Влюбиться в снегурочку (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 28

Отвлекаюсь от девочки, начиная поздравлять сотрудников, которые выходят ко мне, и упускаю момент, когда к Агнии подходит Вера. Улыбаюсь бухгалтеру, а самому хочется выругаться.

Нет, Вера имела право прийти на этот вечер. Официально она отрабатывает две последние недели, но вот подходить к Агнии и тем более что-то ей нашёптывать — не имеет права. Все мои бывшие женщины решили добить меня?! И я очень хочу, чтобы в этот раз Агния не реагировала на провокации. Мы же уже это проходили. Ты же у меня умная девочка?

Моя улыбка и поздравления становятся натянутыми, а внимание все время переключается на Агнию. Моя девочка пытается отойти от Веры, но та идёт за ней следом.

Выдыхаю, когда речь, наконец, заканчивается, прошу сотрудников просто отдыхать и желаю счастливых праздников. Все. Обхожу сцену, спускаюсь вниз и подхожу к Агнии.

— Хорошая речь, Олег Андреевич, — усмехается слегка захмелевшая Вера. — А мы тут немного поболтали. — Перевожу взгляд на Агнию и вижу, что она вновь пытается закрыться, пряча от меня глаза.

— Свободна! — кидаю Вере.

— Что?

— Свободна! — более агрессивно повторяю я. Фыркает, но уходит.

— И? Что на это раз? — выходит немного грубо, но…

— Все хорошо, — отвечает и не смотрит мне в глаза. Ох, ты боже ты мой!

«Смирнов, это просто молодая девочка, не имеющая опыта отношений, будь мягче!» — говорю себе и закрываю глаза.

— Если все хорошо, потанцуем?

— А можно поехать домой? — она оглядывает зал, начиная снова чувствовать себя некомфортно. Откуда такая низкая самооценка и неуверенность в себе?

— Нет, мы сначала потанцуем, — беру ее за руку и вытягиваю в центр зала, где танцуют несколько пар. Да, мы на виду. Да, привлекаем внимание; да, о нас шепчутся. Но мне плевать. Я глава компании, так будет всегда. Пусть привыкает.

— Я не умею танцевать, — шепчет мне девочка.

— Ничего страшного, я поведу. Подхватываю ее за талию, перехватываю ладонь и начинаю двигаться. — Расслабься, не пытайся повторять, просто отдайся мне, — звучит двусмысленно, и девочка краснеет. Качаю головой, усмехаясь: — Какие нескромные мысли для такой приличной девочки, — наклоняюсь, чтобы поцеловать, но Агния уворачивается. Нет, я не собирался откровенно ее целовать на публике, хотел просто игриво поднять настроение, испорченное Верой. — Ну, хорошо, что она тебе такого сказала? — стараюсь быть уравновешенным и спокойно выносить эти загоны.

— Ничего, все хорошо, — сдавленно отвечает она, но вообще прекращает поддаваться мне в танце и зажимается. Если женщина не хочет быть ведомой — управлять ею уже невозможно.

— Хорошо, поехали домой, — беру ее за руку и веду на выход. По дороге поручаю заместителю все проконтролировать, поздравляю с наступающим, помогаю девочке одеться, и мы покидаем клуб.

Открываю для нее дверь, помогаю сесть, а сам на минуту задерживаюсь на улице, стараюсь дышать спокойно. Сажусь за руль и везу домой. Между нами опять напряжение и давящая тишина. И это давление идёт не от меня. Я открыт как никогда и готов ответить на любые вопросы. Только вот Агния предпочитает их не задавать, а уходит в себя и что-то там надумывает. И это раздражает.

До дома мы доезжаем молча, так же молча выходим из машины и проходим в дом. Соседка смотрит телевизор, попивая чай, а моя дочка спит в своей комнате.

— Спасибо, Татьяна Ивановна, — благодарю соседку за помощь.

— А вы что так рано? Погуляли бы ещё, — улыбается женщина, с интересом рассматривая Агнию, а та опять отводит глаза и сбегает наверх, словно стесняется всего вокруг. — Молоденькая такая, — говорит мне соседка, когда я провожаю ее. — Надеюсь у тебя с ней все серьезно? — уже строго спрашивает она.

— Очень серьезно.

— Женишься? — Киваю. — Вот и правильно. Давно тебе пора, — одобрительно улыбается Татьяна Ивановна.

Закрываю за соседкой дверь, иду в гостиную, наливаю себе в баре немного коньяка, делаю глоток, пытаясь расслабиться. Стягиваю с себя костюм, галстук, отшвыривая все в кресло, расстегиваю верхние пуговицы рубашки, делаю ещё пару глотков алкоголя, и дышать становится легче. Ну хоть не сбежала — уже прогресс.

Перевожу взгляд на нашу значительно поредевшую елку. Полинка перебила половину игрушек. Завтра утром мы хотели купить ещё. Допиваю коньяк, хочется налить ещё. Но цели напиться не было. Только выдохнуть. Слышу позади себя шаги, оборачиваюсь и вижу Агнию уже переодетую в домашний халатик. Молча проходит мимо меня, направляясь на кухню. Упрямая. И дурочка ещё маленькая.

Иду за ней. Она наливает в чайник воду и ставит его кипятиться.

— Чай будешь? — спрашивает, но в ее голосе и движениях скованность.

— Нет, — ставлю свой бокал в раковину, облокачиваюсь плечом на косяк, наблюдая за девочкой. Суетится, не зная, куда себя деть, достаёт заварку, мед, лимон, роняет чайную ложку, лезет за ней под стол и ударяется об него затылком.

Ахает, потирая затылок. Садится на диванчик и кусает губы. Выдыхаю. Отталкиваюсь от косяка, иду к ней и присаживаюсь рядом на корточки, опуская ладони ей на колени.

— Давай рассказывай.

— Просто в твоей жизни столько женщин. Таких красивых, статных, ухоженных, и тут я… Наводит на мысль, что они правы, и я всего лишь игрушка.

Женская логика великолепна!

— Столько — сколько? Две? — выгибаю бровь, поглаживая ее колени, наблюдая, как по нежной коже разбегаются мурашки от моих прикосновений.

— А у тебя было две?

— Ну пусть будет две, — не могу сдержать усмешки. Выдыхает, опускает глаза, не оценивая моей шутки. — Солнышко, мне уже сорок, в моей жизни было достаточное количество самых разных женщин. Но дело не в количестве. Ту самую, я, похоже, нашел только сейчас, — немного стискиваю ее коленки, когда она все-таки поднимает на меня свои нереально чистые голубые глаза. — Не нужно чувствовать себя неуверенно. Если среди этих «статусных» женщин я выбрал тебя, значит, ты выше их. Ты замечательна и уникальна. Я делаю что-то не так? Отчего столько неуверенности?

— Наверное, нужно время.

— Согласен. Спасибо, что не ушла. Спасибо, что делишься со мной переживаниями и сомнениями, но это все пустое и не имеет под собой почвы.

— Я дура? — вдруг с виноватой улыбкой спрашивает она.

— В данной ситуации — да, — шучу.

— Прости, я, наверное, испортила праздник.

— Да ну, прекрати, я не любитель массовых мероприятий. Я вообще в какой-то степени социопат. Сложно тебе со мной придется. Мне больше хотелось, чтобы ты прочувствовала атмосферу.

— Трудно расслабиться, когда на тебя все смотрят и оценивают.

— Согласен. Не виню тебя, моя девочка.

— Твоя? — тихо, почти шепотом спрашивает она и накрывает мои руки на коленях.

— Ну, еще не совсем… — выдыхаю я, потому что голодаю последнее время.

— Я хочу полностью, — стеснительно отводит взгляд. А я как хочу!

— Уверена? — Кивает, продолжая краснеть. Все, тут разговоры ни к чему, девочка стесняется открыто разговаривать на такие темы. Невинность она не только физическая, а еще и психологическая. И мы будем очень медленно входить в эти воды, чтобы не сломать такой цветок. — Иди сюда, — поднимаю ее на ноги, хватаю за талию и под ее испуганный вскрик сажаю на стол. Не позволяю сомкнуть ноги, развожу их шире, вставая между них. Прислоняюсь щекой к ее щеке, веду ладонями по изгибам, задерживаюсь на бедрах, забираюсь под халатик и глажу попку, через ткань обычных трусиков. Тишина, мне кажется, я слышу, как сильно колотится ее сердце. Дышу, пытаясь взять себя в руки.

Медленно, Смирнов.

— Ты точно этого хочешь сейчас? — я не знаю, как переживу, если она откажется.

— Да, — выдыхает, начиная подрагивать. — Я только боюсь боли…

Стону ей в ушко, прикусывая мочку. Мне самому страшно как мальчишке. Словно это мой первый раз.

— Я сделаю все очень аккуратно, моя Снегурочка. Ты полетаешь. Спасибо, — шепчу, чувствуя, как ее маленькие пальчики поглаживают мою грудь через рубашку.