Черный кузнец (СИ) - Эльтеррус Иар - Страница 15

Теперь пора браться за следующего, живущего на южном Острове Черепахи{Южная Америка. (Прим. автора).}, недалеко от перешейка, связывающего его с северным. Был он шаманом крохотного племени и совершенно не удивился приходу в его сон Мастера Душ. Пришел? Значит, так надо. Говорит, что надо душу Хитрого Ягуара перековать? Значит, надо. Старый шаман изменится после этого? Станет малыми духами по-настоящему повелевать? Тем лучше. Помолодеет? Вообще прекрасно! Будет больно? И что с того? Мало он боли в жизни вытерпел? Придется много путешествовать и заданий великого духа выполнять? Это куда интереснее, чем болячки охотникам заговаривать, давно надоело. Да и вождь уходу старого шамана, которого очень не любит, сильно обрадуется. А вместо себя можно оставить Белого Удава, он уже все нужное знает, вот пусть тут и шаманит. Правда, вождь его быстро заставит плясать под свою дудку, но это Хитрого Ягуара уже не касалось. Ему страшно не терпелось встать рядом с неизвестным ему ранее великим духом, а никем иным этот незнакомец, с молотом через плечо, быть не мог — слишком уж жуткой силой от него веяло. Ноги подгибались от одного его присутствия!

Шаман тихо постукивал пальцами по бубну, ожидая, когда же все начнется. И слегка нервничал, что было для него несвойственно. В какой-то момент он вдруг ощутил, как чьи-то жесткие пальцы взяли из него непонятное, невидимое нечто и куда-то положили, на что-то жесткое и холодное. А затем на это нечто обрушился страшный удар. Вот тут-то Хитрый Ягуар и осознал, что раньше ничего не знал о боли, хоть и считал иначе. Он выгнулся и отчаянно забился на полу своей хижины, выронив бубен, однако не закричал — не мог настолько опозориться, не нужен он будет никому, если окажется столь слабым. Молот раз за разом бил по его душе и духу, превращая их во что-то другое, что-то настолько странное и необычное, что шаман наблюдал за этими изменениями с восторгом, вскоре почти позабыв про боль. Плевать на нее, когда такое происходит! Он видел свою душу, после каждого удара наливающуюся незримой силой, начавшую искриться, а затем и светиться. Он видел, как за его спиной вырастают полупрозрачные черные крылья. Он видел, как прожитые годы скатываются с него, как молодеет лицо, как наливаются силой мышцы тела. И приходил во все больший восторг — великий дух не солгал! Ни в чем не солгал! Да, пришлось дать клятву Служения. И что? Цена вполне приемлема. Отслужит.

Последним штрихом стало явление великого духа во плоти. Показалось, что сам воздух перед старым шаманом — впрочем, уже далеко не старым — сгустился, и напротив возникла полуобнаженная фигура очень мускулистого человека, с переброшенным через плечо огромным молотом, но голову его скрывал капюшон, непонятно на чем держащийся и не дающий увидеть лицо. Гость, тем временем, дотронулся пальцем до лба Хитрого Ягуара, и ему на мгновение стало дурно.

— Ложись и спи, — голос гостя рокотал и перекатывался, словно куча камней стучала друг о друга, но был при этом вполне понятен. — Когда проснешься, будешь знать намного больше, чем сейчас. И понимать. Через три дня я за тобой приду. Не перебей тут всех от лишнего рвения.

Помолодевший шаман хотел что-то сказать, но не успел — глаза сами собой закрылись, и он провалился в сон. Некая сила подняла его над полом и уложила на кучу шкур в углу.

Черный Кузнец некоторое время смотрел на одного из своих служителей — клятву верности тот дал без сомнений. Затем встряхнулся, как выбравшийся из воды пес, и задумался — пора было решать, кого брать третьим, а тут имелось два, нет, даже три варианта. Лишних магов инициировать он пока не хотел, не знал, уживутся ли первые трое, не начнут ли грызню — не раз уже такое случалось, не хотелось повторения. Надо будет вложить в их симбионты жесткий запрет на вражду между собой. К сожалению, мало кому из людей удается преодолеть собственные глупые амбиции. Потому-то так редки подходящие для триад люди — у них амбиции отсутствуют, как таковые, они о пользе дела думают, а не о том, как свое тщеславие потешить. К магам требования пониже и пожиже, им позволительно, но… не хотелось бы. Раньше у него симбионтов не было, не мог этих глупцов контролировать в полной мере, теперь сможет. Пусть только попробуют дурью маяться!

Итак, кого же выбрать? Первым был абориген с самого малого материка планеты, расположенного близко к южному полюсу. Очень непосредственный, Черный Кузнец не раз видел, как тот справлял малую и большую нужду там, где ему припекло, не обращая никакого внимания на свидетелей. Для дикаря такое обычно, конечно, но все равно неприятно. При этом душа низкорослого охотника вспыхивает белыми и золотистыми искорками, что говорит о ней немало — перековать будет не слишком трудно. Вопрос только как добиться его согласия на это? А без согласия ничего подобного делать нельзя. Да и нужно ли? Трудно сказать. Решив оставить этот вариант на самый крайний случай — не нравился ему этот охотник чем-то — Мастер Душ занялся двумя другими.

Тибетец Дава-соте, и на самом деле хромой буддийский монах, причем с очень своеобразными взглядами — многие ламы из известных монастырей гнали его палками, стоило только Дава открыть рот и высказать свои соображения на ту или иную тему. После очередного избиения он и стал хромым, заполучив добавку «соте» к имени. Это сподвигло буддиста на отшельничество, с людьми он общаться почти перестал, сильно обидевшись на них. И вот эта обида на других Черному Кузнецу не слишком нравилась. Не начнет ли он ее вымещать на невиновных, заполучив силу и знания? Трудно сказать. Душа на первый взгляд подходит, даже более чем, перековать можно — вон, какие искры и даже огни в ней вспыхивают, сам до очень многого додумался, понимает уже частично, как устроены основы мироздания. Точнее, предполагает, ошибок в измышлениях монаха хватало, но все равно ведь сам додумался! А это немало. Вот только стремления к небу, мечтательности в нем маловато, он больше логикой оперирует. А это не совсем то.

Похоже, лучше третьего никого нет. Хотя тоже вопрос. Козьма из Пыхова, сутулый хилый мужичонка с редкой бороденкой, помощник купеческого приказчика с востока Славии, родился и вырос в деревне у самых Уральских гор. С детства отличался немалыми странностями, мог часами стоять, уставившись мечтательным взором в звездное небо, за что не раз был нещадно бит отцом, вот только не помогло. Выручало его умение быстро и правильно считать, Козьма сам изобрел несколько правил арифметики и вовсю пользовался ими, чем сильно удивил Мастера Душ. Но при малейшей возможности продолжал уходить от людей и сквозь слезы смотреть на небо, жаждая подняться туда, оставив постылую землю позади.

С другими людьми он своими мечтами с ранних лет не делился — в детстве пару раз попытался и нарвался на жестокие насмешки, после чего замолчал, говоря только то, что от него хотели услышать, а все свое, родное, бережно храня в душе и никому не показывая. Зачем? Они все равно ничего не поймут и только потопчутся грязными сапогами по светлой мечте. Хотят говорить об урожае, торговле, бабах и навозе? Что ж, их дело, Козьма поддержит разговор, пусть считают своим. Вот только своим его все равно не считали никогда, подсознательно ощущая чуждость сперва щуплого мальчишки, потом юноши и мужчины. Даже жениться приказчик не смог, а если точнее, не захотел. На ком жениться? На убогой тупой дуре, не способной связать двух слов? Нет уж, такая ему не нужна, а других вокруг просто не было. Наверное, их и вообще на свете нет, только эти убогие, уже через пару лет превращающиеся из симпатичных на вид девиц в отвратительных жирных бабищ, умеющих только омерзительно вопить.

К счастью, отец учил сына на купеческого приказчика, каковым был когда-то сам, и редко позволял гулять, поэтому в деревне его хоть и травили, но не слишком сильно. Просто потому, что Козьма редко показывался на людях, ведь даже если отец давал ему отдохнуть, то он прятался в лесу, не желая внимания деревенской молодежи — знал уже, что его ждет при встрече. Не побьют, так обсмеют. Пусть их. Пусть живут, как хотят. Причем зла к другим Козьма не питал вообще, они были ему просто не интересны. Пусть себе живут как хотят.