательной квинигер». Я рассмеялась – меня назвали воительницей. Впрочем, квинигеры поклонялись иному богу. Они поклонялись Кингерду – богу славы и побед. Этот культ давно остался в прошлом и даже считался языческим. И уж точно никто бы нынче не надел бы на женщину доспехов, не вручил бы ей оружие и уж тем более не выпустил на поле боя. Когда-то давно квинигер нанимали на службу, и считалось, что они лучшие телохранители. И в сражении эти женщины бились с мужчинами плечом к плечу. Но… всё это сегодня считалось недопустимой дикостью. Время квинигер окончательно миновало лет пятьсот назад, и теперь они стали всего лишь легендой.