Влюбиться в снегурочку (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 32

— Почему не сказала мне сразу?

— Боялась. Я полная дура. Все испортила… — отводит взгляд, рассматривая наши руки.

— Это правда? Сюрпризов больше не предвидится?

— Нет, — отвечает она, так и не поднимая глаза.

— Сколько ты должна этому парню?

— Я сама рассчитаюсь, это не твои долги.

— Не зли меня, солнце, — обхватываю ее подбородок, поднимаю голову, вынуждая смотреть в глаза. — Сколько ты ему должна, и где его искать?!

— Шестьдесят тысяч, адрес у меня записан, — почти шепчет она.

— Ох, горе ты мое. После праздников на развод! — отрезаю я. Кивает. Беру коробочку с кольцом и открываю ее. — Еще раз. Ты выйдешь за меня замуж?

Кивает, кусая губы.

- Вслух. Ты выйдешь за меня замуж?

— Да… — осипшим голосом, отвечает она. — Да! — повторяет уже громче и кивает.

Улыбаюсь.

Так-то лучше.

Вынимаю кольцо, беру ее руку и одеваю колечко на безымянный пальчик. Идеально. Вот теперь моя.

— Чтобы не снимала, — с улыбкой произношу я, поднимаю ее руку с колечком и целую. Тяну на себя, девочка обвивает руками мой торс и утыкается в грудь, а я прикасаюсь губами к ее виску и дышу. — Это не обязывает тебя сразу же бежать в ЗАГС. Я понимаю, тебе нужно время. У нас еще впереди много свиданий, впечатлений и прочего. Дата свадьбы за тобой. Просто носи колечко, будь моей девочкой и ничего никогда не скрывай от меня.

— Я хочу весной, двадцать пятого апреля, — шепчет мне в грудь.

— Хорошая дата.

— Двадцать пятого апреля — день рождения моей мамы. Она всегда хотела, чтобы я нашла достойного мужа. Очень переживала, что свяжусь с кем-то вроде отчима. А я нашла своего, достойного.

— У тебя точно ничего не было с этим так называемым мужем?

— Нет, конечно! — возмущенно произносит она, пытаясь меня оттолкнуть.

— Все, все, я шучу, — прижимаю ее назад.

Агния

Просыпаюсь утром, оттого что мою шею щекочет что-то теплое. Это Олег, он прижимает меня крепко и дышит в шею. Улыбаюсь. Перед сном мы как школьники долго целовались, обнимались и разговаривали. Точнее, Олег хотел знать все о моей жизни, чтобы больше не было сюрпризов. Мне, правда, было очень стыдно признаваться ему, что я замужем. Да, возможно, это выглядело некрасиво и по-детски. Но стыдно признаваться состоятельному взрослому мужчине, что я поставила штамп в паспорт за деньги, чтобы как-то выжить.

Ненавижу Пашу.

Это он лишил меня всего и толкнул на такие унизительные поступки.

Тихо переворачиваюсь в руках Олега и рассматриваю его, пока он спит. Я не просто влюбилась. Я пропала. Иной раз мне кажется, что это все сон, и таких мужчин не бывает. Страшно, что вот так проснусь однажды утром, а всего этого нет и не было.

Он такой красивый. Мужественный, взрослый, умный, надежный. Кажется, с ним ничего не страшно.

Хочется исследовать его тело, пройтись кончиками пальцев по скулам, шее, груди, мышцам, поцеловать все родинки и надышаться таким головокружительным запахом. Но я теряюсь при нем, еще стесняюсь. И, в общем, он, конечно, прав: я маленькая дура. Но так приятно, когда рядом такой мужчина, а ты маленькая девочка, и уже не страшно смотреть в будущее.

На тумбе вибрирует мой телефон. И я спешу ответить, чтобы не разбудить Олега. Мы поздно уснули.

Тихо встаю с кровати, хватаю телефон и убегаю в ванную. Это тетя Люда, соседка со съемной квартиры, где сейчас живет Пашка. Или уже не живет. Платить-то ему нечем. Она обещала мне вислоухого котенка для Полинки. Этой мой ей подарок-сюрприз. Меня очень тронул рассказ девочки про котенка.

— Агния. Осталась только девочка. Если нужно — приезжай, забирай в течение часа. Я срочно уезжаю, мне не с кем его оставить, — деловито, почти в приказном тоне сообщает мне женщина. Людмила Владимировна такая, бывший директор фабрики и до сих пор со всеми разговаривает, как с подчиненными. Она строгая, но добрая. Такие котята стоят денег, а она просто так мне обещала.

— Да, конечно, я скоро приеду, дождитесь меня, пожалуйста, — быстро отвечаю я, а сама стягиваю спортивный костюм с вешалки.

— Давай только быстрее.

— Спасибо, — сбрасываю звонок.

Быстро умываюсь, натягиваю костюм, собираю волосы в хвост и выхожу в спальню. Крадусь на цыпочках через спальню, чтобы не разбудить Олега. Выхожу в коридор и прикрываю за собой дверь. Полинка еще спит, и я тихо спускаюсь вниз. Внутри все поет. Так хочется порадовать девочку. Надеваю куртку, шапку, хватаю сумку и выхожу во двор, вызывая такси.

По дороге пишу Олегу сообщение, чтобы не теряли меня, и что я быстро вернусь. Обещаю сюрприз. Улыбаюсь как дура, рассматривая свое кольцо, и меня даже не смущает, что таксист на меня косится в зеркало заднего вида, принимая за ненормальную… Я счастлива. Любовь этого мужчины окунает меня в эйфорию, и я словно летаю.

Таксист останавливается возле подъезда, быстро расплачиваюсь и выхожу. Открываю подъезд своим ключом, захожу, игнорирую лифт, потому что Людмила Владимировна живёт на втором этаже.

Слышу шаги сверху, поднимаю глаза и замираю.

Паша.

Ну как так?!

В это время он должен был отсыпаться после явно бурной новогодней ночи — ну, не умеет он по-другому. Да и пешком Паша не ходит, всегда на лифте. Но с моим патологическим «везением» мы встречаемся утром первого января в пролете между первым и вторым этажом.

Что я там говорила?

Я дура?

Это ещё мягко сказано.

Я полная идиотка!

На моём сводном брате мятая одежда, и он явно ещё пьян. Либо не проспался, либо ещё не ложился. Опускаю голову и ускоряю шаг в желании пройти мимо него, с надеждой, что он меня не заметит. Но мне не могло так повезти. Кидает в жар, и сердце уходит в пятки, когда он хватает меня за рукав куртки и дёргает на себя.

— Кого я вижу! Соскучилась? Или выгнал тебя твой любовничек, — гадко спрашивает он, обдавая меня перегаром.

Агния

— Отпусти, я не к тебе! — дергаю рукой, пытаясь вырваться. Да, мне страшно, но я стараюсь этого не показывать.

— Не соскучилась, значит, — ухмыляется Паша, перехватывает меня за плечи и резко вжимает в грязную стену.

— Отпусти! — толкаю его в грудь, он отшатывается, но резко наваливается на меня снова. — Отпусти или я буду кричать! — угрожаю я, но уже кричу, морщась от бьющего в нос перегара. Сгибаю коленку, чтобы ударить ублюдка в пах, но тот успевает подставить ногу.

— Прыткая, я смотрю, стала. Что, любвничек наглости научил? — язвительно рычит в лицо. Опять хватает меня, больно впивая пальцы, и резко разворачивает лицом к стене. Снова наваливается, чтобы не дергалась, и заламывает руки. Больно. Из глаз брызжут слезы от обиды и страха.

— Что тебе еще от меня нужно?! — всхлипываю, понимая, что сопротивляться бесполезно, осталось надеяться только на то, что кто-то выйдет. А Паша сдирает с меня шапку, кидая ее куда-то на грязный пол, дергает за волосы и гадко усмехается мне в ухо. Чувствую себя униженной и растоптанной.

Как я могла прожить с этим человеком столько времени?!

— Ты уже все у меня отобрал?! Где мои деньги за квартиру? Верни мне их! — от обиды и горечи накрывает истерикой. Понимаю, что злить пьяного Пашу опасно, но ничего не могу с собой поделать. Это сильнее. На меня вдруг обрушивается вся злость и ненависть к этому человеку. Пытаюсь вырваться, но оттого еще сильнее болят руки. Он так сильно их сжимает, что начинают неметь кисти. — Сволочь! Мразь! Тебе все вернется! — кричу, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Рот закрой! — яростно рычит ублюдок, немного отрывает меня и вновь вколачивает, ударяя виском об стену. В глазах темнеет, голова кружится, и я начинаю оседать. Паша не позволяет мне упасть, снова наваливается на меня всем телом. — Не заткнёшься — покалечу! — шипит мне в ухо, а я уже слабо соображаю, голова болит, дышать трудно, слезы застилают глаза. — Вот так. Будешь послушной — все у нас будет хорошо, — вкрадчиво шепчет он мне на ухо и противно облизывает мочку языком. Морщусь и закрываю глаза. — Любовника ты нашла себе упакованного, я тут пробил за него. Молодец, видимо, хорошо ноги раздвигаешь, — ржет мне в ухо. Так противно, что начинает тошнить. — И чего недотрогу из себя строила, мне не давала? Цену, сучка, набивала? — Он просовывает руку мне под куртку и сильно сжимает бедро.