Сестра моей жены (СИ) - Пиратова Лана - Страница 15

- Никит, ты иди и скажи, пожалуйста, Ольге, что я скоро буду. Там что-то с моим подарком на юбилей не так. Не все довезли. Ничего нельзя поручить! Все надо самому контролировать!

Возмущаясь и ругаясь матом, Сергей жмет мне руку и уходит в противоположную сторону по коридору. Я иду к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж.

Внезапно до меня доносится звонкий смех. Этот голос я не спутаю ни с кем. И я иду на голос и оказываюсь в небольшом закутке с окном. Там, спиной ко мне, стоит Моника и разговаривает по телефону. Она что-то весело рассказывает и сама смеется тому, что слышит в трубку. Я не могу сконцентрироваться на ее словах, потому что все мое внимание сосредоточено на ее позе.

Телефон зажат у нее между ухом и плечом, а сама она стоит, нагнувшись, и поправляет чулки. Разрезы на платье наглым образом разошлись, открывая ее ноги полностью. Упругая задница оттопырена, а пальцы ее скользят по резинке чулок.

Сука, лучше бы я прошел мимо! Но теперь я не могу заставить себя оторвать взгляд от ее ног и попки. Я сразу же чувствую дискомфорт в паху, член каменеет и яйца неприятно сводит.

Моника прощается и нажимает на кнопку телефона, отключаясь, кладет его на подоконник и начинает поправлять чулок на другой ноге.

Блять, я кончу прямо сейчас. От одного вида. Я делаю решительный шаг и оказываюсь совсем близко от Моники. Ее знакомый аромат. Тепло ее тела. Я окончательно заглушаю своим желанием отголоски разума, хватаю ее за талию. Она выпрямляется. Упираясь членом в ее ягодицы, я губами касаюсь ее шеи, делаю дорожку по ее плечам и спускаюсь ниже по спине.

Потом опять целую в шею и, наконец, добираюсь до ее губ.

- Ник… - шепчет она мне в губы, когда я немного ослабляю поцелуй.

Я разворачиваю ее к себе и смотрю прямо в глаза. Она, не убирая взгляда, упирается руками мне в грудь и пытается увеличить расстояние между нами.

Я – безумец, потому что я готов трахнуть сестру своей жены в коридоре ресторана во время многолюдного банкета. Пиздец просто.

Тянусь, чтобы впиться в ее губы жадным поцелуем, но тут Моника отворачивается и берет мое лицо в свои ладони.

- Ник, - она трясет мою голову, - остановись!

Смотрю на нее помутившимся взглядом, напрочь отказываясь понимать всю опасность происходящего. Блять, что она со мной сделала? Где мое хладнокровие и здравомыслие?

- Я думала, мы с тобой все выяснили, - Моника начинает читать мне мораль и помогает мне убрать мои руки со своего тела. – У тебя есть Лариса. А у меня теперь есть Густав.

- А с ним ты тоже заводишься с полоборота? – зло спрашиваю я, наблюдая, как Моника поправляет одежду на себе.

- Не думай, что ты такой один, - дерзит она.

- А как ты его называешь, когда он тебя трахает? Гусенком? – ухмыляюсь я.

Моника вскидывает бровь.

- Над шутками тебе еще стоит поработать, - заявляет она и просачивается между мной и стеной.

Окинув меня в последний раз своим дерзким взглядом, она берет телефон с подоконника и гордо уходит, оставляя меня скрежетать зубами от неудовлетворенного желания и злости.

- Почему ты не сказала мне, что Моника встречается с сыном Краснова? – спрашиваю я Ларису, когда, отойдя от жаркой встречи в коридоре, возвращаюсь вниз и нахожу ее.

- Ты же ясно дал понять, что тебя не интересует ее жизнь, - парирует Лариса.

Она права. Каждый раз, когда она начинала рассказы о жизни Моники, я ее прерывал и просил не нагружать меня ненужной информацией.

- Ну, об этом-то стоило бы сказать, - все равно говорю я.

- Да, я и сама не в курсе была, - признается Лариса. – Она говорила, что познакомилась с мальчиком, но до знакомства с ним у нас так и не дошло.

«С мальчиком». Меня коробит от этого словосочетания.

Остаток вечера я провожу в ожидании его окончания. Я бы уже давно покинул ресторан, если бы не хозяин юбилея.

Поэтому, чтобы хоть как-то скрасить свой вечер и прогнать те чувства, которые мешают мне наслаждаться красивым праздником, я напиваюсь, пожалуй, впервые за несколько лет.

Я не ищу взглядом Монику, но постоянно натыкаюсь на нее, когда смотрю в зал и на гостей. Или мне уже видится она? Сколько я выпил? Не помню. Также как и каким образом мы с Ларисой доехали до дома.

На следующее утро, а, вернее, день я просыпаюсь с жуткой головной болью. Все-таки, я ни разу не алкоголик. Голова гудит, воспоминания о прошедшем вечере (те, что сохранились в голове) давят на мозг.

С трудом открываю глаза. На тумбочке заботливо стоит бутылка минералки. Залпом осушаю ее и пытаюсь подняться с постели.

На ватных ногах спускаюсь на первый этаж. Лариса как раз откуда-то пришла. Она закрывает дверь и, повернувшись, видит меня.

- Проснулся? – с насмешкой спрашивает она. – Ну, ты вчера дал. Я тебя таким не видела еще. Ты чего так напился-то? Как будто дорвался.

Я сжимаю виски. Каждое ее слово ударяет по ним. Блять, как же тяжело.

- Да, накопилось все, - лишь говорю я. – А ты где была?

- В зал ходила, - отвечает Лариса.

Из головы совершенно вылетело, что у нее каждое утро тренировки с персональным тренером. Лариса тщательно следит за своей фигурой. У нее какой-то там хитрожопый комплекс упражнений, разработанный специально «под особенности ее тела», как говорит ее тренер.

Сам я этого тренера не видел, но много слышал о нем от Ларисы. Она все пытается и меня к нему затащить. Нет уж, спасибо. Я как-нибудь сам. Я тоже хожу в зал по мере возможности, но занимаюсь сам. Чтобы поддерживать мое тело в форме, мне не нужен персональный тренер.

- Я пойду спать, - говорю я Ларисе и поднимаюсь в спальню.

После разговора с Сергеем Красновым я вплотную занялся подготовкой к рывку в политической карьере. Необходимая сумма была подготовлена и передана по назначению. Кресло депутата уже освободилось и теперь следовало заняться предвыборной кампанией. Хотя все это было, конечно, формальностью, но время и усилия на это нужно было затратить.

Я выматывался так, что ни о чем и ни о ком не мог уже думать. Правда, бывали моменты, когда меня так и подмывало расспросить Ларису об ее сестре, в особенности об ее личной жизни. Но я сразу же глушил в себе любые попытки даже произнести ее имя.

Отношения с Ларисой после юбилея Краснова удивительным образом потеплели. Она стала почти такой же, как была раньше. Но я все еще сомневался, стоит ли переписывать на нее бизнес? Не навлеку ли я этим проблем? Уж слишком велик соблазн.

Так получилось, что мои родители рано покинули меня – разбились в автокатастрофе. В тот день был сильный дождь и их джип на полной скорости въехал во встречную фуру. Как потом показала экспертиза, отец не справился с управлением на мокрой дороге. Они с мамой возвращались из загородного дома в Москву. Я был единственным ребенком, поэтому как-то сразу, в один день я остался один.

Что со мной тогда происходило, знает только Лариса и еще Олег, мой партнер по юридической практике и самый лучший друг. И, хотя в момент гибели родителей я уже твердо стоял на ногах и был состоявшимся человеком, их внезапная смерть сильно подкосила меня. Я остался один.

Родители для меня всегда были самыми близкими людьми. Это отец сделал из меня того, кем я сейчас являюсь и кого уважают и ценят. Он тоже был адвокатом и достаточно известным адвокатом. Мне до него еще расти и расти.

А мама была моим самым главным другом, с которым я мог поделиться любой проблемой. Наверное, я был маменькиным сынком. И нисколько не стыдился этого.

В общем, из близких людей, членов семьи у меня осталась только Лариса. И сейчас, когда остро стоял вопрос переоформления бизнеса, это была та реальность, от которой и следовало отталкиваться. Но я все еще был не уверен.

Я сидел у себя в кабинете в нашем доме и пытался сосредоточиться на текущих делах, но вопрос доверия к Ларисе постоянно всплывал в моем мозгу и отвлекал. В дверь постучали. Я обернулся и увидел, как Лариса мягко ступает в комнату.