По дороге могущества. Книга четвёртая: Роган (СИ) - Нукланд Алан - Страница 41

Тяжело дыша, делаю шаг назад, одним движением развязываю хитрый узел мешка и достаю из него колун. Не отрывая немигающего взгляда от медленно встающего на колени оборотня, перехватываю рукоять двумя руками, замахиваюсь, высоко вздымая колун, и обрушиваю его на голову выродка — с чавкающим звуком затупленный металл по самое топорище уходит в череп оборотня, раскалывая его надвое.

Сбрасываю ногой труп с колуна и оглядываюсь, с опаской переводя взгляд с лестницы на дверь справа от барной стойки и обратно. Выждав несколько секунд, спиной отошел к входной двери, а затем быстро опустил брусок толстого запирающего засова и поочередно задвинул деревянные ставни-жалюзи всех окон, при этом осторожно выглянув наружу — улица была так же пустынна, как и прежде. Это хорошо. Значит, есть шанс, что эта скоротечная схватка всё же не привлекла излишнего внимания.

Вернувшись обратно к мешку, достал из него кувалдочку и взял в левую руку, после чего, не переставая бросать настороженные взгляды в сторону лестницы, зашел в дверь у стойки и оказался на кухне. Готовый к нападению, заглянул за стол, за ящики, затем вышел в следующий коридор и обыскал кладовку вместе с помещениями для слуг, не забыв и про просторный подвал. Убедившись, что оживающих трупов нигде нет, запер заднюю дверь, закрыл окна, а потом нашел на кухне среди множества специй мешочек с перцем и вернулся к чёрному ходу, обильно рассыпав его под дверью у самой щели — помнится, в подземельях Кривглазиана этот трюк себя отлично зарекомендовал.

Ещё раз окинув взглядом помещение, остановил его на заляпанной кровью толстой деревянной доске, на которой покоился подтекающий шмат плоти, и на лежащем рядом с ней тесаке для разделки мяса. Положив колун на стол, взял потёртую рукоять и пристально изучил тщательно заточенное грязное лезвие. То, что нужно.

Вернувшись в главный зал, рассыпал перец под входной дверью и тут же направился на второй этаж, при этом держась стены, тщательно прислушиваясь и практически бесшумно поднимаясь по чуть поскрипывающим ступеням.

Коридор второго этажа представлял из себя жуткое зрелище: пол и стены залиты кровью, столики с вазами опрокинуты, двери во многие номера распахнуты, выломаны, покачиваются на одной петле со следами острых когтей, исполосовавших кажущееся столь надежным толстое дерево. Но, увы, оказалось не способно защитить охваченных животным ужасом постояльцев от могучего зверя, пришедшего по их души.

Приблизившись к ближайшей выломанной двери, я заглянул внутрь и увидел распростёртое у кровати тело девушки, которое уже начало подрагивать в конвульсиях грядущей трансформации, с отвратительным скрипом царапая пол отрастающими ногтями. Не медля ни мгновения я шагнул к начавшему постепенно утрачивать человеческий облик гуату, опустил колено ему между лопаток и прижал к полу, а затем отложил кувалдочку, оттянул голову за волосы и тремя мощными ударами тесаком отсёк её от тела. Отшвырнув жуткий трофей, вновь взял кувалду и направился к следующей комнате.

А затем к ещё одной.

И к следующей.

А потом пришла очередь третьего этажа.

Я замер посреди комнаты рядом с недвижимым телом мальчика и не мигая смотрел на деревянную колыбельку, в которой лежало истерзанное тельце младенца. Я стоял и смотрел до тех пор, пока маленькие, окровавленные пальчики не искривились в судороге, а рассечённая грудь не начала вздыматься, с хрипом вгоняя воздух в ожившие лёгкие. Лишь после этого я сделал шаг вперёд и поднял тесак.

Моя рука ни разу не дрогнула, взгляд был холоден, а сердце билось с жутким равнодушием. С момента своего возрождения в Древнире я уже повидал немало смертей, крови и разорванных в клочья тел самых различных существ, останки которых валялись у меня под ногами. А ещё больше было тех, кого я убил сам, безжалостно отсекая конечности и пожирая силу павших. Поэтому меня более не трогал вид трупов, а убийства стали рутиной, необходимой для выживания.

Таков Древнир — прекрасный в своём величии, но беспощадный к любым проявлениям слабости.

И я отныне стал его частью.

Закончив с младенцем, я повернулся к извивающемуся телу мальчишки. Не обращая внимания на чахлое сопротивление мелкого оборотня, я прижал его к полу, сдернул с кровати простыню, разорвал её и крепко-накрепко связал его руки и ноги в надёжном узле, загнув их к спине. А после я терпеливо дождался, когда его трансформирующаяся морда вытянется достаточно сильно для того, чтобы сжать челюсти в кулаке и обмотать так, чтобы эта падаль никак не смогла разомкнуть их самостоятельно.

“Ну вот и всё, приятель. — Поднявшись на ноги, я схватил беспомощно рычащего волчонка за загривок, выволок из комнаты и потащил за собой. — Не боись, дядя Саргон тебя не обидит, ведь ты мне нужен живым и относительно здоровым. Пока что, по крайней мере.”

Не задержавшись на первом этаже, мы спустились в подвал, который служил хранилищем различного провианта, а также многочисленных бочек и бутылок с разнообразным алкоголем.

Отлично, здесь уж нас точно никто не услышит.

Бросив оборотня в темноте, я поднялся на кухню, отыскал масляную лампу и унёс её в подвал, после чего принялся за тщательный осмотр всех шкафов, ящиков и мешков на первом этаже. За окровавленные трупы убитых тварей я не переживал — вряд ли запах свежепролитой крови привлечёт новых хищников, ведь мой противник, сам того не ведая, в разы облегчил мне задачу, завалив абсолютно весь город разорванными трупами. В подобных условиях от каждого дома будет нести истекающим кровью мясом и смертью, поэтому ублюдки могут хоть занюхаться, но вряд ли что-то заподозрят. Тоже самое и со звуками — минимум через час трансформация захлестнёт уже весь город, и вскоре орда оборотней будет производить столько шума, что затеряться на его фоне не составит большого труда. Так что пока прихвостни волколака не учуют именно мой запах и не возьмут конкретный след, можно с относительной осторожностью прятаться прямо у всех на виду. Недолго, разумеется, но этого времени мне должно хватить.

Ведь, конечно же, у меня был план. Куда же без него?

Стаскав в подвал все обнаруженные бутылки с алкоголем, захватив ёмкость с маслом, которую использовали для быстрого розжига дров в печи, и собрав со второго этажа ворох простыней, я заперся внизу, зажег лампу и приступил к делу.

Для начала, путём смешивания различного алкоголя с маслом, определил наиболее горючие смеси, а уже после принялся разливать её по бутылкам, приделав к каждой из них фитиль из вымоченного в этом же растворе лоскута ткани. Благо, постоялый двор “Виалкор” не жаловался на запасы зелья, дурманящего головы постояльцев, и мне было, где развернуться. Работал я быстро, чётко, не забывая при этом поглядывать на своего пленника и периодически проверять его путы. И вскоре пол подвала был обильно заставлен многочисленными, тускло поблескивающими в свете лампы потомками “дыхдрагов”. До пламенного зелья Петровиша из Пепелки им было, конечно, далеко, но за неимением лучшего сойдут и они.

Поднявшись на ноги и разомнув затёкшую спину, я подошел к одной из полок и взял один из найденных здесь стальных прутиков, задумчиво повертев его в руках. Изделие довольно длинное, длиннее моего предплечья, полностью литое, выполнено из вполне пригодной стали, четырёхгранное, с заострённым наконечником и простенькой, маленькой деревянной рукояткой. Судя по следам копоти и едва различимому запаху, используются эти похожие на рапиру малышки в качестве шампур для жарки шашлыка.

Я поднял взгляд к потолку.

Однако я придумал для них применение получше.

Поднявшись на первый этаж, я взвалил на спину труп самого крупного оборотня и отнёс в подвал. Бросив тушу на пол, взял тесак для разделки мяса и приступил к свежеванию: разрезав кожу на грудине ровно посередине до самого паха, провёл острым лезвием ещё в нескольких нужных местах и принялся сдирать толстую лохматую шкуру, разводя её в разные стороны, подсекая сухожилия и оголяя грудную клетку. Закончив, внимательно изучил самые широкие и крепкие рёбра, и, немного повозившись, мне всё же удалось их аккуратно отделить от костяка.