Здравствуй, Никто - Догерти Берли - Страница 24

• Предыдущая
• 24/37
• Следующая

Итак, мы с Робби отправились к деду. Последние дни Робби абсолютно несносен. Может быть, из-за того, что у него растут зубы. Нет, серьезно. Я прекрасно помню, что год назад его зубы были намного меньше. И почему у всех десятилетних мальчишек бывают такие огромные передние зубы? И эта привычка хихикать по поводу и без повода. А ведь раньше он был таким милым мальчиком, помню, я рассказывала ему всякие истории и играла с ним в детскую лапту. Да и было это, по-моему, совсем недавно.

— А когда у тебя будет это… ну это самое? — Он визгливо захихикал, пуская пузырьки слюны сквозь щели между передними зубами.

— Это самое что? — меня злили его дурацкие зубы и его глупые детские шутки, хотя я прекрасно понимала, почему он так себя ведет. Он оттопырил живот до предела, чуть не завалившись спиной на тротуар, и стал обезьянничать, глупо ухмыляясь и поглядывая на меня. Он так раскраснелся, так был доволен собой, что смотреть было противно.

— Ты ведешь себя, как дурак, — сказала я ему. — Понятия не имею, к чему ты клонишь.

— А Крис, я думаю, в курсе, — продолжал хихикать он.

Дедушка нагнал нас у ворот своего дома, оказалось, он как раз возвращался из бассейна. Он даже перемахнул через забор, чтобы первым поспеть к крыльцу. С элегантным поклоном он распахнул перед нами дверь, из которой тут же вырвался его пес и от радости чуть не сбил нас обоих с ног.

— Тихо, тихо, — дедушка поддержал меня, чтоб я не упала. При этом он, по своему обыкновению, обхватил меня за талию, и я почувствовала, что его рука напряглась. Вообще-то, я ношу широкие рубашки, под которыми ничего не поймешь, но на этот раз он, кажется, все понял.

— Дедушка… — начала я, но он уже отвернулся и пошел вслед за Робби на кухню. Почему-то мне не хотелось идти за ними, и я решила сначала сходить наверх навестить Бабулю. Бабуля любит сидеть у окна и сквозь просвет между шторами глядеть на улицу. Хотела бы я знать, о чем она в это время думает. Похоже, она незаметно для себя потихоньку впадает в старческий маразм. С ней все сложнее общаться. И все-таки я каждый раз стараюсь хоть немного посидеть с Бабулей. Мне ее жалко. У нее всегда такие грустные глаза. Но что меня по-настоящему пугает, так это то, что мать порою ведет себя очень похоже, — довольно редко, в общем-то, но в последнее время все чаще и чаще. В такие минуты кажется, будто то, что происходит у нее в голове, занимает ее неизмеримо сильнее, чем любые события окружающего мира.

Вошли дед с Робби, они принесли Бабуле бутербродов. Дедушка поставил поднос на бабушкину тумбочку, поцеловал ее волосы, завитые химией, и спустился вниз, что-то насвистывая себе под нос. Вскоре он снова появился с букетом садовых роз в стеклянной вазе.

— Ты только понюхай, Дорри, — она на минуту оторвалась от окна, посмотрела на розы, на дедушку и, помотав головой, вернулась к созерцанию окрестностей. Тогда дед обернулся к Робби.

— Как думаешь, есть у Англии шансы? — они уселись на диван и стали обсуждать предстоящий чемпионат мира, а я, отломив половину бутерброда с сыром, отошла к окну. На улице играли дети; их голоса доносились в комнату даже сквозь закрытые окна. Собирался дождь. В воздухе чувствовалась характерная пустота — ожидание первых капель.

— Когда у тебя должен родиться ребенок? — вдруг донесся до меня бабушкин голос.

Робби с дедом мгновенно смолкли. Я почувствовала на себе дедушкин взгляд и заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Бог с тобой, Дорри, о чем ты? — Дед всплеснул руками. — Это ведь Элен, наша крошка Элен пришла к нам в гости.

Бабушка не отрывала от меня глаз, продолжая меланхолично жевать хлебную корку.

— Я уже не крошка, — выдохнула я наконец. Руки тряслись, язык заплетался. — Она права, дед.

Робби совершенно некстати захихикал.

— Что ж поделать, — вздохнула бабушка. — Яблоко от яблони недалеко падает. Видно, кровь у нас в семье порченая.

С утра перед последним экзаменом мы с Томом отправились погонять на велосипедах. Честно скажу, никогда еще я не ездил с такой скоростью на такие расстояния. Мы со свистом пролетели через долину Хоуп до самого Каслтауна, а потом еще вскарабкались на Вайнапский перевал. Я боялся, что у меня сейчас сердце не выдержит и лопнет, словно воздушный шарик. Но какое это потрясающее чувство, когда ты оказываешься на перевале. Когда уже начинает казаться, что подъему просто не будет конца, ты вдруг чувствуешь, что взлетаешь, навстречу летит рассеянный свет и заливает глаза, и ты, словно лавина или бурный горный поток, катишься вниз до самого Бакстона. Мы с Томом всю дорогу орали, как сумасшедшие.

— Давай теперь на Уайлдборклоу! — крикнул Том, и, прильнув к рулям, мы рванули в сторону пустошей, не встречая по дороге ни одной живой души: ни машин, ни велосипедов, ни туристов. Только овечьи стада волнами разбегались перед нами, да стаи кроншнепов взмывали в небо, испуганные звоном велосипедных спиц. Доехав до конца подъема, мы соскочили с велосипедов, повалились в траву и опустошили заранее припасенные бутылочки с водой.

— Вот черт! — Том никак не мог отдышаться. Он лежал на спине, как бревно, сорвав с себя футболку и завернув треники до колен. — Крис, ты будешь полным идиотом, если не поедешь со мной во Францию в июле.

— Не могу.

— Чего это ты не можешь? Монеты нет, что ли? Если уж на то пошло, могу тебе одолжить сколько надо.

— Да не в деньгах дело.

— В чем же тогда? В Элен? Неужто она тебя не отпустит?

Я не знал, как объяснить ему про нас с Элен, какими словами. Элен забеременела от меня. У Элен будет ребенок. У нас с Элен будет ребенок. Мне просто не хватало словарного запаса, вот в чем дело. Две недели я заполнял экзаменационные листки множеством ненужных слов — и вот не в силах составить единственно важного для меня предложения.

— Вообще-то, она ничего девчонка, эта Элен, — продолжал Том. — Ну и какие у вас планы? Любовь до гроба, а?

— Честно сказать, от Шеффилда до Ньюкасла немного далековато. — Я попытался усмехнуться, — Может быть, кто знает…

Последние слова я еле выдавил из себя, горло свело судорогой. Любой бы сразу все понял, но только не Томми. Он вообще никак не отреагировал. Как может человек сдавать все на отлично и быть при этом таким тупицей!

Том укатил вперед, а я поехал помедленнее, любуясь окрестностями. Я думал, что еще до конца месяца нам с Элен нужно определить, что делать дальше. У меня началось что-то вроде тика, я чувствовал, как у меня под кожей подрагивают жилки. Дорога пошла под откос, и я покатился с Уайлдборклоу вниз, постепенно ускоряясь, лишь на поворотах слегка притормаживая, чтобы не вылететь с трассы. Передо мной лежала огромная зеленая пустошь. Жалко, что нельзя заглянуть за холмы, за край горизонта. Может быть, стоит лишь отпустить тормоза — и вылетишь прямо в космос, туда, где тишина и звезды?

Два дня спустя состоялся прощальный вечер выпускников. Вообще-то, это было альтернативное мероприятие, устроенное Томом, потому что половина народу собралась отпраздновать это событие на городской дискотеке, где в надежде закадрить шестнадцатилетнюю девчонку постоянно тусуются сорокалетние мужики. Тоже мне развлечение. От таких вещей меня тошнит. Поэтому Том подговорил кое-кого из наших отметить выпуск в Ледмилл, где в этот вечер играла замбийская группа. Всего пошло человек десять, Элен и Рутлин в том числе. Я не забывал о том, что нам скоро предстоит решиться и составить план на будущее. И все-таки еще понятия не имел, что делать.

В тот день Элен выглядела как-то странно. Она была вся какая-то хрупкая, словно хрустальная. Не пойму, что на нее накатило. Она то сама брала меня за руку и позволяла себя целовать, то вдруг становилась далекая и холодная, как будто мысли ее блуждали за тысячу миль отсюда. Когда она такая, для меня это сущая пытка. Я не мог понять, что же такое опять случилось, пока не отправился провожать ее домой.

Смотрелась она в тот вечер фантастически. Вся в каком-то свободно развевающемся голубом наряде, с шелковыми, нежными волосами, мерцающими в свете уличных огней. Когда эти ребята из Замбии заиграли, все пошли танцевать, но я остался на своем месте, не в силах оторвать глаз от Элен. Видели бы вы, как она танцует! Все смотрят только на нее, а она делает вид, что не замечает этого, и продолжает танцевать, полуприкрыв глаза, лишь время от времени бросая мне свою сногсшибательную улыбку. Как будто во всем кафе никого нет, кроме нас двоих.

• Предыдущая
• 24/37
• Следующая