Тёмный посредник 2 (СИ) - "Amazerak" - Страница 14

Под потолком горели две тусклые лампочки, старый обшарпанный коридор тонул в полумраке. Я отпер одну из дверей. Передо мной предстало длинное, слабо освещённое помещение. На полу были расстелены матрацы, на матрацах сидели люди. Все — мужчины южной или среднеазиатской наружности. На меня смотрели заросшие немытые лица с дикими полными страха глазами. От этого сборища шёл ощутимый душок, но ещё сильнее воняло из сортира, который находился здесь же за фанерной перегородкой.

Несмотря на поздний час, никто не спал. Должно быть, их разбудили выстрелы.

— Выходите, — сказал я. — Вы свободны.

В ответ — молчание. Почти два десятка пар глаз буравили меня немым вопросом. Я отошёл от двери, демонстрируя выход, и опустил автомат, который на всякий случай держал наготове.

— Идите! — повторил я. — Вас тут больше никто не держит. Вы свободны.

— Мы не говорить, — произнёс усатый мужик с раскосыми глазами, одетый в грязный растянуты свитер. — Не понимать.

Сидящий рядом мужчина с подбитым глазом, принялся ему что-то объяснять.

— Где хозяева? — спросил третий — низкорослый бородач в оранжевой рабочей жилетке, покрытой какими-то жирными пятнами.

— Хозяева ваши мертвы, — я провёл рукой по горлу, демонстрируя участь хозяев, — можете идти домой, — я показал выход.

Люди нерешительно поднялись.

— Куда? — спросил меня усатый.

— Куда хотите, — сказал я.

— Там ещё люди, — произнёс мужчина с фингалом, указывая в сторону соседнего помещения.

Я открыл следующую дверь. Здесь бандиты держали женщин. Они тоже все оказались выходками из южных регионов или стран, по-русски почти не говорили и вид имели столь же плачевный, как и мужчины.

— Ты из полиции? — спросила одна худощавая азиатка с крупной головой, когда поняла о чём я толкую.

— Нет, но вы свободны. Бандиты убиты. Вам больше ничего не грозит. Можете идти по домам.

Женщины поднялись и неуверенно, всё ещё со страхом косясь на меня, вышли в коридор. Одна из них, увидев соседей, покинувших место своего заключения, бросилась к усатому мужику в растянутом свитере. Они обнялись, женщина заплакала, сквозь слёзы бормоча что-то на своём языке.

— Это муж и жена, — объяснила мне худощавая азиатка. — Они вместе попали сюда полгода назад, им не позволяли видеться. Спасибо тебе, что освободил нас. Только у нас нет документов. И денег нет, чтобы вернуться домой. Дом наш не тут. Он далеко. Мы приезжие.

— В этом не могу вам помочь, — подумав немного, я добавил, — но могу вызвать полицию. Они помогут.

— Не надо полицию. Полиция сдала сюда некоторых из нас. Они ловят приезжих и продают.

— Всё так плохо? — я задумался, перебирая в голове варианты, как помочь этим несчастным. По большому счёту, кроме как открыть ворота их тюрьмы, я ничего не мог сделать. Но вдруг пришла мысль. — Короче так. У меня есть один знакомый полицейский. Он — хороший человек. Он вас не продаст. Объясни всем, чтобы те, кому некуда идти, оставались здесь. Скоро приедет помощь. Поняла?

Женщина кивнула:

— Поняла.

— Давно вас здесь держат?

— Я тут работаю уже три месяца, — сказала азиатка. — Некоторые — дольше.

Я вытащил из кошелька фотографию Веры.

— Ты видела эту девушку?

Собеседница внимательно и серьёзно посмотрела на снимок.

— Нет, не видела.

— Можешь у других спросить?

Она исполнила мою просьбу и стала показывать фотографию остальным пленникам. Но безрезультатно. Все смотрели и отрицательно качали головами.

— Никто не видел, — сказала мне азиатка. — Ты не там ищешь. Молодых девушек держат отдельно. Они на втором этаже.

— Постой, здесь ещё есть люди? Что ж ты сразу не сказала?

Я побежал на второй.

Когда я вошёл, девушки, заполнившие небольшую комнатушку, враждебно уставились на меня. Их тут оказалось немного, тринадцать человек. Совсем молодые: некоторым на вид и восемнадцати не было.

— Что происходит? — спросила одна из пленниц — высокая блондинка славянской внешности. — Ты кто ещё такой? Где чечены?

— Спокойно, всё хорошо, — я опустил автомат. — Все работорговцы, кто был на базе, убиты. Вы свободны.

— Все? — удивилась блондинка. — Как так? Кто их убил?

— Не имеет значения. Выходите и ступайте по домам. Вы хоть местные? Из Москвы? Есть куда идти?

Три девушки оказалось москвичками, остальные — приехали на заработки, некоторые даже жилья никакого не имели. Паспорта у них у всех, разумеется, отобрали. Держали их здесь меньше недели, так что про Веру они точно не смогли бы ничего сказать. Обещав, что вызову помощь, я отправился в будку охраны звонить Лаптеву. Капитан уж придумает что-нибудь. Наверняка, есть какие-нибудь связи.

Набрал домашний номер Лаптева. Долго никто не отвечал.

— Кто звонит? — раздался, наконец, в трубке заспанный мужской голос.

— Это Денис. Важное дело.

— Что случилось? — встрепенулся капитан. — Ты нашёл Веру?

— Я нашёл место, где держат рабов. Их тут человек пятьдесят. Не знаю, что с ними делать. В полицию обращаться не хочу. Почти все эмигранты. Если верить их словам, некоторых из них полиция же и продала.

— Так. Понял тебя, — серьёзно проговорил Лаптев. — Называй адрес и жди.

В ожидании капитана я решил занять позицию на четвёртом этаже для наблюдения за дорогой. Кто знает, не отправят ли по мою душу ещё одну группу? Но едва я вышел с поста охраны, как нос к носу столкнулся с юной пленницей. Это была хрупкая девушка со спутанной копной чёрных волос, тонким носом и тонкими поджатыми губами. Из-под прямых бровей она смотрела на меня взглядом загнанного зверька. Девушка была одета в джинсы и короткую модную курточку с декоративными молниями.

— Тебе чего? — спросил я.

— Мне некуда идти, — ответила девушка.

— Тогда подожди, когда приедет полиция. Я только что позвонил своему знакомому — он уже едет.

— Мне совсем некуда идти. У меня нет дома.

— А я чем помогу? Куплю что ли тебе дом?

Девушка закрыла лицо руками и разревелась. Я нахмурился: «Слёз тут ещё не хватало. Я что, всем и каждому помогать должен? И нечего на жалость давить». Однако сказал по-другому:

— Я тебя прекрасно понимаю: вас долго держали в неволе, ты много чего пережила, но теперь всё позади. Сейчас приедет полиция, и всё будет хорошо.

Девушка не прекращала рыдать.

— Да что с тобой? — эта истерика бередил мои и без того расшатанные нервы.

— Я не знаю, что делать, — всхлипнула девушка. — Меня продал мой брат. Я не могу вернуться домой.

Я тяжело вздохнул: своих проблем хватает, а тут меня ещё чужими семейными делами грузят.

— Это, конечно, хреново, не спорю, — рассудил я, — но лучше обратись по этому поводу в полицию. Напиши заявление там… Не знаю.

— Они ничего не сделают.

— А я-то что сделаю? — меня начал раздражать это диалог.

— Ты убил работорговцев. Убей и его.

У меня аж бровь от удивления приподнялась.

— Знаешь, возвращайся ко всем, — сказал я. — Потом разберёмся.

Я направился в главное здание, чтобы засесть на четвёртом этаже и наблюдать за дорогой, но девушка вопреки моему приказу, потащилась следом.

— Как тебя хоть звать? — спросил я.

— Олеся.

Поднялись на четвёртый этаж. Рядом с открытой дверью до сих пор лежал человек с простреленной головой. Я перешагнул его, а Олеся обошла стороной по стенке.

Зайдя в кабинет, я взял стул и уселся у окна. Положил на колени штурмовую винтовку и уставился в темноту, раздумывая над тем, какие ещё приготовила эта ночь.

— Бери стул, присаживайся, — велел я своей навязчивой спутнице. — Если опять начнётся стрельба, беги и прячься.

— Ты… ты правда их всех убил? — неуверенно спросила Олеся. Я не ответил. Это было очевидно.

— Ты поможешь? — снова спросила она.

— Не знаю, — вздохнул я. — Где живёшь хоть? Местная?

— В Северном. Пятый микрорайон. Новостройки. Там у нашей семьи квартира. Но я не могу туда вернуться. Там — брат.

— Родители где?