Мера человек (СИ) - Изотов Александр - Страница 5

«Это невозможно.»

— Из нулей тоже было невозможно выбраться, — проворчал я, поднимая копьё.

Я направился к храму, сжимая в руках оружие Белой Волчицы. Оно и до этого было слишком изящным для моей руки, всё же им владела женщина. А теперь оно было мне маловато, словно небольшая сулица.

Думаю, пришло время вернуть наследнице.

Я поднял оружие к глазам, рассматривая его.

— Говоришь, оно пропитано твоей кровью? Почему ты жив, если легенда говорит…

«Ну, легенды любят приукрашивать», — ответил демон, — «Что ты думаешь делать дальше?»

Мне почудилось, или он сменил тему разговора?

«Поднёбыш, твою червятину. Что ты привязался к этому копью? Отдай уже Волчице, пусть въедет в Вольфград великой воительницей, правнучкой той самой Спики…»

— Белиар, — я прервал его, — Легенда говорит, что Спика ударила в спину…

«В спину, ага. Дерьмо нулячье это, а не легенды! У меня до сих пор задница помнит это копьё».

И он усиленно послал мне воспоминания.

«Ярость боя, впереди блистает в сильверитовых доспехах прецептор Аластор. Он отражает удары моего трезубца, он смел и силён, но одной ярости недостаточно, чтобы победить демона.

Я наседаю, поднимая волну огня за спиной прецептора. Сильверитовый доспех спасает от магического удара, но жар огня всё равно испечёт его через некоторое время.

Пришло твоё время, человек. Он обернулся, в глазах мелькнул страх. Я выбиваю его клинок, замахиваюсь трезубцем. Так даже лучше — насадить трепыхающееся тело и заглянуть в глаза, насладиться победой.

И резкая боль в ягодице, пронзающая, кажется, до самых мозгов. Какого?

Аластор ныряет за клинком, пламя огня сбивает подоспевшее подкрепление. Вместе с болью в заднице я ощущаю обиду.

Такую прямо детскую обиду. Мы тут великие дела вершим, битва неба и земли. И тут копьё прям в…»

Правая ягодица страшно зачесалась, едва на грани боли, и я буркнул:

— Всё, всё, я понял, отдам копьё.

«Это я тебе ещё не всё расписал. Там ещё и Зигфрид был, молодой ещё, с братом Хродриком. Так я ему прямо пинка отвесил по стальной заднице. Ох, я хохотал!»

— Зигфрид? Погоди, когда была эта битва?

«Давно. Это я к тому, поднёбыш, что с Зигфридом у нас могут быть проблемы.»

Я зашёл в храм. Фолки уже подлатал Хильду, перевязав ей плечо.

— Хильда, ты вытащила меня из пещеры?

— Да, — она покосилась на Фолки, — И не только тебя.

Помощник виновато отклячил губу:

— Я ж не виноват. Рана заболела сильно, кровить начала. Я чуть копыта там не двинул.

Я кивнул.

— А там был ещё кто?

— Мы нашли тебя у входа, дальше я не рискнула идти. Это страшно, Марк, я там была слабая как… как… нуляшка сраная, — Хильда едва не выплюнула последнее слово.

Она показала мне ногти. Некоторые были обломаны под корень, хотя звериная кровь уже вытянула свежие зародыши.

Я представил себе, что случилось там, в ущелье. И у меня прокатились мурашки по коже.

Хильда с Фолки нашли меня, ворвались в нулевое ущелье. И сила Просветлённой превратила её в обычную женщину, которой надо было тащить на себе двух мужиков.

— Ты… Спасибо, Хильда.

Она усмехнулась, гордо вздёрнув подбородок.

— Ради клана только, примал, — хотя в голосе сквозила грусть, — Я думаю о будущем.

— Ради Серых Волков, — проворчал Фолки.

— И Белых, — добавила Волчица.

Я коснулся талисмана на груди. Он не сорвался, и всё ещё был со мной.

— Ночуем тут, — повернувшись, я повёл рукой.

Несколько тонких пик вытянулись из сводов проёма, образовав подобие решётки.

Одновременно острая головная боль коснулась моего разума, и я, охнув, опустился на пол.

— Марк! — с Хильды слетела вся спесь, она подскочила.

«Надорвался ты, малыш. Отдохнуть надо.»

Я взял руку Хильды и вложил в неё копьё.

— Там и щит где-то, поискать надо будет.

— Но, Марк?

— Тебе нужнее, — сказал я уверенным тоном.

Не отходя от входа, я лёг на спину и закрыл глаза. Действительно, сжёг все остатки силы.

Утро вечера мудренее. С новой мерой нахлынули новые проблемы, и тот, кто назвал себя богом, прямо намекнул на это.

Мы убили Тинаша, сына вождя Пантер. В моей руке демон, и люди это наверняка заметят.

И не просто демон, а тот, у которого с Зигфридом тёрки.

«Да ну скажешь прямо. Так, недопонимание.»

А еще внизу тело Просветлённой. Почти позабытый кусочек меня, проповедник Перит, намекал, что с горы нельзя уйти, не похоронив её.

«Завтра у меня будет куча вопросов, демон», — мысленно сказал я, проваливаясь в сон.

«Я знаю, поднёбыш».

«Какого хрена мы должны туда лезть, поднёбыш?»

Мы стояли перед заснеженным ущельем, разглядывая чернеющий вход. Хильда и Фолки за моей спиной беспокойно переминались, оглядывая склон и горную панораму вокруг.

Солнце палило, снег холодил, ветер подвывал. Погода шептала…

Земной сканер так и обрывался впереди, словно натыкался на незримую стену. Углубив своё зрение в грунт, я так же ощутил там непроницаемую границу. Оценив ощущения, я понял, что нулевой барьер вокруг Просветлённой имеет форму сферы.

Хотя, если вспомнить храм в Проклятых Горах, там радиус действия вокруг храма был побольше. Видимо, там покоится Просветлённый покруче.

— Мастер первый перст, — сказал Фолки, — Не хотелось бы вот так оказаться нулями перед горной ящерицей.

Хильда ничего не сказала, но ее глаза тоже выдавали сомнения. В руках Волчица держала наследные копьё и щит. Круглый стальной баклер выглядел ужасно — пробитый в центре ударом клинка ангела, и помятые бока. В общем, требовал серьёзного ремонта.

— Твои ящерицы рядом с этой Просветлённой будут замерзать, — усмехнувшись, сказал я.

Хильда сняла с пояса и протянула мне топорик.

— Марк, я хотела ещё пройти туда, — она махнула в сторону по склону, — Там Арне… Возьму, что осталось.

Я кивнул.

На Фолки было жалко смотреть, едва она упомянула близнецов. Учитель пережил своих учеников.

Звери кивнули мне и двинулись по склону, проваливаясь в снег. Я некоторое время провожал их взглядом, потом, вздохнув, решил-таки зайти в ущелье.

Работа мне предстояла немаленькая.

«Я не знаю, что со мной будет», — беспокойно сказал Белиар.

— Мы уже были там, и ничего, болтаешь без передыху.

Подняв ногу, я стал запрыгивать в ущелье, загребая по снежному сугробу.

Я сразу почувствовал эту тонкую грань. Вот я был человек, а теперь ноль. На плечах почудился вес одежды и снаряжения, и с каждым шагом доспехи становились тяжелее. На мне было много чего намотано: ни одна шмотка со зверей, павших в битве сверху, не пропала даром.

Осторожно ступая по льду, я направился вперёд. Я здесь уже столько раз был, что даже стал немного ориентироваться.

— Ты здесь?

Белиар молчал.

Я поднял левую руку, с повышенной волосатостью и более длинными ногтями.

— Белиар!

Мой голос эхом прокатился под ледяными сводами, ветер подхватил его и унёс за поворот.

«Да здесь я, здесь. Чего орёшь?»

Я почувствовал в его голосе удовлетворение — вроде как заставил меня поволноваться.

«Именно, поднёбыш. Чтобы каждый раз, когда лезешь в какую-нибудь задницу, думал».

Просветлённая, как и в прошлый раз, была здесь. Миниатюрная хрупкая нуляшка протягивала с той стороны руку, словно трогала стекло.

А вот тела ангела не было. Я только вздохнул — его клинок бы мне пригодился.

«Не всё так просто с ауритом и с четвёртой мерой. Ты бы не смог его использовать. Сильверит — вот чем тебе надо в ближайшее время озаботиться, Марк».

— Сейчас, — я кивнул, примериваясь к удару, — В девять хозяйственный откроется, и пойду, конечно.

Белиар погрузился в мою память, пытаясь отыскать, что это значит, а я долбанул по льду. Ох, и твёрдый…