Слово Гермионы (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович - Страница 135

Или просто забить на семейство Уизли и жить, как живется.

Тоже, в сущности, вариант, ибо нехрен. Гермиона и Грейнджер не могут каждый день спешить на помощь.

Одновременно с окончанием каникул, то есть пятого апреля, начинаются весенние дожди. Теплый март сменяется промозглым апрелем, если можно так выразиться. Разлад в команде, опостылевшая учеба, куча домашних заданий — словом, парням есть от чего хандрить и впадать в легкое уныние. Гарри еще ухитряется продолжать тренировки по квиддичу, сразу после ужина, но есть подозрение, что там Оливер всех на пинках затаскивает на стадион. Иначе с чего бы Гарри делал такой кислый вид каждый раз, когда берется за метлу?

С таким фанатично-озверелым подходом Оливер вполне может убить в команде любовь к квиддичу.

Поэтому вечером в пятницу, 9 апреля — с расчетом, что в субботу отосплюсь, — иду на стадион вместе с Гарри. Посмотреть, как там что, да и вообще проветриться от лаборатории. Бесконечные опыты с зельями и прочими вещами — это хорошо, но, наверное, все же не следовало сокращать время тренировок на свежем воздухе. Втягиваю полной грудью прохладный и влажный воздух и внезапно ощущаю приступ восторга и единения с природой.

Секунду, не больше, длится это состояние, но все равно в душе разливается умиротворенность.

Если оглянуться назад, этот учебный год не сопровождался эмоциональным дуркованием, приступами и прочей ерундой. Как следствие: отработок не назначали, шепотки про чокнутую Грейнджер изрядно приутихли, да и в целом трудоспособность повысилась. Еще бы товарищи Уизли не буянили, и в коллективе бы климат улучшился, да и руки бы дошли поработать над дальнейшим выправлением мозговых вывихов у Гарри и Невилла.

С ними как-то легче работать, чем с этими упертыми рыжиками.

Но сейчас от глотка весеннего воздуха меня отпускает, и уже без раздражения топаю на стадион. Посидев на трибуне и убедившись, что все в порядке, топаю обратно. За Гарри близнецы присмотрят, как и в прошлые разы. Фред и Джордж явно отрывались и спускали пар на бедных мячиках, но и пусть. Напевая под нос:

приближаюсь к Хогвартсу, и тут начинается.

Вот всегда так: только придешь в душевное равновесие, песню хорошую допоёшь, как найдется гад, который всё испортит. В этот раз в роли гада выступает Добби. Руки его перебинтованы, лицо в ожогах и синяках, и вообще эльфятко выглядит как почетный директор и основатель клуба жесткого садо-мазо. Даже уши, кажется, местами порезаны и сплющены. Вспоминая сцену в спальне, понимаю, что Добби еще умеренно выступал, так сказать разогревался, долбясь о деревянные спинки кроватей.

— Чего тебе, Добби? Решил еще гадость подсунуть Гарри Поттеру?

— Мисс Грейнджи защищает Гарри Поттера, — хнычет эльф. — Добби нельзя говорить с Гарри Поттером. Мисс Грейнджи, скажите Гарри, чтобы он не ходил в Хогвартс! Ай, Добби плохой!!!

Домовик падает и начинает ломать сам себе пальцы. Надо заметить, что уже довольно темно, и поэтому смачные подробности не видны. Но и хруста пополам с воплями достаточно, чтобы начать орать:

— Стой! Добби, быстро прекратил! Фу, плохой домовик! Фу, я сказал! Стой! Брось каку!

Самое смешное, что этот полусвязный набор слов действует. Добби останавливается и приближается.

— Мисс Грейнджи тоже переживает за Гарри Поттера?

— Ага, даже кушать не могу! Быстро, что там в Хогвартсе?

— Ужас Слизерина вышел на охоту, и в этот раз зверь не отступит! Добби плохой! Добби хочет спасти Гарри Поттера! Мисс Грейнджи, скажите ему…

Но мне уже не до завываний домовика. Бегом, бегом в Хогвартс! Пока несусь на полной скорости — и хвала магистрам, что на тропинке нет ямок или кочек! — мысли скачут в такт. Что делать? Где ловить василиска? Почему в этот раз зверь не отступит? И почему змейсс отсутствовал четыре месяца?! Внезапно в голове прощелкивает: Дамблдор! Раз он знает, что творится в Хогвартсе, то надо, забежав в школу, сразу воззвать к директору. Пусть дедушка Альбус неспособен видеть василиска, но меня-то отлично наблюдает, не так ли? А там сошлемся на Добби, заодно и разберемся, что известно директору, а что нет. Про василиска прямо не скажешь, но вот девять из десяти, что Дамблдор и так знает!

Добби? В жопу Добби, потом с ним разберемся. Успеть!

Все, что натренировал за эти полтора года, вкладываю в бег, но все равно скорость скудная. Метла! Почему нет с собой метлы, сейчас бы дал сотню км/ч, да прямо на бреющем влетел бы в окно к директору. Хотя где у его кабинета окна? Ладно, влетел бы к МакГонагалл, наш декан, надо полагать, обладает правом прямого призыва директора. Еще вернее было бы влететь к Снейпу, но хрен пойми, где у них там в подземельях окна.

Хогвартс все ближе, и вот уже вестибюль. Ворота приоткрыты, и я влетаю внутрь на полной скорости.

— Профессор Дамблдор! — кричу изо всех сил.

И разумеется, моментально сбиваю дыхание. Нельзя после такого скоростного спурта останавливаться и кричать. Закашливаюсь, грудь ходит ходуном, в горле как будто наждаком прошлись, в общем, сам себе злобный буратино! Кое-как продышавшись, стою, опираясь руками на колени, и еще раз кричу:

— Профессор Дамблдор!

И как в песне: «Крикну, а в ответ — тишина!» Блядь, спит он там, что ли?! Ладно, продолжим наши упражнения. Срываюсь с места в карьер и на полной скорости несусь к Минерве МакГонагалл, пусть вызывает дедушку Альбуса. Коридоры, лестничные пролеты, пустые классы и темные окна переходов мелькают мимо, и цель вроде уже близка, но опять вылезает его величество случай. Резко вхожу в поворот и влетаю в кого-то, да на полной скорости. У-у-у, больно-то как! Как будто в статую врезался, но какой дурак стал бы ставить статуи посреди коридора?!

Статуи. Йоптель!!! Выхватываю палочку.

— Люмос Максима!

В этом месте отсутствует пара-тройка факелов, и в результате образуется затененная зона. Резкая вспышка мгновенным стоп-кадром выхватывает статую. Две статуи, слившиеся в поцелуе. Перси и его подружка Пенелопа. Ы-ы-ы! Не успел!!! Где этого директора носит, когда он так нужен?!!

— Нарушительница! — выскакивает сзади Филч. — Нельзя колдовать… в коридорах.

Окончание фразы Аргус выдавливает через силу, как будто кто-то сжал ему горло. Несомненно, причина тому — плохие воспоминания об аналогичном состоянии миссис Норрис. Придется завхозу потом долго лечиться от комплексов, фобий и страхов. Впрочем, он и без лечения будет и дальше срываться на школьников, просто список спусковых крючков срыва расширится еще на пару позиций. Удивительно, но при виде Филча испытываю радость. Уж завхоз-то точно может вызвать директора!

И секунду спустя вспоминаю, что Аргус не владеет магией. Да что такое, сглазил меня Добби, что ли?

— Да, сэр. Срочно вызовите директора, деканов и всех-всех-всех! — равнодушный тон и вид даются нелегко.

— Вызову! Всех вызову! Уж теперь тебе точно не отвертеться! Всё расскажешь!

Пожимаю плечами. Конечно, обязательно расскажу, не вижу причин что-либо скрывать. Филч распаляется.

— Ух, теперь за все ответишь! И за миссис Норрис тоже!

Вон оно чё, Михалыч. Завхоз решил, что статуи — моих рук дело? Ну-ну. Филч тащит к МакГонагалл, отлично, молодец завхоз. Кабинет нашего декана ближайший, можно сказать, чуть-чуть не добежал. Минерва еще не спит и на стук открывает сразу. Даже в домашне-вечерней обстановке МакГонагалл строга, подтянута и недосягаемо величественна. Смотрит так на Филча — сверху вниз — и холодным тоном осведомляется: