В плену Обмана (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 17

Анита

Я до конца не верю, что Егор появится в моем доме. Он прислал сообщение, чтобы я сообщила, когда все лягут спать. Я понимаю, что Гор где-то рядом, сердце стучит как ненормальное от страха и предвкушения. А вдруг сработает сигнализация или Давид что-то заподозрит? Это самое сумасшедшее желание, но я так хочу, чтобы Гор пришел.

Быстро принимаю душ, подсушиваю волосы и не знаю, что надеть. Белье? Нелепо. Вновь одеться тоже — я же прекрасно пониманию, для чего он придет, и от предвкушения сводит низ живота. Никогда не считала секс чем-то значимым, а сейчас меня распирает от желания, бабочки в животе просто сошли с ума — они трепещут в ожидании его ласк. Тело ноет, словно изголодалось по прикосновениям, и щеки горят. Выдыхаю, расчесываю волосы, собирая их в небрежную прическу с как бы невзначай выпавшими прядями. Надеваю до неприличия маленькие кружевные трусики, а сверху короткую шелковую комбинацию от «Victoria’s Secret». Ткань приятно скользит по коже, а нежные кружева ложатся вышивкой на грудь, просвечивая уже острые соски, которые ноют. Черт! Усмехаюсь — со мной никогда такого не было, чтобы парень еще не пришел, а я уже возбудилась. Да кому я вру? С Фернандо я вообще редко возбуждалась даже в процессе, иногда просто изображала, что мне хорошо, чтобы не обидеть парня. Я считала, что секс — не главное. Наверное, я где-то сама виновата, что он мне изменил, ему хотелось темпераментную женщину, а я притворялась…

Наношу на шею немного духов и радуюсь, что недавно сделала депиляцию. Накидываю сверху халатик, плотно завязываю пояс и выхожу в коридор. Тишина. Ева и Мари уже точно спят, а вот Давид может быть в кабинете — он сейчас много работает. Спускаюсь вниз, заглядываю в кабинет брата, но там никого нет. Иду в кухню, потому что рядом черный вход, и пишу Гору, что жду его. Наливаю стакан воды и выглядываю в окно. Камеры пишут круглосуточно, да и датчики движения сработают. Черт! Давид будет в ярости!

Проходит несколько минут, на улице, как и в доме, стоит полная тишина и полумрак. От волнения почти залпом выпиваю воду. Господи, что я творю?! Почти роняю телефон, когда он вибрирует.

— Да, — шепчу в трубку.

— Открывай, сладкая, — шепчет Гор, и с моим сердцем начинает твориться что-то ненормальное.

Тихо подхожу к двери черного входа, открываю, и меня тут же прижимают к холодной стене темного коридора. Я почти не вижу Гора. От него пахнет свежестью, снегом, веет холодом, куртка немного влажная, и это все будоражит на контрасте с моим разгоряченным телом. Гор прижимает меня к стене и проходится холодными руками по талии.

— Какая ты теплая, вкусная, — шепчет, водя холодным носом по моей щеке.

— Пошли, — беру Егора за руку и тяну за собой. — Только тихо, — веду его к лестнице, а у самой сердце бьется где-то в висках. Если сейчас выйдет Давид — нам конец!

— Ты правда принцесса, вон в каком замке живешь, — усмехается Егор.

— Тсс, — шикаю, ускоряя шаг.

Выдыхаю, когда завожу парня в комнату и закрываюсь на замок. Останавливаюсь возле двери и замираю. В моей комнате горит только тусклый торшер возле кресла, создавая обстановку интимности. Егор подходит к столу, где лежат пара модных журналов, книга на испанском и стоит флакон духов, проводит пальцем по книге, берет в руки флакон, вдыхает запах, прикрывая глаза. А я не могу оторвать от него взгляда. Волосы немного влажные, растрепанные, куртка парка с мехом и белой надписью «Wolf», потертые джинсы и черная водолазка. У Гора есть чувство стиля, но на красивых торсах любая одежда смотрится шикарно. Он еще минуту осматривается, потом кидает взгляд на мою кровать и хищно усмехается, а я так и стою у двери, крутя в руках пояс от халата.

— Обманщица, — тихо говорит, скидывая куртку и кидая ее в кресло. — Говорила, кровать маленькая, — он снимает с себя водолазку, демонстрируя тату совы на плече. Птица как настоящая, глаза очень выразительные, кажется, вот-вот взлетит, и это заводит еще больше.

— Снимай халатик, солнце, распускай волосы, сегодня я буду всю ночь тебя любить, моя сладкая девочка, — хрипло шепчет.

Дергаю пояс, веду плечами, и халат сам падает к моим ногам. Дыхание учащается, грудь вздымается, соски настолько чувствительные, что я чувствую, как их царапает кружево комбинации. Распускаю волосы и замираю, сжимая ноги, потому что внизу живота уже пожар. Гор делает несколько шагов ко мне, но останавливается, вынимает из кармана несколько презервативов и кидает их на тумбу возле кровати. Еще пару шагов ко мне — и опять останавливается в паре метрах, скользя небесно-голубым взглядом по моему телу.

— Ты безумно красивая, Ани-ита-а, — тянет мое имя и качает головой, усмехаясь. — Сам себе завидую, сладкая, — отходит от меня и садится на кровать. — Снимай эту красивую тряпочку, покажи себя.

Спускаю лямки, немного дергаю комбинацию вниз, и она тоже оказывается у моих ног. Глаза Егора темнеют, а потом закрываются на мгновение, а когда распахиваются, в них читается дикое желание, от которого рассыпаются по коже мурашки.

— Сними трусики, — сглатывая, просит он, и я послушно поддеваю резинку и медленно спускаю трусики, перешагивая их. Мысли плывут, ничего вокруг больше не существует, весь мой мир концентрируется на Егоре. — Иди сюда, — он хлопает по коленям, и я иду как под гипнозом. Перекидываю ногу через его колени и сажусь сверху, обхватывая шею Егора.

— Ты сможешь быть тихой? Ммм? Можешь кусать меня, царапать, если хочется, — шепчет Гор, откидывая мои волосы назад, целует шею, ключицы, ведёт горячим языком ниже, обхватывает руками груди, сводит их вместе, вдыхает, обводит языком соски и втягивает их по очереди в рот.

И тут я понимаю, что не смогу сдержаться, мне уже хочется громко и протяжно стонать. Царапаю его плечи, откидываюсь назад, подставляя жадному рту грудь, и кусаю губы от удовольствия.

Егор

Все кажется нереальными. На моем счету десятки девушек, но ни одна из них не сравнится с Анитой. Она нереально красивая и нежная. Грудь идеально ложится в руки, красивые персиковые соски твердеют прямо на языке. Анита выгибается, подставляя себя, и начинает царапать мои плечи, возбуждая. Такая чувствительная, дрожит в руках, дышит тяжело, пытаясь сдержать стон. А так хочется послушать ее удовольствие. Тело напрягается, кожа горит от возбуждения, мир плывет, отрывая нас от реальности. Все становится неважным, сейчас мы равны, одно целое, врастаем друг в друга.

Отрываюсь от ее груди, провожу пальцами по спине, зарываюсь в шелковые волосы, немного сжимаю и тяну ее к себе, впиваясь в сладкие губы, позволяя стонать мне в рот. Обхватываю упругую попку, поглаживаю, немного сжимаю и прижимаю ее теснее. Анита нетерпеливо раскачивается на мне, член давно болезненно ноет, упираясь в грубую ткань джинсов. Возбуждение огненной лавой разливается в крови только от нежности ее кожи, от податливости, от чувственности. Это что-то запредельное, эмоции зашкаливают, тело настолько чувствительное, что, кажется, от каждого прикосновения между нами искрит электричество. Целую ее, не прекращая, покусывая губы, опять обхватываю грудь, сжимаю сосок и получаю в ответ умопомрачительный стон, который тут же проглатываю, углубляя поцелуй.

— Хочу тебя, сладкая, нет сил больше терпеть, — шепчу в губы, оттягивая за волосы и заглядывая в пьяные глаза.

Все, она моя, я могу делать все что хочу — девочка все примет. И я дурею от этой мысли, переворачиваюсь, кидаю Аниту на кровать, встаю на колени между ее раздвинутых ножек, опускаю глаза вниз, член болезненно дергается, и я почти кончаю от вида чистого лобка, розовых нижних губок и блестящей влаги. Твою мать! Дайте мне сил не сорваться и не изнасиловать эту нежную девочку! Расстегиваю ширинку, снимаю джинсы вместе с боксерами и усмехаюсь, когда зайчонок опускает взгляд на мой уже давно на все готовый член и сглатывает. Но мы еще поиграем.