Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll" - Страница 204

Она оказалась у кабинета ректора на полчаса раньше назначенного для Алиссы времени. Около десяти минут расхаживала с одного конца коридора в другой, заламывая в нерешительности руки. Решение, что Фрея обнаружила среди кипы других мыслей, выдавалось безумным, но после последних нескольких недель, она не чувствовала, что ей ещё было что терять. Её идея была слишком радикальной, отчаянной и спонтанной, но девушка быстро загорелась ею и решила не давать себе путей к отступлению.

Секретарь отказывалась пускать её без записи, но Фрее хватило настойчивости, чтобы ворваться в кабинет мужчины без разрешения. Он наклонился над столом, заполняя бумаги, когда её внезапное появление заставило его отвлечься от этого дела. Очки скатились к кончику носа, он смотрел на неё вопросительно, ожидая незамедлительных объяснений.

— Это я виновата в том, что случилось в библиотеке, — смело заявила, чувствуя прилив адреналина в кровь. Мужчина снял очки вовсе, аккуратными отточенными движениями сложив их на стол перед собой, прежде чем указал Фрее на свободное место.

— Миссис Клейтон, оставьте нас с мисс… — он замешкался, не зная её имени.

— О’Конелл.

— С мисс О’Конелл наедине, пожалуйста, — секретарша смерила Фрею ненавистным взглядом, прежде чем ответить раздраженным «Да, конечно» и нарочито громко хлопнуть за собой дверью. — Готов слушать Вас, мисс.

Фрея врала неуверенно и совершенно неумело, хоть и пыталась оставаться убедительной. Ей не хватало мастерства притворства, благодаря которому её мать стала всеобщей любимицей, хотя доселе она в нем и не нуждалась. Фрея обратила против себя все стрелы, испытывая волнение, пустившее по телу рой мурашек. Ей было жутко не по себе. Ладони вспотели. Речь была слишком быстрой, из-за чего, казалось, будто у неё заплетался язык. Рука каждые пять минут тянулась к волосам. Казалось, она задержала дыхание на время, что говорила, поэтому когда закончила, вздохнула с облегчением.

— Ваша попытка спасти положение подруги выдаеться самоотверженой, но я не приемлю лжи. Хотите взять на себя вину, так возьмите вдобавок и наказание, если только осмелитесь, — мужчина усмехнулся, покачав головой. Он насмехался над её попыткой, не верил, что Фрея сможет отважиться, ожидал, будто она даст задний ход.

— Что, если я всё же осмелюсь? — выпятила вперед подбородок, сжав ладони в крепкий узел, впившимися в кожу ногтями разрывая кожу.

— Вряд ли вы осознаете, о чем идет речь, — он усмехнулся, но глаза сияли азартом. Фрея сумела убедить его в своей решительности, но мужчина словно вступил в спор с самим собой, сумеет ли она довести дело до конца или же свернет на половине пути.

— Я готова быть отчисленной вместо Алиссы, — произнесла на выдохе, опустив глаза вниз. — И я ручаюсь за то, что более подобное не повториться.

— Вы либо в глубоком отчаянии, либо, действительно, настолько самоотвержены, — мужчина откинулся на спинку стула, покачав головой. Он внимательно рассматривал Фрею, будто пытался найти ответ на произнесенный вслух вопрос, в котором в то же время было утверждение. — Впрочем, война предоставила нам примеры и более смелых поступков. Тем не менее, Ваш стоит не меньшего уважения, — старик потянулся через весь стол, чтобы накрыть большой сухой ладонью крепкий замок её рук. Когда Фрея подняла глаза, он смотрел на неё с теплой улыбкой.

Мужчина больше не насмехался над ней и не испытывал. Решение было окончательным, и он не стал пытаться переубедить девушку в его принятии. Ему это казалось лишним, хоть и не стоило многих усилий.

Фрея покинула кабинет на ватных ногах. В приемной сидела Алисса, которая тут же подхватилась с места и в недоумении уставилась на неё, словно даже не могла поверить, что это действительно была она, когда Фрея испытывала нерешительность.

— Вы должно быть, мисс Уэллс? — ректор тоже показался в проходе. — Рад увидеть Вас воочию, но в нашей встречи больше нет необходимости. Миссис Клейтон, не приготовите ли мне чаю, пожалуйста? — сказал секретарше, прежде чем снова скрыться за дверью кабинета.

— Фрея, что ты наделала? — прошипела сквозь плотно сжатые зубы Алисса, когда подруга взяла её под руку и вывела в коридор. Стоило им покинуть приемную, как девушка резко сбросила руку Фреи и отошла от неё на расстояние, прожигая упрямым взглядом, в котором не было ничего хорошего. — Что ты сказала ему?

— Взяла вину на себя, — ответила сдавленно тихо. Её голос утонул в общем шуме, но Алисса сумела расслышать сказанное, хоть и не была уверена, что верно смогла всё понять. Она продолжала недоуменно смотреть на Фрею, у которой был привычно виноватый вид. — И я поручилась, что больше подобного не произойдет.

— Это всё или…

— Я отчислена, — бегло произнесла, прежде чем поджать губы, громко вздохнуть и, опустив голову, двинуться вперед. Алисса застыла на месте, неспособна подобрать слов, что разом вылетели из головы. Она была ошарашена этим заявлением, оказавшимся подобным проревевшему среди ясного дня грому.

— Я, кажется, не могу понять. Тебя отчисляют за то, что ты взяла на себя вину? — Алисса вдруг спохватилась с места и поспешила за ней. Цепко ухватилась за локоть, чтобы немного притормозить подругу, заставить её замедлить шаг.

— Я пыталась заверить его, что во всем моя вина, но, кажется, о том, что это была именно ты, знают все без исключения. Поэтому я ручилась за тебя, что более подобного не повториться, и приняла предназначеное тебе наказание, — на выдохе выговорила Фрея, испытывая волнение.

Она и сама будто до конца не понимала, что именно произошло, из-за чего чувствовала в теле странную дрожь. Ей было не по себе, но в то же время Фрея ощущала уверенность, будто сделала то, что должна была, и другого решения просто напросто не было. Может быть, первый раз в жизни она сделала что-то правильное, за что не сожалела бы. Пути обратно не было, и впрочем ей самой казалось лишним оглядываться назад.

Отчасти Фрея нуждалась в этом. Отрезать себя от привычного окружения, оставить всё, на время уйти, поставить свою жизнь на паузу. Ей нужен был предлог, представленная возможность сделать это, небольшой толчок, и всё случилось так, как должно было случиться. Убеждена, что решение было принято во благо подруги, Фрея понимала и то, что не в меньшей мере сделала это для себя. Даже у добрых побуждений был недостаток эгоизма, в котором девушка решила не признавать никому, даже себе.

Сделав этот шаг, Фрея даже почувствовала облегчение, будто теперь все её злоключения должны были прекратиться. У неё не было соображений, что делать дальше, куда идти, к чему стремиться и хотеть. Ведь обучение в Оксфорде было шансом, о котором мечтали многие, но которым она посмела пренебречь. Это было подобно тому, что Фрея разбила чужую мечту, заняв место, от которого отказалась. Но всё же спасла мечту Алиссы, которой здесь было место в гораздо большей мере, чем ей.

Она взяла от Оксфорда своё, ведь, в конце концов, приобрела гораздо больше, чем знания, к получению которых не так уж стремилась. После всего с ней оставался Джеймс, их общие друзья и незабываемое время жизни, полное радости не в меньшей мере, чем печали. Последние месяцы были полны жизни больше, чем всё время до этого. И всё же невзирая на это, Фрея быстро выдохлась. Решение поставить жизнь на паузу было необходимостью, что Алисса вряд ли могла понять.

— Мы должны вернуться и всё исправить. Ты не должна была совершать подобной глупости, — затараторила на одном дыхании Алисса, пытаясь остановить Фрею, которая продолжала упрямо идти вперед.

— Нет, мы не будем этого делать. Всё решено, — они остановились посреди коридора, только чтобы посмотреть друг другу в глаза. — Почему тебе так сложно принять от кого-то помощь? Ты так сильно печешься о других, но не даешь другим беспокоиться о тебе. Ты должна остаться учиться, Алисса. Мне же здесь уже нет места. Я могу справиться и без этого.

— Ты так самоуверенна, — уголки губ девушки растянулись в неуверенной улыбке.