Цена покорности (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 20

— И как ты здесь оказалась? М? — строго спрашивает. — Что за самоуправство?!

— Я хотела вас увидеть, Мастер, — отвечаю, а сама наслаждаюсь его близостью.

Разговаривает он со мной резко, но темные глубокие глаза горят восхищением, а руки на моей талии поглаживают тело. И у меня все внутри сладко сжимается.

— Я разве спрашивал, зачем ты здесь? Я спросил — как ты сюда попала? — вкрадчиво интересуется, а сам опускает взгляд на мои губы. А я молчу, потому что обещала не сдавать Мари. — Оксана! — Кусаю губы и улыбаюсь. — Ммм, какая плохая девочка, выпрашивает наказание, — усмехается он и отпускает меня, а сам дышит глубоко.

Я развязываю платье, снимаю его с себя и вешаю на спинку дивана, и под его пристальным взглядом опускаюсь на колени на ковер. Сажусь на пятки, опуская глаза в пол и замираю. Дальше я не принадлежу себе, руководить будет он.

— Зачем ты здесь? — уже серьезно и четко спрашивает он. Слышу, как ходит по комнате и снимает пиджак.

— Чтобы отдаться в руки мастера, — отвечаю. — Навсегда, — добавляю и замираю.

Тишина. Улавливаю его глубокий вдох. Он подходит ко мне, хватает за подбородок и задирает мою голову, чтобы я смотрела на него:

— Твое желание добровольно и осознанно?

— Да. Я очень скучала… — уже шепчу. — И поняла, что вы мне очень нужны. Прошлое отпустило, осталась пустота, которую может заполнить только мой мастер.

Он кивает, удовлетворённый моим ответом, и отпускает мой подбородок.

— Глаза в пол! — четкий приказ.

И я повинуюсь. Он отходит от меня, открывает ящик, совершает какие-то манипуляции, а я ничего не вижу, чувствую только запах антисептиков. А потом опять тишина, разбавленная только нашим общим дыханием. Я чувствую, что он смотрит на меня, каждая клеточка тела ощущает его горячий взгляд. Есть в этом ожидании что-то будоражащее и возбуждающее. Это своего рода предварительные ласки.

— Очень красивое белье, — спокойно произносит он. — Тебе идёт. Контраст белой кожи с черным… — Меня ведёт уже от одного его поставленного голоса. — Встань и ложись животом на кушетку! — опять четкий приказ. Я поднимаюсь и кидаю взгляд на Назара, потому что на него невозможно не смотреть — он великолепен! — Живот и голову на кушетку, ноги на полу. — Ложусь на холодную кожу, отмечая, что кушетка очень высокая. Он подходит ко мне сзади, проводит по позвоночнику, посылая по телу россыпи мурашек, и поглаживает бедра. — Руки за спину!

Делаю так, как он говорит, и окончательно падаю грудью на кушетку. Чувствую на запястьях веревку. Один виток, второй, третий… дёргает, затягивая, но не передавливая вены. Наклоняется ко мне, целует в плечо, ведёт носом по шее, глубоко вдыхает, одновременно поглаживая попу. Так обманчиво ласково.

— Ты пахнешь жасмином, — шепчет мне на ухо. — И я тоже скучал по этому запаху, телу, нежной коже, твоему голосу и… — недоговаривает, а у меня уже кружится голова, — …но нужно было мне позвонить, я бы назначил встречу, а не делать то, на что не имеешь права. — Он хватает за поводок, дёргает его на себя, ошейник натягивается, вынуждая меня запрокинуть голову. — Ноги раздвинь! — Выполняю приказ, а сердце заходится аритмией. — Десять! Считай! — Сердце замирает, окутанное легким будоражащим страхом. На мои бедра ложится что-то плоское и прохладное. Он поглаживает этим предметом мою попу, а потом размахивается и посылает хлесткий удар. Больно, но я закусываю губы, зная, что больно будет только сначала, потом настанет момент, когда боль трансформируется в возбуждение.

— Я сказал считать! — рычит Назар, дергая за поводок, прогибая меня ещё больше.

— Один. — Бедро горит, и я получаю ещё один шлепок — по другой половинке.

— Два, — со всхлипом произношу. Удары жгучие, но каждый следующий прекращает нести боль и посылает по телу жар.

— Три! — уже выкрикиваю.

Чувствую, как ошейник впивается в шею, и стону, когда Назар хватает резинку моих трусиков, натягивает их, дергая, и тонкая полоска ткани впивается в промежность. Закрываю глаза, представляя себя со стороны: запястья связаны за спиной, сильная рука Назара крепко держит за поводок, красные горящие бедра. Мне не хочется бежать от него. Мне хорошо, все это усиливает возбуждение стократ, и я готова кончить только от трения ткани между ног.

— Четыре!

— Пять!

— Шесть!

Он чередует удары справа и слева. Меня трясет от жгучего острого возбуждения. Назар опять дёргает трусики, сильнее впивая ткань в промежность, а мне кажется, что я больше этого не выдержу и кончу от очередного шлепка.

— Семь!

— Восемь!

— Девять!

Уже ничего не соображаю и не чувствую ударов, все тело как один сплошной оголённый нерв. Кажется, он только прикоснется — и меня разорвет от экстаза.

— Десять! — выкрикиваю, задыхаясь, и содрогаюсь всем телом в предоргазменном состоянии.

Назар запускает руку между моих ног, отодвигает трусики, раскрывает складки, распределяет влагу и сжимает клитор. И все. Меня швыряет в острый, болезненный оргазм, от короткого перехватывает дыхание и закатываются глаза. Назар ослабляет поводок, наклоняется, хватает меня за подбородок, поворачивает к себе и впивается в губы. А мне хочется кричать. Да! Да! Да! Этот дикий, страстный, голодный поцелуй лучше, чем секс, гораздо интимнее. Я чувствую, как он скучал по мне — так же безумно, как и я по нему. Назар пожирает мои губы, кусает, ласкает, сплетая языки.

— Все, ты моя! — рычит мне в рот. — Я забираю у тебя право распоряжаться собой. Все решения принимаю я! — Не могу ответить, просто киваю. — Нет, скажи вслух: «Назар, я принадлежу тебе и отдаю полный контроль в твои руки», — опять целует, терзает губы, лишая дыхания.

— Назар… — хватаю воздух. — Я принадлежу тебе и отдаю полный контроль в твои руки.

— Умница, спасибо, что осталась моей, — хрипло произносит он. Дёргает меня за поводок, вынуждая подняться на ноги. — На колени! — четко, даже агрессивно командует, но я вижу, как он напряжён из-за возбуждения. Пошатываюсь от ещё не отпустившего оргазма, Назар придерживает меня, помогая опуститься. — Хочу твой ротик, немедленно!

Он расстегивает ширинку, спускает брюки вместе с боксерами, высвобождает налитый большой член, и я непроизвольно облизываю губу. Смотрю на него снизу-вверх, вижу, как темнеют его глаза и как жадно он на меня смотрит, словно хочет съесть. Я связана, и поэтому он берет член в руку и проводит головкой по моим губам, а я самовольно слизываю капельку влаги кончиком языка и вновь улавливаю его реакцию. Назар сжимает челюсть, втягивает воздух через нос, внимательно наблюдая за мной. Играю языком с головкой, провожу языком по всей длине, а сама чувствую себя сильно пьяной и развратной. И так хорошо, мне нравится доставлять ему удовольствие. Втягиваю в рот головку, постанывая от наслаждения. Всасываю его на всю длину, начинаю неспешные движения головой, чередуя с ласками языком его чувствительной головки. И прихожу в полный восторг от того, как Назар гортанно стонет, пожирая меня взглядом. Проходит всего пара минут, и он срывается, хватает меня за волосы, наматывая их на кулак, подаваясь бедрами вперед. Резкое движение — и его головка упирается мне в горло.

— Твою мать! Оксана! — почти рычит он, начиная грубые, резкие толчки, удерживая меня за волосы.

Поднимаю глаза, смотрю на своего Мастера, и кажется, что в этот момент он самый красивый и невероятно мужественный. Властность, граничащая с грубостью — это и есть Назар. Он останавливается, вынимает член, проводит по моим губам, позволяя еще немного поиграть языком. Всего несколько секунд — и он вновь толкается в мой рот. Еще несколько грубых движений — и я чувствую, как его член начинает пульсировать, готовый к разрядке. Назар издает гортанный стон, вынимает член и изливается мне на грудь. Все это порочно, грубо и грязно.

Может, я извращенка. Такая же, как и он. Но мне хорошо в этот момент. Нет ничего прекраснее, чем смотреть на мужчину в момент оргазма. Видеть, как ему хорошо именно с тобой. И еще прекраснее, когда он хватает меня за плечи, резко поднимает и вновь целует, но уже лениво, словно довольный удовлетворённый кот.