Воробей, том 1 (СИ) - Дай Андрей - Страница 52

Так что дядьям было интересно, а вот Мориц откровенно заскучал. Пришлось резко менять тему: невинно поинтересоваться у брата, когда он представит родственникам некую таинственную даму, в обществе которой его видели уже несколько раз.

- Это, Герман, просто мистика какая-то, - полыхнул щеками, усатый – так что сам Буденный бы позавидовал – генерал. – Не ты первый кто спрашивает меня о какой-то даме, которая будто бы пленила сердце старого холостяка. Однако с чего вы это взяли? Я с одной и той же, да еще и несколько раз... Брат? За мной что? Следят?

- И за мной следят, - пожал я плечами. – Эка невидаль. Слава Господу нашему, мы с тобой, брат, не мелкие лавошники, чьи проделки совершеннейшее никому не интересны. Я вице-канцлер Великой Империи. Ты – командир дивизии, вооруженной новейшим, самым современным и разрушительным оружием в нашей армии. Как же за нами не приглядывать?!

- Истинно так, - хмыкнул дядя Карл. – И за мной, и за Эдди, тоже следят. Сын моего патрона, Сашенька, командир Преображенского полка. Коленька тринадцатым гусарским начальствует. У тебя, Мориц, и того подавно людишек в подчинении. Три полка? Четыре?! Четыре! Тысяч десять солдатиков поди? Вот-вот. Вздумай мы измыслить что-нибудь недоброе, много бы шуму могли учинить.

- Одно дело – по службе, - продолжал горячиться Мориц. – Тут бы пусть. Тут бы следят, или не следят – все одно. Мне скрывать нечего. Но подсматривать, когда я с дамой! Это же моветон! Совершенно невозможно!

- Да уж, - заржал во весь голос дядя Эдди. – Экая тяжелая работа! Подсматривать за свиданием с дамой!

Сказать по правде, благодаря людям князя Владимира, я уже был прекрасно осведомлен, что там за дама, и в каких они с Морицем отношениях. Но тыкать этим знанием в лицо яростно все отрицавшему брату, конечно же, и не подумал. Убедился лишь, что совершенно постороннюю, временную женщину, бравый вояка так активно защищать бы не стал. Тем более что была еще одна, всем интересная тема для обсуждения. Ну конечно, вечная – о детях.

Здесь дядьям, в отличие от нашего бравого генерала, было чем похвастаться. Шесть юных кузенов и три кузины были у нас с Морицем. У дяди Эдди три сына и дочь. У Карла Васильевича и того пуще – четыре сына и две дочери. Парни, все как один, обучались в Училище Правоведения, и заботливые папаши уже сейчас активно интересовались подходящими молодым Лерхе местами. А я разве против? У нас с Наденькой одних заводов с десяток. А еще прииски, рудники и обширные землевладения. И везде требуются грамотные сотрудники. Если же ребята видят себя не иначе как государевыми людьми, так и тут, учитывая мое положение, за протекцией дело не постоит. Сразу начальственных мест, понятное дело, кузенам не видать, как своих ушей. Но места с перспективой карьерного роста подобрать не особенно сложно.

Создалось впечатление, что дядья и приезжали только ради этого вот, о судьбе сыновей, разговора. Получили гарантии полнейшего моего участия и тут же засобирались. Эдуард Васильевич отговорился купленным еще накануне жетоном в первоклассный вагон, а дядя Карл будто бы поспешил обрадовать страдавшую в неведении супругу. Можно подумать принц Ольденбургский не помог бы новому поколению Лерхе заполучить приличествующие места! Немецкий прагматизм во всей своей красе. Сделал дело – гуляй смело.

Мориц остался. Слава Господу, было с кем допить открытую бутылку коньяка. Ну и поговорить по душам. И о войне, и об экспериментальной дивизии, и о грядущем походе на Балканы и о роли в нем штурмовых подразделений.

Попробовал было, по-свойски, по-братски, допытаться о планах генерала на ту самую таинственную даму, но был добродушно и беззлобно послан пешим эротическим маршрутом. В лучших традициях морского министра, и соответствующих выражениях.

На шум пришла Наденька, и велела мальчикам не ссориться. И мы послушались. Потому что беременных женщин нельзя расстраивать, а в бутылке еще было довольно благородного напитка.

Она еще около часа сидела с нами, видимо опасаясь, что мы снова начнем спорить. И мы бы непременно начали. Уж слишком отличалось наше с Морицем отношение к... да практически ко всему. К армии, к стране, к власти, и, конечно же, к тому пути, коим должна следовать Держава в светлое будущее. И ничего тут не поделаешь. Ныне у каждого, взявшегося раздумывать о судьбах Отечества, имелся свой взгляд. А, сидя в удобном кресле, с бокалом благородного напитка в руке, мы во все времена большущие специалисты в тактике и стратегии вооруженных конфликтов.

Только в тот раз, ссориться со старшим братом не хотелось. Коньяк ли, или общая умиротворяющая обстановка тому виной, но так хорошо вдруг стало на душе. Так казалось правильным сидеть вот этак, в тепле и уюте с двумя самыми родными людьми на свете, не считая отпрысков конечно. Дурацкие тараканьи усищи генерала кои-то веки перестали раздражать глаз, а плавные, спокойные движения беременной жены едва-едва не выдавили из глаз слезы умиления.

Подумал еще тогда, решил, что обязательно нужно пригласить Наденьку на встречу с вышедшим, наконец, в отставку Вениамином Асташевым. Теперь, свободный от службы офицером свиты Великого князя Николая Николаевича, Веня подговаривал открыть в Санкт-Петербурге отделение Сибирского Торгово-Промышленного банка. Домой, в Томск он возвращаться желанием не горел, а беспокойная душа запрещала праздно наслаждаться весьма и весьма существенными доходами от доставшихся в наследство предприятий.

Что банк? СТПБ конечно аккумулировал существенную часть моих, да и Асташева, капиталов. Но не все. Далеко не все. Даже не четверть. Я же намеревался взвалить на отставника груз куда более тяжелый: управление всей нашей с Надеждой Ивановной промышленно-финансовой империей. И, для начала, хотел поручить бывшему полковнику организацию поставок в воюющие страны. Сразу. И в Германию, и во Францию. Да еще так, чтоб одни и не подозревали о других. Благо механизмы этого «фокуса» я уже приготовил.

Судя по всему, тут и банк пригодится. Хотя бы уже потому, что зловредные немцы привычку взяли производить окончательный расчет с русскими поставщиками только после пересечения товарами границы. Купцам приходилось делать существенные вложения в покупку, без стопроцентных гарантий, что германский партнер полностью рассчитается. Практика, конечно, какая-то ущербная. Но прежде, до войны, бороться с ней было бессмысленно. А вот теперь правила игры следовало пересмотреть. Теперь мы могли диктовать условия.

И это я еще второй удар по их экономике не нанес, как планировал. Решил не торопиться. Посмотреть на ход войны. Если, вопреки моим выкладкам, прусское оружие все-таки быстро возьмет верх, то и волну поднимать смысла не будет. Однако же, если война действительно перейдет в затяжную форму, то наших Берлинских друзей будет поджидать множество неприятных открытий.

Вещи намерен был обсудить с Веней злые. Коварные. Потому и сомневался – стоит ли Наденьке в этом сговоре участвовать. С другой стороны, итогом наших махинаций должны стать поистине сумасшедшие доходы. Сотни миллионов рублей золотом! А, насколько я успел узнать собственную супругу, суммы, начиная с миллиона, что должны вот-вот упасть в семейную казну, всегда вызывали у мадам Лерхе отличное настроение.

Жизнерадостности Вениамина Ивановича Асташева можно было только позавидовать. Для меня лично навсегда останется настоящей тайной то, как, каким образом человек неисчерпаемого оптимизма мог много лет уживаться в обществе неисправимого пессимиста, князя Николая Николаевича. Тот и свиту себе подбирал соответствующую. Эти, увешанные орденами офицеры в идеальных мундирах, вечно брюзжащие, всем недовольные и всех прочих считающие тупицами, ворами и прохиндеями. И Веня, как истинный, не побоюсь этого слова – природный, гусар, всегда до синевы выбрит, слегка пьян, растрепан и со следами губной помады на щеке. Золоченые шнуры, пара орденов, шпоры, феерический юмор и губы бантиком. Мой земляк пользовался неизменным успехом у дам, чем вызывал... гм... разные чувства у прочих придворных.