Настоящая леди (Тайный дневник) - Додд Кристина - Страница 19

• Предыдущая
• 19/68
• Следующая

– И кто же ошибся в вашем случае? – спросил Себастьян.

– Лесли, будучи в расцвете лет. – Йен раскланялся, и лунный камень в его кольце сверкнул фантастическим блеском. – А в результате получился я.

Он весело оборачивался во все стороны, как бы приглашая всех полюбоваться.

– Твоя мать была сирена, – Лесли с неприязненным видом наблюдал за сыном, – она меня совершенно околдовала.

– Симпатичный он субъект, да? – сказал Йен как-то поверх головы, не глядя на отца. – Он бы от меня непременно отрекся, но, видно, слишком уж боялся семьи моей матери.

Законное семейство тем временем переминалось с ноги на ногу, прочищая горло. Пожалуй, этот человек мог бы превратить их всех из хищников в жертв, подумала Мэри.

– Отец говорил мне, что ни один из его дядей никогда не был женат, – сказала она.

– Так оно и есть, – беспечно сказал Йен.

Ах, ну разумеется. Йен ведь незаконный. Мэри почувствовала себя крайне неловко. Как это некрасиво, что именно она напомнила об этом и ему, и остальным. В этом как раз крылась причина его доброго отношения к еще одной отверженной. Мэри ощутила еще большее расположение к нему. Даже Себастьян, стоявший с ней рядом, немного расслабился.

Йен непринужденно заглянул Мэри за спину, словно ожидая увидеть там кого-то.

– А разве не было еще брата или сестры? – подумав, спросил он.

– У меня? – Глупый вопрос, подумала Мэри, когда он кивнул. – Да, у меня был брат. – Мэри дотронулась левой рукой до уха, надеясь, что он поверит ей. – Его больше нет.

Йен проследил за ее жестом, словно уловив в нем особый смысл. Мэри полагала, что так оно и было. В своем звании экономки она приучилась улавливать в жестах благородных гостей признаки неудовольствия или неудобства. Прислуга ведь замечает гораздо больше, чем хотелось бы хозяевам. Возможно, в Фэрчайлд-Мэнор Йен был на положении чуть ли не слуги. Нежеланный, непризнанный, непохожий на других. Чувство симпатии к такому кузену неудержимо росло в ней. Губы у нее дрогнули, и она искренне улыбнулась. Впервые с той минуты, как она переступила порог этого дома.

– У нас, Фэрчайлдов, есть явное предрасположение терять своих родственников. – Йен снова завладел ее рукой и поднес ее к губам. – Но теперь, раз уж мы отыскали такую жемчужину, мы тебя не выпустим, кузина Джиневра.

– Ее зовут Мэри, прошу запомнить. – Себастьян увлек ее в свои объятия так резко, что она только пискнула как мышь и обхватила его за шею, чтобы не упасть. – И она устала.

В немом молчании следили Фэрчайлды за тем, как виконт Уитфилд завладел их самым ценным призом.

Ни малейшая подробность этой сцены не ускользнула от внимания Йена.

Когда старая леди, кто бы она там ни была, направилась к двери, дяди следили за ней с нескрываемой жадностью, прямо как за живым денежным мешком. Быть может, ему следовало бы прийти пораньше, подумал Йен, но тогда бы его появление не произвело такого эффекта. Зато теперь он немного не в курсе дела. Впрочем, это исправимо.

А эффект был замечательный! Его маленькая кузина не забыла его, на что он и рассчитывал. Она была влюблена в него, ведь он так добр и хорош собой, и, к счастью, слишком неопытна, чтобы скрыть свои чувства. Ах, как все удачно получается! Ему хотелось от удовольствия потереть руки, но вместо этого он чинно достал из кармана носовой платок. Вытерев пот с ладоней, он отошел в угол и сел.

Остальные Фэрчайлды поспешили расположиться в соответствии с их положением в семейной иерархии. Видное место заняла старшая дочь Бэба – Лилит. Она удачно вышла замуж, принеся в семью большие деньги, а ранняя смерть мужа открыла ей новые возможности для брачной охоты. В семье на Лилит возлагали самые большие надежды.

Остальные места заняли дяди. Йен их всех терпеть не мог, особенно Лесли – своего отца.

Положив руки на блестящую лакированную поверхность письменного стола, Бэб опустился в обитое алым бархатом хозяйское кресло. Он старательно подражал своему отцу, но у бедняги Бэбби кишка была тонка, чтобы сравняться со стариком. В кресле с высокой спинкой он казался меньше ростом. Пышно отделанный письменный стол совершенно затмевал его.

Как следующий по старшинству, Лесли мог бы стать маркизом, если бы не было Бэба, и никогда не мог этого племяннику простить.

– Бэбби, ты похож не на короля, а на марионетку.

Прекрасное лицо Бэба омрачилось.

Гневно на него глядя, Лесли сказал:

– Да перестань ты строить такую мрачную физиономию. Тебе никогда не быть таким, как отец, можешь не пыжиться.

– Благодарение Богу за это, – сказала Нора. Лесли не обратил на нее никакого внимания.

– Что они здесь делают? Что им известно? – отрывисто бросал Лесли в лица остальным.

Йен недоуменно выпрямился. О чем это он? Нора опустила руку на руку мужа, не дав ему ответить.

– Я думаю, мы поговорим об этом позже.

– Позже, – кивком головы подтвердил Баб. Нора села возле письменного стола, но сбоку, как и подобает покорной жене.

Но она вовсе не была покорной женой. О, она играла свою роль в совершенстве, но Йен готов был голову прозакладывать, что в уединении супружеской опочивальни Нора вкладывала в пустую голову Бэба каждую разумную мысль, какую ему когда-либо случалось высказывать. Она же заботилась и о том, чтобы он, не дай Бог, не высказывал собственных измышлений.

А самое главное, она имела железный характер – ничто не могло вывести ее из себя, даже нацеленные на нее свирепые взгляды Лесли.

Тот кивнул головой, потрясая многочисленными подбородками, и, шумно переводя дух, сказал:

– Наш план состоял в том, чтобы найти себе богатых жен и мужей. Сейчас в нашу ловушку попали целых три жирных мыши. Эта Джиневра…

– Она хочет, чтобы ее звали Мэри, – перебила его Нора.

Трудно было с уверенностью сказать, что он в данную минуту думает и чувствует, но Йену казалось, что назойливая спесь Лесли раздражает ее.

– Эта Джиневра, – Лесли не собирался сдаваться и намеренно выделил имя, – первая в нашем роду, кого не назовешь неотразимой. Если нам удастся изолировать ее от влияния Уитфилда, то она и, разумеется, ее деньги будут в нашем полном распоряжении.

– Позвольте мне попробовать, – Друзилла проворно облизала губы маленьким розовым язычком. – Я с удовольствием отвлеку лорда Уитфилда от кузины Джиневры.

– Ее зовут Мэри, – настаивал Бэб. Друзилла небрежно отмахнулась от отца, и только, когда Нора погрозила ей пальцем, она с возмущенным видом повиновалась.

– Ну, Мэри, – произнесла она сквозь зубы и надулась.

– На тебя в этом деле положиться нельзя. – Это сказала Дэйзи.

Дэйзи было восемнадцать. По мнению Йена, она одна из всех девиц унаследовала мозги матери. Обращаясь к близнецам, Дэйзи сказала:

– Ни одна из вас на это не годится. Вам никогда не приходилось проделывать такие тонкие штуки, а нам абсолютно необходимо преуспеть.

Друзилла и Раделла немедленно обиделись.

Дэйзи с независимым видом тщательно расправила свою оранжевую юбку.

– Этим займусь я, – уверенно сообщила она.

– Еще чего! – тут же вмешалась Лилит. – Ты же еще девушка. Или во всяком случае… считаешься таковой.

– Лилит! – В голосе Норы прозвучал упрек.

– Да, я девушка. Не то, что она, – Дэйзи махнула рукой в сторону Вильды. – И не то, что ты, Лилит. Вам, похоже, неизвестно, что Уитфилд весьма разборчив.

– Да, он слывет таким, и у Дэйзи правда довольно невинный вид. Так что действовать придется ей, – холодно решила Лилит.

– А когда моя очередь? – потребовала ответа Вильда.

– Твоя очередь прошла. – Если Лилит была всего лишь холодна, то Дэйзи была абсолютно безжалостна. – Ты отдалась барону, а чего ради? Что ты получила? Жалкие гроши от его семейства в уплату за позор.

– Он так любил меня. – Глаза Вильды мгновенно наполнились слезами. Она уродилась с более мягким характером, чем другие, и не была готова пристать к этой стае волков, которых она называла своими родными.

– Любил-то любил, да только деньгами распоряжалась его мать. Первое дело – узнать источник дохода. Это даже я знаю, – самодовольно сказала Раделла. – И все же, я считаю, если Дэйзи не отобьет его за неделю, тогда мы все имеем право начать охоту.

• Предыдущая
• 19/68
• Следующая