Фаворитка (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 50

Он был подобен неуловимой тени. Люди Элькоса уже несколько раз почти настигали беглеца, но каждый раз он умудрялся отводить глаза своим собратьям, обладавшим немалой силой, по нынешним временам, конечно. Магистр бранился, плевался ядом и рвался лично заняться поисками, но служба при государе не позволяла ему надолго покидать столицу.

Возможно, хитрый и изворотливый негодяй был бы схвачен еще три года назад, но Элькос прибыл в мое поместье много позже, и время было упущено. С тех пор полиция и маги, служившие в отделе магического сыска при Департаменте юстиции, не прекращали свои поиски, но пока только находили следы, но не самого мага. И вот он опять объявился, и раз Элькос лично бросился в погоню, значит, это произошло где-то рядом.

— Наглец осмелился явиться в столицу. Был недолго и уже покинул ее пределы, но поисковая сеть успела его определить, — ответил мне Дренг.

— А в Аритане появлялся? — спросил Гард, явно думая о происках королевской тетки.

— Нет, там его не видели ни разу, — сказал Олив. — Да и ее письма по-прежнему не содержат никаких попыток найти новых или вернуть прежних союзников. Она направила свое очарование на местное общество, старается стать центром их внимания. И потом она не решится, потому… впрочем, неважно.

— Почему? — спросила я. — Олив, нельзя начать говорить что-то любопытное и тут же отступить.

Чуть помявшись, фаворит указал мне взглядом в сторону. Теперь уж и вовсе заинтригованная, я направилась следом за его сиятельством, и когда все прочие остались на расстоянии шагов в десять, прошептал:

— Вам об этом неизвестно, государь никогда бы не стал вас тревожить, но… — Дренг бросил взгляд себе за спину, но там никого не было, и он продолжил: — Тетка короля около года назад пыталась отправить письмо одному из придворных, где сетовала, что вы заморочили голову государю, что он совсем размяк и позволяет вам вытворять всякие непотребства вроде ваших школ, о которых начали расходиться слухи. Писала, что вы подрываете устои Камерата, и раз она не в силах помешать, то должен отыскаться спаситель королевства, который уничтожит угрозу в самом ее зародыше. Однако герцогиня не учла, что ее письма тщательно проверяются, и то послание отправилось не к адресату, а к королю. Так вот… — он опять оглянулся. — Так вот, Его Величество отправил тетушке недвусмысленный ответ, после которого она снова притихла и сменила политику на обустройство светской жизни.

— Что же он ей написал? Пригрозил? — полюбопытствовала я.

— В общем-то, да, — кивнул граф и кривовато усмехнулся: — Он отправил ей удавку.  — И добавил: — Разумеется, я прошу вас не распространяться и не выдавать мою болтливость. Дело касается королевской семьи.

— Упасите Боги влезать в семейные дела Стренхеттов, пусть варятся в своем котле сами, — вздохнув, я покачала головой и охнула, услышав бой часов. — Полдень, Олив. Поспешим, сейчас начнется заседание. — И, подняв взгляд к потолку, шепнула: — О Хэлл, пошли нам удачу.

— Всё будет хорошо, — улыбнулся Дренг. — Ваш покровитель не оставит вас, я уверен. Идемте.

Он подал мне руку, и мы вернулись к нашим спутникам. Солида, явно робевшая среди высокородных аристократов, выдохнула с нескрываемым облегчением и поспешила подойти ко мне, а там и вовсе нырнула за спину. Здесь было уютней. Я выпустила руку Олива и сменила ее на руку вдовы.

— Не волнуйтесь, дорогая, — сказала я с улыбкой. — Мы с вами, а вместе с нами Хэлл.

— Ах, — весомо рубанула коммерсантша, и я спрятала смешок за веером.

Гард, хорошо знакомый с устройством Дворца, шел впереди, рядом с ним пристроился Томмил. Мужчины о чем-то негромко переговаривались, кажется, продолжая разговор, начатый, когда мы с Дренгом отошли в сторону. Последний остался рядом со мной и госпожой Хандель. Отец и сын Доло замыкали наше шествие. Что до адвоката, то он успел уйти первым, не забыв послать издевательский воздушный поцелуй адвокату Пьепа.

Впрочем, господин Раскал ждал нас у открытых дверей зала, где должно было пройти заседания. Он склонил голову, приветствуя всех разом, а после подступил к вдове:

— Идемте, госпожа Хандель, — произнес он негромко. — Оставьте дрожь, моя дорогая. Не пристало льву трястись перед гиеной. Выше голову, мы идем побеждать, не забывайте.

— У меня душа в пятках, — призналась ему коммерсантша. — Я ж ни разу в суде не была. А ну как нас без портков оставят? Что я делать-то буду?

— Я сейчас обижусь, — заявил ей Раскал.

— Ох, господин адвокат, уж вы меня простите, — со вздохом ответила вдова. — Я же не привычная еще… Ой, не дайте Боги привыкать…

— Солида, возьмите себя в руки, — велел дядюшка. — Идите и оставьте без портков Пьепа. В конце концов, мы ожидаем зрелища, и голый зад мерзавца и пройдохи вполне подойдет.

— Мы с вами, Солида, — улыбнулась я. — Накажите Пьепа, он это заслужил.

— Верно! — вдруг расхрабрившись, воскликнула вдова, разом став похожей на саму на себя. Она передернула плечами и решительно вошла в раскрытые двери.

— Моя львица, — широко улыбнулся адвокат и последовал за своей подопечной.

Этот зал был небольшим, квадратной формы и с тремя дверями. Через первую высокую вошли мы. Рядом с ней и на противоположной стороне тянулись по два ряда деревянных скамеек, перед которыми стояли кафедры (по одной с каждой стороны). Здесь было только одно кресло, потертое с высокой спинкой и с гербом Камерата над ним. Оно располагалось по центру третьей стены. Перед креслом стоял широкий стол, на котором располагался небольшой гонг, часы и статуя Верстона – верховного Бога, нашего Отца и первого Судьи. А неподалеку находилась невысокая полукруглая узкая дверь.

— Это вход в зал для судьи, — пояснил Фьер. — А там, — он указал на пустую стену с единственной неприметной третьей дверью, — заходят свидетели.

— А кафедры? — спросила я.

— Там будут стоять адвокаты. Видите, Раскал уже занял свое место.

Я кивнула. Господин Раскал встал за кафедру, вдова устроилась за его спиной на скамейке, мы поднялись на второй ряд. Адвокат Пьепа встал напротив за свою кафедру, сам коммерсант, как и Солида, уселся позади него и протяжно вздохнул.

— Господин Пьеп, — послышался голос Раскала, заметившего вздох, — если вы желаете пойти на мировую и принять наши условия, мы готовы отказаться от тяжбы.

Бесчестный компаньон госпожи Хандель вскинул голову, с минуту смотрел на нашего адвоката, а после нахмурился и отвел взгляд.

— Ну, как пожелаете, — пожал плечами Раскал. — В итоге вы потеряете больше.

— Оставьте моего клиента в покое, — надменно ответил адвокат Пьепа. — Не стоит нас запугивать, это вам не поможет.

— Боги упасите, — вскинул руки наш адвокат. — Я пытался быть дружелюбным и… — он хмыкнул, — щедрым. Но дело ваше. Мы готовы к схватке.

— В которой вы проиграете, — ответил адвокат Пьепа.

— Приз в нашем противостоянии – штаны, мой дорогой Арогатт, — жизнерадостно объявил Раскал.

— Что вы несете… — начал было господин Арогатт, но появился судебный распорядитель и, ударив об пол витым деревянным посохом, объявил:

— Его благородие – судья Доммер. Да не оставят вас милостью Боги.

Дуэль адвокатов на этом прервалась. Дверь со стороны судейского места открылась, и в зал вошел невысокий коренастый мужчина в пурпурной судейской мантии. На груди его на широкой голубой ленте висел медальон с гербом Камерата. На голове была надета маленькая круглая шапочка с кисточкой того же пурпурного цвета.

Раскал что-то шепнул вдове, и она поднялась на ноги, ее примеру последовал и Пьеп. Я скосила глаза на Гарда, тот шепнул, поясняя:

— Судью приветствуют стоя те, кто пришел к нему за справедливостью. Мы сторонние наблюдатели, от нас требуется соблюдать тишину.

Кивнув в знак того, что поняла, я вновь устремила взгляд на его благородие Доммера, про себя отметив, что титул в данном случае не был назван, хоть судья и должен происходить из дворянской семьи. Должно быть, это было призвано показать беспристрастность его суждений для любого, кто обратиться к нему за помощью. Весьма верная традиция… И, отвлекшись на миг, я задумалась, что судьей мог бы быть и хорошо образованный простолюдин, отлично знающий законы. Почему обязательно аристократ?