Черный кузнец (СИ) - Эльтеррус Иар - Страница 31

— Найдутся, — кивнул Мустафа, его глаза горели лихорадочным огоньком, он, наконец-то, пребывал в своей стихии и жил полной жизнью.

— Пусть выяснят всех ключевых лиц в объединении племен. Если все они тоже умрут, то нашествие может сорваться.

— Точно сорвется. Пока еще новых вождей выберут! Там же каждый считает достойным только себя.

— Тогда займись этим, — Черный Кузнец отошел к столу, вынул из воздуха и положил на него какую-то странную штуку, вроде бы зачем-то соединенные вместе рубаху и штаны. — Эта одежка называется халтан. Она лучше любой кольчуги защитит от всего, что угодно. Даже от магии и энергетического оружия. Не спрашивай, что это такое, сам скоро узнаешь. Надевать халтан нужно обнаженным, а затем он по мысленной команде принимает вид любой другой одежды. Ты будешь выглядеть обычно, а на самом деле окажешься защищенным. Иначе говоря, когда ты в халтане, тебя могут расстреливать несколько сотен лучников, и ничего с тобой не случится, ни одна стрела не достигнет цели.

— Мастер Душ верно говорит, — вмешался Кевин. — В меня старик выстрелил из бластера, это штука огненным боем бьет, все сжигает на пути своих стрел, но халтан меня защитил.

— Благодарю! — низко поклонился Мустафа, удивленно косясь на странную одежду. Слышал в древних легендах, что Черный Кузнец щедр к своим последователям, но никогда не думал, что настолько щедр.

— Ладно, мы пошли, — кивнул Мастер Душ. — Что делать, ты знаешь. Не пугайся, когда перед глазами полупрозрачные значки появятся. Читай надписи и делай то, о чем они говорят. Ночью, повторяю, останься в одиночестве — буду душу перековывать.

Больше ничего не сказав, Черный Кузнец с Кевином шагнули в возникший перед ними туман. Мустафа проводил их ошалевшим взглядом и помотал головой. Слишком быстро в его жизни изменилось буквально все. Одновременно он был рад этому — быть трактирщиком его авантюрной натуре давно надоело. Погибнет? Было бы чего бояться! От смерти никто не уйдет.

Как только Мастер Душ появился в полутемной пещере, сидевшая у костра, над которым кипел кахан с каким-то варевом, старуха в шкурах подскочила, как на пружине, похватила с пола огромную кость и огрела ею гостя по лбу, голося, как сумасшедшая:

— Ты где шлялся, злыдень несчастный?! Тут такое творится, а ты где-то шляешься! Да тут!..

Ошарашенный неожиданной атакой Черный Кузнец попытался отойти, но не тут-то было — старуха продолжала преследовать его и охаживать костью.

— Да успокойся ты! — не выдержал он, схватив ее за руку. — Что случилось-то?

— Христодурцы… — нехотя пробурчала она. — Им подмогу прислали откуда-то в монастырь на Черном Камне, целую толпу паладинов, так они решили окрестные селения под себя подгрести. Жечь людей заживо собрались, скоты, уже костры разложили…

— И что? — насторожился Черный Кузнец.

— А ничего, нет больше ни христодурцев, ни их монастыря, — хохотнула Жующая Кости.

— И кто их? — удивился Черный Кузнец.

— Да мы с Пушистой Лаской, — довольно оскалилась шаманка. — Твои симбионты силу дали и знания. Хорошая штука!

— Вот и ладно, — отпустил ее руку Черный Кузнец. — Ну, перебила паскуд. Чего ты так возбудилась-то?

— А того, что одного пришлось оставить в живых… — хитро прищурилась Жующая Кости.

— На тебя непохоже.

— Там все куда страшнее. Личное вмешательство Творца. Рода Всевеликого.

— Ты шутишь?! — полез на лоб единственный глаз Черного Кузнеца.

— Если бы… — тяжело вздохнула шаманка и поведала обо всем случившемся тогда в мельчайших подробностях.

— Дела-а-а… — протянул он. — Да такого не случалось больше пяти тысяч лет! Что же должно было произойти, чтобы ОН вмешался? Только из-за какого-то христодурка? Не верю. И это как раз тогда, когда в мире творится непонятно что…

— А что творится? — насторожилась Жующая Кости.

Черный Кузнец вдохнул и рассказал о том, что узнал от Кевина и Мустафы, затем высказал свои предположения, что это может быть, кто угодно. И чтобы заставить загадочного кукловода высунуться, придется сильно рисковать.

— А когда нам что-то просто так давалось? — фыркнула шаманка.

— Никогда, — улыбнулся ей древний бог. — Что ж, за дело. Собирайтесь, здесь вам с ученицей делать больше нечего. Идем в Дом Между Мирами. Там нас, в случае чего, никто и никогда не достанет.

Жующая Кости с тоской обвела взглядом привычную пещеру, но все же кивнула, сама прекрасно понимая, что Черный Кузнец прав. Если атака христодурцев связана со всем происходящим, а она однозначно связана, то на нее вскоре выйдут. И ничего противопоставить силе бога или демона она не сможет, не тот уровень. Это Ласка со временем станет богиней, если не сгинет в процессе, а она вряд ли. Хотя… А кто его знает! Все возможно.

* * *

Козьма с интересом встретил гостей наставника, успев соскучиться в одиночестве. Сократ шлялся по Дому, обойти который полностью никакой возможности не было, слишком он был велик. Бывший искин все никак не мог прийти в себя от превращения в человека, да еще и мага огромной силы. Чувства казались оказались слишком сильны, и Сократ пытался разобраться в самом себе, что было совсем не просто. Поэтому с славенином почти не общался, да тот и не навязывался, предупрежденный Черным Кузнецом. С приведенным последним человеком из какого-то далекого мира Козьма еще не успел толком познакомиться и где тот сейчас находился понятия не имел.

Хозяин Дома-Между-Мирами окинул собравшихся скептическим взглядом и куда-то исчез. Вернулся он через несколько минут в сопровождении двух человек — высокого белокожего брюнета с крючковатым носом и маленького краснокожего, полностью лысого мужчины неопределенного возраста — ему могло быть и тридцать, и семьдесят. Один был одет в принятую в Европе одежду дворянина, а второй в необычного вида кожаный костюм. Позже стало известно, что на самом деле это халтаны, принявшие привычный своим носителям вид. Незнакомцы внимательно оглядели собравшихся, слегка поклонились и представились:

— Серхио Мария Лопес Ландалори.

— Хитрый Ягуар.

Остальные последовали их примеру и тоже представились.

— Они маги, как и ты, Козьма, — сообщил Черный Кузнец. — И сразу говорю! Ссориться и враждовать запрещаю! Вы все мои служители и не вам друг с другом грызться, врагов хватит.

В этот момент в дверях появился Сократ в сопровождении сильно помолодевшего Александра Сергеевича, тот сейчас выглядел максимум тридцатилетним, крепким мужчиной. Бывший искин, получивший как тело клон своего создателя, был сухощав, невысок, желтокож и узкоглаз, чем-то напоминая кхатайца, но немного все же отличался от такового.

— О, а вот и они! — прогудел Черный Кузнец. — Это Александр и Сократ, из второй триады, собранной в разных мирах. Вон ваша третья — Пушистая Ласка, — показал он на смутившуюся девушку. — Знакомьтесь и готовьтесь, через два дня начну ковать вашу триаду. Это дело нелегкое и долгое.

Немного помолчав, он окинул своих последователей взглядом и, хитро ухмыльнувшись, сказал:

— А теперь признавайтесь, кто чего натворил.

— Хм-м-м… — Серхио стеснительно поковырял носком сапога пол. — Ну… Это… Инквизиция…

— Что там с инквизицией?

— Нет ее больше в Испании… — поежился итальянец. — Вообще нет… Я сильно обозлился. Узнав, что они моего друга схватили и хотели сжечь… Едва успел спасти, из костра беднягу вытащил… А потом… Ну, это…

— Передавил сволочей? — хохотнул Черный Кузнец.

— Так им и надо! — решительно вмешалась Жующая Кости. — Мы с Лаской вон тоже недавно целый монастырь и отряд паладинов сничтожили!

— А я разве спорю? — пожал плечами Мастер Душ. — Вот уж кого не жалко, так это тварей, заживо людей на кострах жгущих. Это все, или еще кто чего сделал?

— Я… — смущенно выступил вперед Козьма. — Нашел банду Старого Кудеяра. И… И казнил всех разбойников. Только…

— Что?

— Легче не стало. Отомстил за мать, вроде, а легче не стало…

— А месть не облегчает, — задумчиво посмотрел на него Черный Кузнец. — Зато теперь они еще чью-то мать не убьют. Так что ты правильно поступил, ученик. Очень правильно. Как и ты, Серхио. Запомните все. Живущих чужой болью и чужим горем надо наказывать всегда. Они должны знать, что наказание — неотвратимо. Тогда, может, кто-то и задумается перед тем, как зло другим делать, и остановится. Пусть из страха, но остановится. Все меньше зла в мире будет, а то уж очень его много.