Шеф-повар Александр Красовский 2 (СИ) - Санфиров Александр - Страница 24

— И у нас тоже, — засмеялась собеседница. — Мама и отцу и Витьке такие карманы до сих пор пришивает.

До блеска вычистив сковородку от остатков картошки и выпив два стакана чая Пашка продолжил инструктаж невестки.

— Письмо, лучше всего, тебе сжечь, — посоветовал он, увидев, как бережно Люда складывает его обратно в конверт. — Только адрес этой бабки запиши, как её там, Вилма Ребане.

— Смотри-ка, правильно, молодец, сразу запомнил, — подтвердила Люда, заглянув в письмо. — Слушай, мне так жалко Сашино письмо сжигать. Я бы хотела его сохранить.

— Жалко у пчелки, — отрезал шурин. — Неси спички. Сейчас уничтожим все улики. Кстати, на работе не вздумай говорить, куда едешь. Если спросят, скажу лучше, что домой махнешь, в Вытегру. Меньше знают, лучше спят.

Через пятнадцать минут на железном подносе от письма остался только пепел, который Пашка стряхнул в горшок с бегонией. А дым быстро вытянуло в распахнутое настежь окно.

На следующий день, вечером Пашка провожал Люду на вокзал. Билет у нее был взят в общий вагон поезда Петрозаводск-Ленинград, купить в разгар летнего сезона билеты в плацкартный вагон, или купе, не удалось.

Как ни странно, на работе её отпустили без особого сопротивления, наверно из-за того, что Люда просила предоставить всего десять дней в счет очередного отпуска. Отпускные должны были начислить через два дня, но Люда ждать их не стала. Ей не терпелось поскорей уехать. Пашка своими предположениями так её взбудоражил, что Люде хотелось быстрей проверить, так ли все произойдет на самом деле.

— Ну, давай прощаться, — сказал Павел, поставив небольшой чемодан невестки на перрон, рядом с вагоном. — В общем, удачи тебе, если у вас все сложится, как я надеюсь, передавай привет Сашке. Скажи, что у нас все хорошо, мы на него не сердимся, и желаем вам хорошо устроиться в тамошней жизни. Пишите чаще, думаю, что через какое-то время письма перестанут задерживать.

Он слегка обнял Люду за плечи и неловко ткнулся губами ей в щеку.

— Хорошо, — согласилась та. — На всякий случай попрощаемся, хотя я и не верю в то, о чем ты мне говорил.

Она тоже чмокнула шурина в щеку, и легко подняв чемодан, зашла в вагон.

В купе, где было её место, уже сидели пять человек. В вагоне было душно и воняло грязными носками, хотя обуви еще никто из пассажиров не снимал.

Как только поезд тронулся, девушка несколько раз махнув в окно Паше, идущему за вагоном, встала и отправилась на поиски начальника поезда.

Пройдя несколько вагонов, она, наконец, дошла до штабного, где и обнаружила искомую цель.

Тренировка, в общении с проводниками, которую ей устроил Пашка, сам работавший три летних сезона в этой должности, помогла. Люде легко удалось договориться с начальником. Две цены и ей моментально нашли место в купейном вагоне, а проводница, увидев, что сам начальник устраивает молодую пассажирку, тоже отнеслась к ней с пиететом и, не дожидаясь просьб, сама принесла в купе постельное бельё.

Несмотря на нервное возбуждение, Люде удалось выспаться под монотонный стук колес. Даже мощный храп армянина с верхней полки не смог ей в этом помешать.

В девять часов утра она уже вышла из здания Московского вокзала, глянула на огромную очередь на такси и по Лиговке и пешком направилась в сторону Обводного канала до автовокзала.

Через сорок минут неспешной ходьбы она зашла в здание автовокзала. Как ни странно, но билет до эстонского поселка Иру удалось купить без проблем. Автобус на Таллин должен был уйти в час дня. Поэтому Люда убрала чемодан в автоматическую камеру хранения и отправилась бродить по городу. Но обуревавшие её голову мысли, не давали сосредоточиться на окружающем. Она даже пару раз из-за этого столкнулась с прохожими. Ближе к двенадцати часам она перекусила в первой попавшейся столовой и отправилась снова на автовокзал.

Большая часть пассажиров автобуса, оказались эстонцами. Впрочем, как и усевшаяся рядом с Людой полная женщина. Та сразу оживленно заговорила с ней на эстонском языке. Люда, ничего не поняв, попробовала это объяснить соседке на вепсском языке, весьма отдаленно напоминающем эстонский. И лишь затем перешла на русский, потому, как на языке своих бабушек и дедушек, в отличие от мамы, говорила не особо хорошо.

Поняв, что девушка, сидящая рядом, не совсем русская, женщина охотно продолжила разговор. Узнав, что Люда едет отдыхать в деревню неподалеку от Таллина, она начала расхваливать свой хутор, упирая на то, что море в этом году холодное, а вода в реке Кейла намного теплее, а главное не соленая.

— И вообще, ты плохое место выбрала для отдыха, — доверительно сообщила доброжелательница. Говорят в этом Леппенееми, в этом году плохая погода. И в заливе Мууга всегда ветра дуют сильные.

— Давай, давай, ври дальше, — насмешливо думала Люда. — Каждый кулик свое болото хвалит.

По выезду из города их беседа сама собой завершилась, и почти весь путь до Кингисеппа Люда проспала. После Иван города и Нарвы по дороге кроме терриконов ничего интересного не было, поля, да редкие хутора.

Около шести вечера автобус остановился на дороге, чтобы выпустить единственную пассажирку, взявшую билет до деревни Иру.

Дневная жара уже немного спала, дул легкий ветерок, и после автобуса девушке дышалось намного легче. Может от этого, а может оттого, что она приблизилась к цели своего путешествия, настроение у неё резко улучшилось.

Подхватив свой чемоданчик, она зашагала по грунтовой дороге в сторону моря. До её цели, деревни Леппенееми надо было пройти еще десять километров.

Не успела она пройти первый километр, как рядом с ней затормозил грузовик. Молодой светловолосый парень, сидевший за рулем, жестом предложил, садится в кабину.

— Ты русская?! — удивился он, — когда девушка заговорила с ним по русски. — Никогда бы не подумал, а куда ты идешь?

В общем, несмотря на все анекдоты об эстонцах, парень оказался еще тем болтуном. И за те несколько минут о, что они ехали до деревни, успел выяснить, зачем и к кому Люда приехала, и даже попытался напроситься в гости. Однако Люда на провокацию не поддалась и постаралась не обидно отклонить поползновения парня на знакомство.

Дом Вилмы Ребане оказался двухэтажным и неожиданно большим, заметно выделявшимся среди других домов, расположенных поодаль. Дом окружала невысокая ограда, сложенная из сланца, поросшего зеленым мхом. Глядя на неё, становилось понятно, что этой кладке, как и дому, почерневшему от времени, не одна сотня лет.

Открыв узорчатую чугунную калитку, девушка, жутко волнуясь, зашла во двор и пошла по дорожке выложенной тем же сланцем и обсаженной с обеих сторон высокими туями.

Когда она, поднявшись на крыльцо, хотела повернуть ключик звонка, массивная деревянная дверь открылась и из дверного проема выглянула симпатичная женщина лет сорока, которую Пашка в разговоре совсем недавно назвал старухой.

Вспомнив этот момент, Люда невольно улыбнулась, и женщина сразу улыбнулась ей в ответ.

— Вы, наверно, Красовская Людмила? — по русски с легким акцентом спросила она.

— Ой, а как вы догадались? — удивилась та.

— Очень просто, — сообщила женщина. — У меня долгие годы отдыхают одни и те же люди, поэтому появление новых лиц происходит крайне редко. Кстати, я ждала вас немного позже.

— Так, что, вам некуда меня поселить? — испугалась Люда.

— Нет, что вы! У меня всегда имеется свободный номер, — сообщила Вилма, — просто мой знакомый из Таллина, который вам его бронировал, сообщил, что вы появитесь у меня позже, а возможно, и не приедете. И после двадцатого июля я могу уже сдавать комнату другим отдыхающим.

Люда с надеждой ждала, что вот-вот хозяйка дома признается в том, что займется её побегом за границу, но та рассказывала, о пляжах, где удобней загорать и купаться, спрашивала, будет ли она питаться самостоятельно, или обедать с другими постояльцами, которых сейчас семь человек.

— Да, Пашкина фантазия слишком хорошо работает, — разочарованно думала она, слушая хозяйку. — Никто меня не собирается никуда увозить. Ладно, раз так буду отдыхать, если уж приехала.