Призванный (СИ) - Ласточкин Дмитрий - Страница 1

Жизнь моя закончилась быстро. Не в смысле лет быстро, так-то лет мне было тридцать пять, считай, половина жизни прошла. Честно — даже и не заметил этого. Помню, в молодости слушал стариков, который делились впечатлениями о жизни, мол, пролетела и не заметили, вроде вчера в школу ходил, а сегодня уже только под себя. Я им не верил. Как так-то, им по 80 с лишним лет, а они заявляют, что не заметили! Как можно не заметить столько десятилетий? Оказалось, можно. Я до восьмидесяти не дотянул, но и в тридцать пять уже понимал, о чём говорили старики. Мне иногда казалось, что я был молодым стариком. А может, и не казалось…

Так вот, умер я быстро. Но неприятно. Я как раз тащился на работу 6 декабря. Вышел из подъезда, огляделся, будто предчувствуя и пытаясь в последний раз увидеть побольше в родном дворе. Взгляд сам по себе упал на Машку из соседнего подъезда. Когда-то давно, когда я был мелким пиздюком, она была надоедливой сеструхой друга по двору. А потом она выросла в рослую фигуристую блондинку, и теперь чуть ли не раз в полгода меняет папиков, пересаживаясь с «Мерседеса» на «Бентли». Вот и сейчас она стояла возле новенького «БМВ», а какой-то лысый субъект в полушубке услужливо открывал ей дверь. Она взглянула на меня, взгляды скрестились, Машка равнодушно отвернулась и села.

Эх, классно бабам! Не жри как бегемот — и ты красивая! Мужики в очередь выстраиваются, чтоб услужить тебе. Поят, кормят, одевают, серьги и квартиры дарят. А ты что? А у тебя писечка! А если её нет — то вставай утром пораньше и пихдуй вкалывать в подвальчик! А я, может, тоже хочу, чтоб за мной бегали и всё предлагали.

Я сплюнул и пошел дальше. Спускаясь по лестнице к остановке, я переоценил возможность моей обуви не скользить по обледеневшим ступенькам. Нога поскользнулась, я вместе с ней, попытка схватиться за поручень закончилась тем, что ногти прочертили несколько царапин на корке льда, и я полетел вниз. Было больно. Скатился к подножию лестницы и вывалился кулём картошки на проезжую часть. Болело… всё. Особенно правая нога, рёбра и локоть левой руки. Но я дико обрадовался, что они у меня болят. Болят — значит, я ещё живу! Как тут не радоваться? Зря я так… Проезжая часть тоже была покрыта льдом, а любителей летней резины на дорогах полным полно всегда. Я успел увидеть только бампер быстро приближающегося автомобиля, его номерной знак — Ы769ГБ — и выпученные глаза водителя, как чувства оставили меня.

Следующее, что я увидел, когда разлепил глаза, были листья на кустах. Зелёные. Ещё очень удивился — откуда в декабре зелёные кусты? Да и лежал я не на асфальте, а на траве, если моя спина меня не обманывала. Трава, зелёные кусты? Что за чушь? Предсмертные галлюцинации? Говорят, такое бывает из-за недостаточного притока кислорода к мозгу. Причём мне казалось, что я голый, потому что траву и кусты чувствовал будто бы голой кожей, а не через ткань. Потом я вырубился и думать стало некому.

Пришел я в себя в какой-то телеге. Лежал на ковре, накрытый рядюшкой. Возле на небольшой лавочке сидел пацан лет 14–15, смахивающий на азиата желтоватой кожей. Увидев, что я очнулся, паренёк что-то закричал на незнакомом языке и выскочил из телеги.

Что за чёрт? Какая телега? Если я умер — то где моё забвение? Ни на рай, ни на ад это нифига не похоже. А если я живой — то почему не в больнице, а в какой-то телеге? И пошевелиться не могу. Сломан позвоночник? Что за чёрт!

Вскоре паренёк вернулся в компании невысокого, толстого мужичка лет 45, закутанного, казалось, в десятки халатов. Он запрыгнул в телегу и протянул руки ко мне, дёрнул веко, смотря в глаз, сбросил с меня рядюшку и провёл рукой по телу. Я её почувствовал! Значит, позвоночник не сломан! Здоровущий камень спал с моей души.

Тем временем мужик обратился ко мне на том же неизвестном языке, что и парнишка. Я попытался ответить, мол, не понимаю, но изо рта вырвалось какое-то сипение и бульканье. Мужик показал головой в разочаровании, скривился и снял с пояса кожаный мешочек. И него вынул странную круглую зеленоватую таблетку, помялся в сомнении, но всё же решился и засунул мне её в рот. Таблетка легла на язык, я попытался её проглотить, показывая вращением глаз, что неплохо бы воды дать запить, но этого не понадобилось. Таблетка сама растаяла на языке и будто впиталась в меня. Я попытался почувствовать в себе её действие, но так ничего и не вычувствовал. Эти усилия так утомили пострадавшее тело, что я опять потерял сознание.

Следующие несколько дней, а может, и недель, время так-то я не ощущал, проходили примерно так же. Я приходил в сознание, орущий мальчик, толстяк с таблетками и всё более и более кислой миной, забытье. Я не мог шевелиться, хотя вроде бы чувствовал своё тело, лежал колодой и мог видеть только небо. Очень странное небо. Однажды, очнувшись ночью, заметил на нём штук пять лун. Явно галлюцинации.

А потом мы куда-то приехали. Я не мог особо видеть — куда, я же лежал колодой в телеге и не шевелился. Но вокруг шумно разговаривали люди, кричали животные, кто-то суетливо бегал. Несколько высокомерных голосов явно возвышались над всем этим. Надо мной появились трое — уже знакомый толстяк и двое других — один молодой, лет двадцати всего, второй изрядно старый, не меньше семидесяти лет на вид, но крепкий и жилистый по виду. Лицо толстяка было разочарованно-яростным, а у двоих новеньких рожи выражали удивление и сомнение.

Рожи поглазели, поглазели и исчезли. Меня сгрузили на какую-то скамейку, и я наконец увидел окружающее без мешающих бортов телеги. Это было какое-то странное селение, будто ожившая фотография средневекового селения. Невысокие здания с небольшими окошками, деревянные телеги с запряженными в них здоровенными волами, снующие мужики в халатах. Ёпт, в какой аул средневековый меня увезли? И зачем? Тут же, блин, ни одной электроопоры, проводка или лампочки, не говоря уже о машинах или чего ещё современного! Я всё выглядывал — вдруг кто тайком в смартфон пялится? Но нет! Люди таскали какие-то пожитки, плетёные корзины с барахлом, мешки непонятно чем и прочую дребедень.

Наконец, очередь на переноску дошла и до меня. Рядом появился ранее виденный мною молодой парень, с ним пришли ещё четверо. Он показал на меня, что-то сказал, те подхватили полотно, на котором я лежал, и понесли. Недалеко, в одну из лачуг. Небольшая комнатка с закопченным камином, деревянной лежанкой, столом, стулом и небольшим шкафом. Меня положили на лежак, молодой положил мне ладонь на лоб, закрыл глаза и вроде как сосредоточился. Я почувствовал, как в меня вливается что-то странное. Тело потеплело, зрение прояснилось, казалось, даже красок прибавилось. Но это что-то я не смог удержать. Оно прошло сквозь меня и без остатка вылилось в окружающий мир. Парень открыл глаза, недовольно скривился, и они ушли.

Я остался лежать. Мне всё же стало легче и я больше не терял сознания. Лежал на жестких досках и пытался угадать, что за хрень тут творится. Вот я зимой иду на работу, падаю и ломаю себе ценные части тела. А потом бах — я где-то в непонятном месте уже летом катаюсь на тележках образца позапрошлого тысячелетия, парализован и при этом не парализован, а люди говорят на непонятном языке. Меня так накачали морфием, что я всё никак отойти не могу?

Ближе к вечеру, когда сумерки поглотили унылое жилище, в котором я лежал, ко мне пришли. Молодой парень и несколько стариков. Зажгли камин, что разогнало чутка темноту, и поставили на столик какую-то странную лампу — треногу с белым сияющим шариком на конце. Один из стариков щёлкнул по нему пальцем, и тот засветился ровным белым светом почти без теней.

Надо мной склонился один из стариков. Он внимательно заглянул мне в глаза, потом сделал какой-то странный жест руками, и его ладони засветились мягким оранжевым светом. Ладони. Засветились. Ну точно наркотики.

Старик аккуратно взял меня за голову и закрыл глаза. Я тоже закрыл. В мозгах творилось что-то странное. Будто там лазали какие-то червячки и иногда дул холодный ветерок. Мозг, вроде, не чувствует ничего, но мне в этот момент было щекотно.