Прожить жизнь заново (СИ) - Соколов Евгений Геннадьевич - Страница 10

Но его рука автоматически выполнила просьбу октябрёнка Маши. Он снял очки, звеньевая Маша Самойлова указала рукой на глаз Димы и торжественно заявила:

- Спасибо, Дима! Смотрите, синяк превратился в «желтяк», так что ты, Петров, проиграл. Подставляй свой лоб Иванову.

Октябрёнок Петров грустно склонил свою буйну головушку, а его одноклассник октябрёнок Иванов отвесил Петрову десять звонких щелбанов. Звеньевая Маша при этом громко вела отсчёт:

- Один, два, три…девять, десять!

С последним ударом мелкие закричали «Ура!», Маша Самойлова, вежливо поблагодарила присутствующих в классной комнате старшеклассников, попрощалась с ними и заявила своим подчинённым:

- А теперь быстро на урок.

Стайка второклассников убежала, и в классе наступила тишина. Дима продолжал сидеть на столе с открытым ртом, держа в руке солнцезащитные очки. Более трёх десятков его одноклассников тоже оцепенели. Секунда, вторая, третья… А затем класс грохнул от смеха! Вот говорят: «публика визжала и плакала». Это как раз про тот случай. Равнодушных среди нас не осталось! У всех в глазах стояли слёзы (конечно же, слёзы радости и веселья!), некоторые даже сползли со своих стульев на пол. Мы не услышали звонок на урок, и когда математичка зашла в класс, то от увиденной картины она замерла, а потом громко спросила:

- Что здесь происходит!?

В классе опять наступила тишина, лишь были слышны тихие смешки, стоны и всхлипывания. А виновник этого торжества вместо того, чтобы промолчать, не нашёл ничего умнее, как брякнуть в ответ:

- А чё она мой синяк «желтяком» обозвала?

Ну, и всё! Конечно же, класс снова «лёг». И вот, правильно иногда моя мама (в шутку, конечно) называла мальчишек-старшеклассников жеребцами. Эти жеребцы ржали так, что тряслись стены, а стёкла в больших окнах вошли в резонанс и усилили звуковой эффект. Во всяком случае, так показалось. Урок математики, в конце концов, состоялся, а Дмитрия до самого выпуска так и звали – Желтяк.

А потом начались весенние каникулы (это я продолжаю рассказывать о том варианте моей жизни). В первый день учёбы состоялась общешкольная линейка, и на этой линейке на виду у всей школы Дмитрий, уже без «желтяка» под глазом, подошёл ко мне с букетом цветов и предложил стать его женой. И вот тогда я, как самая настоящая дура, дала согласие. Что было потом, читатель уже знает. Ладно, сейчас, конечно же, я такой ошибки не допущу, более того, нужно сделать всё, чтобы со стороны этого озабоченного сиськами недоросля не было даже мысли сотворить что-то подобное по отношению ко мне.

И мне нужно было поторопиться, поскольку я уже прочитала мысли Дмитрия и его приятелей, и знала, что они заключили пари по этому поводу. А ещё я подумала вот о чём: 59 лет тому назад я была обычной школьницей и этот удар в глаз нанесла своему обидчику случайно. В последствие в той же жизни, будучи студенткой медицинского института, я ходила в секцию самообороны для девушек. Конечно же, называлось это в те времена иначе, но суть от этого не менялась. Три раза в неделю полтора десятка студенток ближе к вечеру приходили в спортзал при институте, где наш преподаватель физкультуры, он же майор-десантник в отставке превращался в тренера и показывал девушкам, как постоять за себя, если вдруг к кому-то из нас начнут грязно приставать подобные Дмитрию любители женских прелестей.

Следует честно сказать, что иногда мы могли себе позволить сбежать с тех или иных лекций и даже с практических занятий, но никто из нас не пропускал этих тренировок. Через несколько месяцев каждая из девушек уже могла что-то продемонстрировать из репертуара самообороны. А спустя ещё год, Владимир Петрович или просто Петрович (так мы между собой называли нашего тренера) сказал, что теперь он более-менее спокоен за своих подопечных, ибо каждая из нас сможет дать отпор одному или даже двум потенциальным насильникам. Я тогда спросила его, а что делать, если этих уродов будет больше двух? Петрович задумался на несколько секунд, а потом уверенно заявил: «Бежать!».

По залу прокатилось унылое «Ууууу…» - девушки были недовольны таким ответом, и тогда тренер сделал жест рукой, означающий, что он просит всех подойти поближе к нему. Полтора десятка девчат сгрудились вокруг Петровича, он кинул взгляд на дверь в спортивный зал, там никого не было, и после этого тихо произнёс:

- Девочки, я могу показать вам так называемые секретные приёмы, которые используются диверсантами в тылу врага. Но, сами понимаете, большинство из этих приёмов рукопашного боя предназначены не для того, чтобы скрутить хулигана, а затем передать его милиции. Это максимально эффективные способы для быстрого и бесшумного умерщвления противника. Скажу откровенно, с некоторых пор мне уже ничего не страшно, а вот, если кто-то из вас отправит к праотцам хотя бы одного вашего обидчика, то вместо карьеры врача вас может ожидать другая карьера – будете что-нибудь шить или собирать тюрьме или в колонии.

Мы тогда не обратили внимания на его словам о том, что ему «уже ничего не страшно», а по поводу возможных проблем с законом тоже не очень задумались – все девчата захотели освоить «секретные приёмчики». На это Петрович ответил, что сейчас он не даст окончательного ответа, а вот на следующем занятии озвучит нам своё решение по этому вопросу, а каждая из нас должна за предстоящие выходные подумать наедине с собой, нужно ли это ей. Прошло три дня, и на очередной тренировке тренер построил нас в одну шеренгу, затем по очереди подходил к каждой девочке и задавал один и тот же вопрос: «Ты уверена, что хочешь освоить запрещённые приёмы»? Все, как одна, утвердительно ответили на вопрос Петровича.

И тогда начались совсем другие тренировки. После разминки тренер закрывал на замок дверь в спортзал и отрабатывал до автоматизма эти самые секретные приёмы. Много времени мы уделяли приёмам без оружия, а через несколько месяцев, когда у нас всё стало неплохо получаться, мы начали использовать деревянные кинжалы и макеты пистолетов и даже автоматов. А ещё через полгода Петрович провёл, как выяснилось, последнюю тренировку, затем построил нас и попрощался, обняв и трижды расцеловав в щеки каждую из нас. На вопрос, «что означает это прощание», и «как же наши дальнейшие тренировки», наш папа (к тому времени между собой мы и так тоже называли нашего Петровича) сказал следующее:

- Вам нечему больше учиться, девочки! Каждая из вас может стать тренером и даже идти в разведку. Но я ещё раз хочу напомнить о том, чтобы вы думали, прежде, чем используете то, чему я вас научил за последние месяцы. Поверьте, для защиты своей чести и достоинства вам хватит и того, что мы изучали до этого. Что касается прощания, то в этой жизни всегда бывает конец как чему-то хорошему, так и плохому. На прошлой неделе я уволился по собственному желанию и завтра уезжаю в деревню, где похоронены мои старики. От души желаю вам, дорогие мои, любви, счастья, удачи, благополучия и всего самого-самого хорошего.

Мы со слезами обнимали и целовали нашего Петровича, благодарили за всё, что он для нас сделал. А через полгода мы узнали печальную новость – наш тренер, наш отец, наш Петрович умер. Оказывается, уже более года он боролся с онкологическим заболеванием. Вот тогда мы и вспомнили его слова о том, что «с некоторых пор ему уже ничего не страшно» - он уже тогда знал о своей неизлечимой болезни. На ближайших выходных мы всей спортивной секцией поехали в станицу, где был похоронен Владимир Петрович, местные жители показали нам его могилу, она оказалась рядом с могилами его родителей. Кто-то из девчат привёз с собой две бутылки водки, полный гранёный стакан «Столичной» мы поставили среди многочисленных венков и цветов и накрыли кусочком чёрного хлеба – вроде бы, так принято у военных. А потом помянули нашего учителя и тренера, пустив бутылки по кругу и сделав из горлышка по паре глотков водки. Поплакали, утёрли слёзы и сопли, и все поклялись помнить его до конца наших дней.

И мы помнили нашего Петровича! В день его смерти девчонки, а потом уже и взрослые молодые женщины, а ещё позже мамы и даже бабушки созванивались и вспоминали нашу молодость, наши тренировки и, конечно же, всегда благодарили Владимира Петровича. Но я рассказала о нашем тренере, о наших боевых возможностях вот с какой целью. Дело в том, что уже ближе к окончанию медицинского института, одна из моих подружек Наташа Родионова, возвращаясь после вечернего дежурства в больнице, стала свидетельницей того, как пятеро отморозков жестоко били ногами какого-то паренька. Происходило это в одном из дворов многоэтажного дома, но, как водится, никто не пришёл на помощь этому парню. Да, время было довольно позднее, ближе к полуночи, но ещё не все улеглись в уютные кровати, наверняка кто-то наблюдал за этим избиением сквозь щели плотных штор. Но факт оставался фактом – парень лежал, закрыв голову руками, а эти пятеро пинали его, намереваясь забить насмерть.